Книга Царь Борис Годунов - Дмитрий Лисейцев

Елизавета Английская

На месте победы над крымским ханом был воздвигнут Донской монастырь, поскольку заступничеством иконы Богоматери Донской объяснялась победа русского воинства над «безбожными агарянами». Икона эта, согласно преданию, помогла Дмитрию Донскому победить в Куликовской битве, ее возил с собой в победоносный казанский поход Иван Грозный. Ею же спустя семь лет после отражения нападения Гази-Гирея благословят на царство Бориса Годунова. Но Борис Фёдорович в то время в своих честолюбивых мечтах вряд ли заглядывал так далеко. Пока же Годунов получил от царя Фёдора высшую награду, на которую только мог рассчитывать: сняв со своей шеи золотую цепь, государь повесил ее на Бориса и тут же, при всем дворе, позволил ему именоваться не холопом, как звали себя в обращениях к государю даже самые знатные из бояр, а слугой. Произошло это 25 августа 1591 г.: «а боярину Борису Фёдоровичу Годунову сказывал служне имя и шубу и кубок боярин Фёдор Микитич Романов. Да государь же пожаловал шурина своего, Бориса Фёдоровича Годунова, с себя гривну золотую». Теперь Борис Годунов никому из бояр был «не в версту», и даже знатнейший из бояр, князь Мстиславский, вздумавший было местничать с «государевым слугой», был в своих претензиях поставлен на место.

Астраханский кремль. Современный вид

Царь Фёдор Иванович позволил Борису Годунову лично, от своего собственного имени, вести дипломатическую переписку с иностранными государями. С его точки зрения, это прибавляло чести царскому имени – вступая в переписку с «государевым слугой», европейские короли и королевы ставили себя на одну доску с ним и оказывались по достоинству ниже русского царя. Борис Годунов, ведя личную переписку с иностранными дворами, постепенно приучал королей к мысли о том, кто же в реальности является подлинным правителем Московского государства. И те довольно быстро поняли, от кого более всего зависит принятие политических решений в Москве. И кто, судя по всему, унаследует царский венец, в случае если царь Фёдор умрет бездетным. Не случайно в своих грамотах английская королева Елизавета именовала Бориса Годунова «лордом-протектором». В этом титуловании обыкновенно усматривают аналогии с самым известным лордом-протектором Англии, Шотландии и Ирландии – Оливером Кромвелем. Однако в годы, когда Елизавета Английская звала Бориса Годунова «лордом-протектором», Кромвель еще не родился. А самым известным и памятным для англичан елизаветинского века лордом-протектором был герцог Ричард Глостер, правивший в 1483 г. страной за своего племянника, 12-летнего короля Эдуарда V, а затем присвоивший королевскую власть и, как верили многие англичане, уморивший в Тауэре бывшего короля с его десятилетним братом. Интересно, что как раз около 1591 г. Шекспир написал свою известную трагедию об этом лорде-протекторе, которого все помнят как короля Ричарда III. Аналогии с Борисом Годуновым и несчастным угличским царевичем Дмитрием (о гибели которого мы будем говорить отдельно) были при английском дворе вполне очевидны.

Соловецкий монастырь

Борис Годунов тем временем правил страной, и, отдадим ему должное, правил не без успеха. Время его правления ознаменовалось окончательным покорением земель Сибирского ханства и включением их в состав России. Атаман Ермак Тимофеевич, начавший войну против сибирского хана Кучума еще при Иване Грозном, в 1585 г. погиб. Однако сибирская эпопея этим не кончилась – Московское государство продолжало теснить последнего сибирского хана. В 1586 г. в его бывших владениях была построена русская крепость Тюмень, в 1587 г. – город Тобольск, ставший административным центром Западной Сибири, своего рода новой столицей Сибирского царства. Все новые и новые города появлялись за Уралом, становясь опорными пунктами русской колонизации Сибири: в 1591 г. был возведен Пелымский острог (почти полностью населенный ссыльными из Углича), в 1593 г. – Берёзов, в 1594 г. – Сургут и Тара. Продолжавший оказывать сопротивление российскому наступлению, ослепший к тому времени хан Кучум был окончательно разгромлен русским отрядом в 1598 г., уже после воцарения Бориса Годунова, что и позволило ему в 1599 г. прибавить к своему официальному титулу слова «и царь Сибирский». В 1600 г. русские основали свой первый город за Полярным кругом – «златокипящую Мангазею»; в том же году в Сибири основали Туринский острог, а в 1604 г. Томск. Вслед за царскими стрельцами потянулись в Сибирь русские поселенцы – кого-то отправляли в ссылку, а кто-то и сам отправлялся «за Камень» в надежде найти там вольную жизнь, избывая крепостной зависимости, которая все глубже пускала корни в русском обществе. Все дальше и дальше на восток в поисках угодий уходили русские первопроходцы, охотники за «мягким золотом» – мехом соболя, песца и черно-бурой лисицы. На рубеже XVI–XVII вв. русские промышленники добрались уже до берегов Енисея. Отношения с коренным населением переселенцы старались поддерживать мирные, чего от них требовали и распоряжения царя. Борис Фёдорович настаивал на том, чтобы никакого насилия по отношению к сибирским аборигенам воеводы и их люди не допускали; приводить их под государеву руку следовало «не жесточью», а лаской. И эта политика приносила свои плоды: за полвека владения Московского государства продвинутся до берегов Тихого океана, а Сибирь станет одним из важных источников казенных доходов, получаемых от продажи добытой за Уралом пушнины.

Укреплялись южные рубежи Московского царства. В Дикой степи, на пути разорительных набегов крымских татар, строились новые города-крепости, а порой восстанавливались старые, запустевшие после монголо-татарского нашествия. В 1585 г. на Дону вырос город Воронеж, год спустя на пути татарских нападений стали заслоном крепости Курск и Ливны. После татарского набега 1591 г. продвижение русских опорных пунктов в степь продолжилось: в 1592 г. был возобновлен древнерусский город Елец, в 1593 г. – Оскол и Валуйки. В 1596 г. на Северском Донце выстроили Белгород, ставший одной из главных опорных баз российского влияния в этом регионе. В 1599 г., уже после воцарения, Борис Годунов распорядился срубить на южных рубежах крепость Царёв-Борисов. Города-крепости существенно затрудняли крымчакам путь в центральные, наиболее густонаселенные уезды Московского царства. После 1591 г. татарские отряды уже ни разу не доходили до Москвы.

Борис Годунов озаботился также вопросом окончательного закрепления за Россией присоединенного Иваном Грозным Среднего и Нижнего Поволжья (дипломатия Крымского ханства и Османской империи все еще продолжала регулярно поднимать вопрос о возвращении независимости Казанскому и Астраханскому ханствам). На берегах Волги выросли города Самара (1586 г.), Царицын (1589 г.) и Саратов (1590 г.). В Астрахани в 1589 г. завершилось строительство каменного кремля, начатое еще по распоряжению Ивана IV. Центр города опоясался полуторакилометровой крепостной стеной с восемью башнями; высота стен достигала 8 метров, а толщина местами – 12 метров. Построенные русскими воеводами в Поволжье города стояли у наиболее удобных переправ через Волгу. И это заставляло ногайцев, кочующих по двум сторонам реки (Крымской и Ногайской), держаться политической ориентации на Москву. В 1600 г. ногайский князь (бий) Иштерек был возведен в княжеское достоинство астраханскими воеводами, что стало «началом конца» Большой Ногайской орды. Ногайский правитель всецело зависел от поддержки Бориса Годунова и в дальнейшем заявлял: «Только бы де царь Борис ему, Иштереку князю, не дал света видеть, и ево бы де, Иштерека, давно не было».