Книга Бродяга и его брат - Булат Ахметкалиев

– Даже если и какому-то волчонку удалось выжить, – продолжал размышлять Бородач, – он еще не способен загрызть полстада. Здесь почерк другой.

Бородач махнул рукой, подзывая к себе пастуха, который только что подъехал узнать о новостях.

Пастух неторопливо слез с лошади и подошел к бородачу:

– Скажи мне, Сахи, только честно, сколько овец у тебя загрызли?

– Больше десятка, – протянул пастух.

Бородач чуть понизил голос и, слегка растягивая слова, спросил снова:

– Сахи, ты меня давно знаешь, я тебе даю слово, наш разговор останется здесь, на этом месте. Говори, сколько загрызли?

Сахи посмотрел по сторонам, нервно вдавил носком сапога мелкий камешек в землю и тихим голосом ответил:

– Пострадали только две овцы: у одной рана на боку, у другой на шее.

– Спасибо, Сахи, – бородач резко выпрямился и крикнул охотникам:

– Завтра идем прочёсывать горы, всем к шести утра быть здесь!

Все участники облавы поплелись по домам, следом молча побежали их собаки.

– Сахи, подожди, давай покурим, – вытаскивая пачку сигарет, обратился бородач к собравшемуся было уходить пастуху.

Мужчины закурили.

– Стоять! – крикнул пастух, дёргая за уздцы свою лошадь, потянувшаяся в сторону пощипать травку.

– Мне сказали, что у крайней балки барсуков видели, – проговорил бородач, косясь на пастуха.

– Не видел, – пастух покачал головой.

– Ко мне большие люди собираются, просят устроить им отдых. Если что приметишь, дай знать.

– Хорошо, – отрешенно протянул пастух. Он не был настроен на разговор. Но немного помолчав, он добавил:

– Тебе скажи только, ты же со своими варварами наскочишь, всё перекопаете, всё перестреляете.

– Я тебя не обижу, – опешил бородач, добавив спустя минуту. – Ты совсем одичал со своими баранами.

Пастух бросил сигарету. Потянул за уздцы лошадь. Бородач продолжал:

– Ты много времени проводишь среди баранов, тебе нужно пожить среди людей.

Пастух вскочил на лошадь и, перебирая поводья, ухмыльнулся:

– Нету искренности среди людей.

– А оно тебе надо? И есть ли оно в мире? – задал вопрос бородач.

– Мои бараны всегда искренни со мной, – он тронул лошадь, и она помчала его в степь.

* * *

После того, как Брат увидел около поселка скопление машин и людей на лошадях, он сильно забеспокоился. Волк понял: это облава. Это все из-за того, что пастух увидел Бродягу. После увиденного они ушли на самую западную окраину Синих гор и пролежали весь день в густых зарослях молодых берез. Брат то и дело поднимал голову, вслушиваясь в звуки, долетающие до них со всех сторон.

Вечером он сказал Бродяге:

– Я чувствую, как воздух наполнился опасностью. Этой ночью нам надо уходить. Они завтра придут проверять горы, и собаки учуют нас и пойдут по следу. За ночь нам надо уйти как можно дальше, иначе они нас догонят в степи, а в степи это верная гибель.

– Куда мы пойдем? – удивлялся Бродяга. – Может, отсидимся у Актоса, как ты отсиделся в прошлый раз?

– Если собаки выйдут на след, то он приведёт их к Актосу. Мы не можем так рисковать.

– Куда мы пойдем? – еще раз спросил Бродяга.

– Моя мама сказала мне на прощание: если опасность подойдет к тебе очень близко, то уходи в сторону солнца. Днем всегда внимательно смотри, где именно находится солнце в самой высшей точке. Запомни эту сторону и держи путь туда. Если потеряешь ориентир, то дождись нового дня, смотри на солнце и запоминай. Беги только ночами, днем отлеживайся в укромном месте. Будешь бежать, пока не увидишь большое озеро, настолько большое, что не видно другого берега. Потом поворачивай к утреннему солнцу и беги, пока озеро не повернет вслед за солнцем. Продолжай бежать вдоль озера за солнцем, пока не начнутся тугайные леса. Там ты будешь в безопасности, там ты найдешь и нас.

– А ты ничего не перепутал? Уж как-то все непонятно, – Бродяга не мог представить себе, как он может покинуть свои места.

– Я все помню, что мне говорила мама, это моя молитва, я её повторяю каждый раз, как только закрою глаза, – Брат опустил голову и закрыл глаза.

– А я даже не знаю, была у меня мама или нет.

– Мамы у всех есть, просто их иногда не бывает, – сквозь дрему вымолвил Брат.

– Если бы у меня была мама, у меня тоже была бы молитва, – Бродяга лежал и смотрел на плывущие по небу облака.

– Надо бы к Актосу забежать, попрощаться. А то вдруг мы его больше не увидим?

– Когда все успокоится, мы вернемся, – заверил Брат.

– Хотя бы ненадолго нужно забежать.

– Хорошо, как стемнеет, навестим его. Надо поспать, до захода солнца еще есть время, нужно набраться сил. Спи.

Бродяга положил голову на лапы и глубоко вздохнул. Вспомнил свою встречу с пастухом, из-за которой так резко менялся их привычный образ жизни. Как же так получилось, что он не заметил его? Он думал: «Брат повторял всегда:

главное, чтобы тебя не увидел пастух… Куда теперь мы пойдем?

Если бы по этим бескрайним степям, как раньше, паслись огромные стада косулей, оленей, бегали зайцы, копошились сурки, разве трогали бы мы этих овец? Каждый бы жил на своей территории и никто никому не мешал бы».

Бродяга не заметил, как задремал. Солнце закатилось за горы, стало быстро темнеть. Он не знал, как долго дремал, как вдруг резко вскочил, и, еще полусонный, стал тревожно оглядываться по сторонам.

Брат приоткрыл один глаз:

– Что с тобой?

Бродяга еще озирался по сторонам:

– Ко мне подошла большая волчица и лизнула меня в нос. Я испугался и вскочил.

– Это тебе приснилось, – зевнул Брат.

– Неужели приснилось? – Бродяга хлопал глазами.

– Это была твоя мама, – Брат повернул голову на другую сторону и закрыл глаза.

– Почему ты так решил? – не унимался Бродяга.

– Только мамы облизывают своим детям носики, – сквозь дрёму протянул Брат. – Спи, еще есть время.

Бродяга сидел в раздумьях, под впечатлением от своего сна.

– Неужели это была моя мама! Какая она у меня красивая. Я хочу досмотреть свой сон, – Бродяга плюхнулся на траву и закрыл глаза.

На западе потухло вечернее зарево, и звезды все ярче выступали на темном небосклоне, когда Брат проснулся. Он не спеша встал и, прогнув спину, сладостно потянулся. Бродяга, уже проснувшись, сидел и смотрел на звезды.

– Ну как, досмотрел свой сон?

– Мама больше не пришла ко мне, – грустно протянул Бродяга.