Книга Среди волков - Дженнифер Линн Барнс

Эли расхохоталась и сунула мне в рот еще одно печеньице. И пока я его жевала, она потрепала меня по волосам:

— Брин, Каллум установил за тобой наблюдение. Ты даже на порог тату-салона ступить не сможешь — тебя сразу же оттуда выдернут.

— Как сказать, как сказать… — улыбнулась я. — Сегодня моим охранником был Девон. И я абсолютно точно знаю, что, по его мнению, искусно выполненный бодиарт — вещь очень клевая.

Эли ответила на мое возражение своим, и так мы препирались какое-то время, и только много позже до меня дошло — она подразумевала, что охранявшая меня команда будет выполнять свои обязанности до тех пор, пока не родится ребенок. И это удивило меня еще больше, потому что у нас в стае была такая тенденция — разбираться с проблемами очень быстро. Угрозы устранялись в тот самый момент, как они возникали. Каллум правил железной рукой, и я даже не могла предположить, какое из дел стаи могло вызвать необходимость моего нахождения в стенах дома до наступления темноты, да еще в течение целого месяца или даже более того.

Несмотря на обещание, данное Эли, я не могла перестать об этом думать и к концу недели пришла к осознанию того, что самым странным было не то, что все из-за чего-то нервничали. Странным был сам факт, что никто не говорил мне, что это было. Стая не просто хотела, чтобы я находилась в безопасности. Меня хотели держать в полном неведении. В абсолютной тишине.

А с тех пор как Большой Злой Волк постучался у дверей моих родителей, темнота мне не очень-то нравилась. Ни метафорически. Ни в реальности. Я всегда предпочитала видеть то, что находилось передо мной. И если и Каллум, и Эли, и Девон полагали, что они могут держать меня в таком состоянии, с повязкой на глазах, в течение долгого времени, то они очень ошибались.

Глава

ТРЕТЬЯ

За две недели до того дня, когда Каллум приказал мне прекратить валять дурака на алгебре, я получила тройку с минусом за контрольную. Тогда мне казалось, что это было неплохим контрударом. После небольшой стычки в моей мастерской всемогущий альфа куда-то свалил, но, верные данному им слову, мои телохранители, как по нотам, каждый день материализовывались, чтобы сопроводить меня домой до наступления темноты, хотела я того или нет. Обещание, данное мной Эли, означало, что теперь мне оставалось только ухо к земле прикладывать, чтобы хоть что-то узнать. И еще: теперь, куда бы я ни свернула, везде будет раздаваться этот неясный гул, вроде того, который поддерживал мои связи со стаей и от которого у меня зудела подвздошная кость, как раз пониже Отметины.

— Знаешь, Каллум тебя убьет, — сказал Девон, когда я со злобной ухмылкой засовывала контрольную работу в свой рюкзак.

Она конечно же так и не нашлась, но я тогда подумала, что от нее розовый куст станет выглядеть еще красивее.

— Хотела бы я посмотреть, как он попытается это сделать. — Я уже отказалась от мысли, что Девон когда-нибудь расколется и хоть как-то намекнет мне на то, что же это такое происходит, из-за чего все волки на сто миль в округе находятся на грани нервного срыва, скрежещут зубами и смыкают ряды вокруг своих самок, как будто мы должны внезапно загореться в тот самый момент, когда они оставят нас без надзора. — На тот случай, если до тебя не дошло, то меня не так-то легко убить.

Девон не вздрогнул, но сам факт, что он не ответил на мои слова лаконичной цитатой из «Бард» или «Грязных танцев»,[10] дал мне знать, что мои слова отправили его мысли по тому самому пути, которого я всеми силами старалась избежать. Зрачки его глаз не расширились. Девон не сжал челюстей, но я почувствовала гудение энергии, как будто в пространстве между нами кто-то ударил по камертону.

Не надо было быть гением, чтобы догадаться, что внутреннему волку Девона очень не понравилась мысль о том, что кто-нибудь мог попытаться причинить мне боль. Да и старине Деву, доброй душе, тоже не очень-то нравилась такая возможность. А из своего прошлого опыта мне было хорошо известно, что ни мальчика, ни тем более зверя особенно не заботило напоминание о том, что если бы в ту ночь, когда Каллум принес меня в дом, дела пошли по-другому, то я не прожила бы на свете достаточно долго, чтобы стать у всех занозой в лапе.

Кровь. Кровь-кровь-кровь-тук-тук…

Я приказала себе прекратить думать об этом и помогла Девону сделать то же самое, ткнув ему указательным пальцем в левый бок. Если бы мы были одни, я бы нежно боднула его головой, но это была уже средняя школа, и у добрых жителей Арк Вэлли было достаточно веских причин считать, что те из нас, кто жил в лесу, были немного с придурью.

— Ставлю десять к одному, что сегодня вечером Каллум направит на Брин-дежурство либо Сору, либо Лэнса, — сказала я, меняя тему разговора и как бы молчаливо извиняясь за то, что эта тема вообще была затронута. — Вы, Макалистеры, просто фавориты в команде Брин.

Губы Девона сложились в легкую отработанную ухмылку, и почти незаметное глазу напряжение шейных и плечевых мышц исчезло.

— Доколе есть в мире этом хоть капля справедливости, лишь один взгляд на тебя убеждает, сколь счастливы будут они, будучи благословенны таким сыном, как я…

— Сказал он с фирменной Ухмылкой Номер Три, — засмеялся я.

Девон покачал головой и издал звук, больше всего напоминавший так-так.

— Стареешь, Бронвин. Тут совершенно очевидно, что это была Ухмылка Номер Два: сардоническая, с оттенком остроумия.

Я внутренне облегченно вздохнула — Девон, наконец-то, становился самим собой. Все обры чувствовали соперничество своих человеческих и волчьих половин, но у Дева это было гораздо более обострено, чем у других. Он не плясал под чужую дудку и бросал вызов остальному миру, который в ответ говорил ему, что чистокровному обру стоит беспокоиться о вещах более серьезных, чем то, во что он одет. В конечном итоге Девон был таким же раритетом, как и я. Единственное, что отличало нас друг от друга, это его персональная особенность: он в большей степени был сыном своей матери, самки-оборотня, чем сыном своего отца, оборотня из людей. Это давало Девону преимущество над остальными. Моя же особенность подразумевала то, что я всегда буду медленной, что я всегда буду слабой, что меня всегда нужно будет защищать от тайн стаи, которые проявляются с наступлением темноты.

— Эй, Бронвин?

До тех пор пока эти слова не смутили течение моих мыслей, я была весьма глубоко погружена в раздумья о том, что не в достаточной мере уделяю внимание своим обостренным чувствам, которые в противном случае предупредили бы меня о приближении чужака. Спала я, что ли? Или еще что? Так любой оборотень может внезапно наброситься, а не только заурядный тинейджер. Это было просто неприлично. — Да?