Книга И тогда оно упало мне в руки - Луис Реннисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, спокночи.
— Ага.
22.00
Изнываю от тоски. Сто лет не целовалась. Рот мой зарастает травой забвения, скукоживается, как шагреневая кожа. Ой, а вдруг такое и правда бывает? Ведь без движения ноги могут отсохнуть — я сама видела в поликлинике плакат «Бегом от инфаркта». И если у обездвиженных стариков отсыхают ноги, то вдруг у молодых нецелованных организмов по аналогии отсыхает рот?
22.05
Причем на груди это никак не отражается — грудь моя и близко не усохла.
В туалете
23.00
Наугад открываю папину книжку про Джеймса Бонда и читаю: «Он подошел и положил ей руки на грудь. Она отстраненно посмотрела в окно и сказала хриплым от волнения голосом: «Не теперь…»»
Что-то я не догоняю. Так Бонд тоже этим грешил — укладывал руки на нунги-нунги?
От БЛ по-прежнему ни одного письма. И Смехотура тоже куда-то исчез.
Интересно, он будет на Балу Оборотней? Хотя мне-то что — я скорее начну вышивать крестиком на туалетной бумаге, чем позвоню ему первая.
В ванной
7.30
Джорджиально — на щеке вскочил прыщ! У меня скоро «гости» — может, поэтому я такая вялая. Разбитая жизнь тоже, конечно, сказывается. Хотя я точно знаю, что когда «они» придут, хандра пройдет. А прыщ закрашу черным карандашом, будто это родинка.
За завтраком
Мутти увидела мою т. н. родинку и говорит:
— Ты бы еще указатель нарисовала и подписала: «Внимание: прыщ».
Я хотела сострить в ответ, но у меня нет сил.
8.20
Превозмогая себя, собралась в школу. Выхожу из дома и вижу почтальона. Он боится подойти к нашим дверям — из-за Ангуса. В глазах панический ужас. Как можно с таким лицом приносить людям хорошие вести?
— Если вы к Ангусу, — говорю я, — так он сейчас на утренней охоте. Если хотите с ним поиграть, приходите позже.
— Я ему поиграю, — говорит почтальон. — Головой в мешок — и в речку. Держите.
И он протягивает мне письмо, вернее, грубо сует в руки. Смотрю: письмо со штампом «авиа» и адресовано мне. Из Кивиландии. От БЛ. Ура-ура!
Господи, какой божественный почерк, его почерк!
Кому: Джорджии Николсон.
То есть мне.
Отправитель: Робби Дженнингс.
Р.Д. 4
Аллея Пукака (без шуток)
Вакатан.
Новая Зеландия.
Я радостно поскакала по дороге, и тут навстречу мне Марк с дружками. И они с сальной улыбочкой уставились на мои нунги.
— Эй, — говорит Марк, — не споткнись о буфера.
Очень смешно… Хорошо еще, что сегодня мои нунги прочно упакованы в спортивный топ. Кстати, у Рози есть поговорка на эту тему: «Если грудь — гора, ни к чему вам вандербра».
Но мне плевать на Марка с дружками, взошла моя заря женственности, у меня любовь!
И я гордо поскакала дальше.
А Марк кричит мне вслед:
— Девушкам нельзя носит такие тяжести. Может, помочь?
Мерзкий. Карлик несчастный! И как я могла с таким целоваться!
8.35
Джас топчется возле ворот и приговаривает:
— Брр, ну и колотун!
Она в меховой шапке, а под ней еще беретка.
— Ты похожа на плюшевого медведя, которого подобрали на помойке, — говорю я.
Джаска продолжает мелко стучать зубами — ее волнует только одно, физра сегодня будет на улице или нет.
— Хочу напомнить тебе, Джаска, что мы живем в стране Шизландии, а учимся в шконцлагере, а физручка у нас шиза и лесбиянка. Она обожает полярный холод и вечную мерзлоту. Ты не обратила внимание, как во время снегопада радостно индевеют ее усики?
Нда… Если на Джаске сейчас семь одежек, как она собирается выживать в диких условиях? Умрет ведь.
Джаске холодно, а у меня на душе тепло:
— Джаска, слышишь, наконец-то в моей жизни произошло нечто суперовское, très très magnifique.
— Бррр… — дрожит Джас.
— Джас, заткнись. — И я вытаскиваю письмо. — Это от БЛ.
— И что он пишет?
— Пока не знаю.
— Почему ты не открыла конверт?
— Потому что все вкусненькое оставляют напоследок.
— Ты собираешься съесть его письмо?
— Джас, не нарывайся, а то взобью перинку с утра пораньше.
Я спрятала письмо на груди (для надежности), и мы пошли вверх по дороге, ведущей к школе. Я вся запыхалась, но душа моя пела.
— Джаска, душа моя поет, и знаешь какую песню?
Но Джаска молча села на батарею и начала оттаивать, начиная с трусов.
А душа моя продолжала исполнять хит под названием: «Ура! Ура! У меня письмо в вандербра!»
На ассамблее
Спичка сообщила обалденную новость: мистер Эттвуд, школьный сторож и самый прославленный идиот н. э., уходит на пенсию. Мы радостно заулюлюкали, но, поймав на себе хищный взгляд Ястребиного Глаза, перешли на песню «For He's a Jolly Good Fellow»[20].
Спичка напыщенно трясет всеми своими подбородками и говорит:
— А давайте в знак благодарности за многолетнюю службу нашей школе устроим для мистера Эттвуда прощальный вечер — с музыкой и прочее. Пусть в последний раз покажет нам, как он умеет зажигать. — И она засмеялась как дурочка.
Мистер Эттвуд зажигает? Во имя огромных Спичкиных трусов, о чем она говорит? Элвис однажды позажигал на школьной дискотеке — и оказался на больничной койке, чего и желаю ему в дальнейшем.
Потом мы с девчонками пошли на основы религии, а я и говорю:
— Поперло. Хотя день начинался из рук вон scheissenhausen.
На урок иду радостная. Девчонки отоспятся, а я буду читать письмо от любимого.
На основах религии
Наша крутая туса устроилась на задних партах. Ро-Ро принялась вязать для Бала Оборотней что-то длинное и колючее, похожее на бороду. Джулз занялась удалением кутикул, а Джаска погрузилась в учебник по выживанию. Она от него прямо балдеет — там даже есть пошаговые фотки, как девочка строит дом из веток. Наверное, Джаска представляет на ее месте себя.
Ладно, где тут мое письмо?..
Мисс Уилсон вещает про «всемирную благодать» и пытается вовлечь нас в беседу. Но я больше люблю, когда она стоит к нам спиной и что-нибудь пишет на доске — о, как убаюкивающе стучит ее мелок…
