Книга Ключи к чужим жизням - Лариса Теплякова

Марьяне очень захотелось приблизить к себе героического соседа, как в детстве ребенку хочется заиметь большую красивую игрушку. В дурмане влюбленности она хорошела и совершала порывистые поступки, мало стремясь вызнать истинный внутренний мир своего избранника. Вскоре Марьяна с изумлением обнаружила, что ей удалось вызвать в молодом человеке очень сильное ответное чувство. Поначалу это привело её в упоительный восторг и возвысило, но позднее девушку стали посещать робкие сомнения. Их отношения развивались, крепли, затягивались тугим узлом, и Марьяна сама сделалась заложницей своей прихоти.

После нескольких месяцев бурных встреч с Виктором, Марьяна стала невольно подмечать, что он простоватый, нервный, ревнивый, но все же она надеялась, что всё образуется. Они молоды и красивы, и им хорошо в постели. А что ещё нужно? Они поженились.

Оказалось, что для наполненной, гармоничной жизни супругов требуется много больше. Главным образом это все чаще ощущала сама Марьяна. Её муж, Виктор, выглядел вполне счастливым и отчаянно любил её всей настрадавшейся большой своей душой. Количество их общей страсти и нежной привязанности не изменилось, а лишь рассредоточилось по иному. У Марьяны что-то с каждым днем утекало, а у Виктора прибывало.

Как бывший воин-интернационалист и герой, Виктор Гордеев состоял в льготной очереди на отдельную квартиру. Очередь продвигалась изнуряюще медленно, хотя отмечаться бравым защитникам приходилось очень часто. У родителей Виктора жить было невозможно. Там обретался ещё и его старший брат с женой и сынишкой. В семье Гордеевых жили густо, бурно, с громкими скандалами в будни и песнями по праздникам. А при виде свекрови, похожей на хрестоматийную Кабаниху, Марьяна всегда ощущала приступы дурноты. После свадьбы Виктор переехал в соседнюю пятиэтажку к молодой жене.

Итак, мать и дочь обе вышли замуж, привели в свой дом двух совершенно чужих и далеких друг другу мужчин. Скандалов не было. Чаще зависало драматическое молчание, и запирались двери сопредельных комнат. От этого у Марьяны копилось невысказанное, а мать и мужья не желали ничего замечать.

Через некоторый срок появился ещё один мужчина – сын и внук. Димочка. Ему, конечно, были рады все, но в разной степени. Сержик недоуменно взирал на развешанное по комнатам детское белье. Жанна Ивановна малодушно дала понять всем своим поведением, что ей не под силу оторваться ради внука от совместных чтений со своим мужем. Её любовь последняя, выстраданная, более самоценная, а у молодых всё впереди. Иногда, конечно, Жанна Ивановна жалела свою дочь и устремлялась ей на помощь, но это случалось нечасто. Родившийся внук подчеркивал её статус бабушки и напоминал о возрасте, поэтому он не вызывал у Жанны Ивановны таких нежных чувств, какие возбуждал своим молчаливым видом вечно читающий, лежащий, жующий умный молодой муж.

Виктор старался больше заработать и подработать, потому часто отсутствовал даже в выходные дни. Марьяна тоже крутилась, как умела. Чаще всего, в вечном загоне и задумчивости, она обнаруживала себя то в магазине, то в детской поликлинике, то в аптеке. Дома приходилось бесконечно стирать, варить, мыть. Она даже ходила на работу, если не болел Димочка. При всем при этом она нисколько не утратила внешней привлекательности. Марьяна имела обманчивую наружность романтичной барышни-белоручки и приятные манеры. Под этой личиной давно уже существовала рациональная молодая женщина со стоическим характером, гибкой психикой и тайными желаниями в кудрявой голове.

Марьяна уже раскладывала приготовленную пищу по салатницам, менажницам и тарелочкам. Когда-то она очень любила поесть и даже порой боролась с лишним весом. Теперь она готовила много, но сама ела мало.

Опять нарисовалась мать.

– У тебя так жарко, деточка, – жалостливо сказала Жанна Ивановна. – Уже готово? Моя ты радость!

Дочь окинула взором пухленькую, сдобненькую фигуру матери в батистовой сорочке, отделанной шитьем. Престарелая эротоманка. Она усмехнулась про себя, а вслух ласково сказала:

– Кушать подано. Ты бы, мамулик, переоделась. Уже три часа дня. Скоро Витя придет.

– Хорошо, деточка, хорошо, – защебетала Жанна Ивановна, ставя тарелки на поднос. – Мы, Марьяночка, у себя в комнате пообедаем. Знаешь, дорогуша, начался потрясающий фильм по телевизору. Посмотри и ты. А ещё должна тебе сообщить, что сегодня мы с Сержиком открыли для себя прозу Леонида Бородина. Совершенно чудно излагает. Я дам тебе прочесть. А что ты в салат добавила? Брынзу? М-м, чудно! Вите отложи побольше пирожков. Ну, все, деточка. Я пошла кормить своего Сержика. Брось мне на поднос салфеточек, а то мне самой уже не дотянуться. А что Димочка? Рисует? Вот и умничка.

На маленькой кухне все было под рукой. Марьяна выдвинула ящик буфета и извлекла бумажные салфетки. Жанна Ивановна, словно японская гейша, с большим подносом в руках мелкими шажочками направилась к любимому супругу.

Жанна Ивановна часто культурно просвещала свою дочь подобным образом. Она сама стала читать много журналов и книг, умиляя этим Сергея Николаевича. Он мог обсуждать с женой прочитанное неторопливо и обстоятельно. Их роман имел литературную основу, а отношения развивались гармонично вопреки обстоятельствам и возрастной разнице.

Виктор вернулся после четырех часов дня. Он тщательно вымыл руки, обнял жену позвал на кухню сына. Марьяна присела за стол со своими мужчинами. Вся семья редко собиралась одновременно. Виктор и Сергей старались не докучать друг другу. Они были совершенно разными людьми. Виктор позволял себе громко разговаривать, а Сержик любил тишину. Конечно, это было не самое главное их различие. Противоречий существовало гораздо больше, но их не выпячивали и не выносили для общего обсуждения. В этом не было смысла. Худой мир, несомненно, лучше бесполезной ссоры.

И все же квартирный вопрос в семье стоял очень остро. Все надеялись когда-нибудь разъехаться. Каждый из мужчин обещал своей жене разрешить эту наболевшую проблему по-своему. Имелось в виду, что Сержик в скором времени завершит какую-то важную научную книгу, и ему выделят однокомнатную квартиру, как гонорар. Виктор же был свято уверен, что Родина не забудет своих воинов-интернационалистов, которые почти мальчишками были заброшены в афганские горы. Пройдя ужасы той войны, наглотавшись пыли и песка в чужих краях, получив ранения, он был убежден в своем праве на отдельную жилплощадь.

Приходилось надеяться и терпеть. По вечерам было ещё ничего, вполне сносно. А по утрам все суетливо кружили по душному пространству между ванной и кухней. Вещи и люди находились в тесном вынужденном соседстве. Обретаясь вместе, каждый драматически ощущал свою отдельность. Даже Димочка. Каждый в душе гордился своей индивидуальностью. Кроме Виктора. Он хотел иметь нескончаемую сопричастность со своей женой Марьяной. Но, увы, он не всегда понимал её.

Веселые гости в доме стали редки. Их было попросту негде пристойно принять. Кухня едва вмещает троих. У Жанны Ивановны и Сержика все завалено книгами. В комнате молодых полно игрушек, коробок с лекарствами и даже есть трехколесный велосипед. По всей квартире там и тут расставлены банки с вареньями к зиме. Так что общение с внешним миром происходило по телефону и вне дома. Для Марьяны очень важными были её отношения с подругами. С ними она отводила душу. Самых близких у неё было две – Светлана и Анна.