Книга Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло

Поэтому-то она и решила завести Ральфа. Руби устала от разочарований. Она считала, что, если она будет закрывать окна и не станет держать двери нараспашку, Ральф никогда не покинет ее. А она, соответственно, никогда снова не испытает разочарования. Однако Руби ничего не знала о хронической почечной недостаточности у кошек. Что ж, теперь Ральф – лучший кот во всем мире. Он приносил ей больше радости, чем любое другое животное или человек, и она понятия не имела, как сможет жить без него. Тем не менее Руби еще умудряется работать. У нее есть свой бизнес, она специалист по подбору персонала, и ее клиенты полагаются на то, что она найдет им работу. Слава богу, что они существуют, потому что Руби всегда выбирается из своей постели, чтобы помочь какому-нибудь страждущему найти нетривиальное место работы. Но в субботу вечером все по-другому. Руби не сдвинуть с места.

До тех пор пока я не рассказала ей о Джорджии. Что муж бросил ее ради инструкторши по латиноамериканской самбе, что она опустошена, что хочет вырваться куда-то, чтобы снова почувствовать вкус жизни. И Руби это прекрасно поняла. Она поняла, что бывают в жизни такие моменты, когда, как бы хреново ты себя ни чувствовал, твой долг – выбраться из дому ради того, чтобы ввести новобранца армии одиноких женщину в заблуждение насчет того, что все еще будет хорошо. Руби интуитивно поняла, что сегодня намечается именно такой вечер.

Каково быть одинокой мне

Будем откровенны: у меня все ничуть не лучше. Я хожу на свидания, знакомлюсь с мужчинами на вечеринках и на работе либо через друзей, но это, похоже, никогда «не срабатывает». Я сама вполне нормальная и не хожу на свидания с ненормальными мужчинами. Но это просто «не срабатывает». Когда я вижу гуляющие по улицам пары, мне хочется встряхнуть их за плечи и попросить ответить мне на один вопрос: «Ребята, как вам удалось добиться этого?» Потому что для меня это остается загадкой Сфинкса, вечной непостижимой тайной. Каким образом двое людей умудряются сделать так, чтобы найти друг друга в этом городе и чтобы у них это «сработало»?

И как же я поступаю в таком случае? Я расстраиваюсь. Я пла́чу. Потом успокаиваюсь. А затем, встрепенувшись, я куда-нибудь выхожу, становлюсь просто очаровательной и стараюсь как можно чаще отлично проводить время в компании. Я пытаюсь быть хорошим человеком, хорошей подругой, хорошим членом своей семьи. Пытаюсь убедиться, что нет никаких неосознанных причин для того, чтобы я оставалась одна. И продолжаю в том же духе.

– Ты одна, потому что ты слишком чванишься, как настоящий сноб. – Это ответ Элис, который я слышу всякий раз, когда поднимается эта тема.

Между тем, я что-то не замечаю, чтобы она сама рвалась выйти замуж за красивого джентльмена, работающего во фруктовой лавке на углу Двенадцатой улицы и Седьмой авеню, который, похоже, ей очень нравится. Элис базирует свои выводы на том факте, что я отказываюсь встречаться через интернет. В старые добрые времена такие свидания считались жутким позором, чем-то таким, на что нельзя соглашаться под страхом смерти. Я люблю это время. А теперь реакция людей, которые слышат, что ты одинока и при этом не пользуешься возможностью знакомств в онлайне в той или иной форме, сводится к тому, что, видно, не так уж это тебе и нужно. Как будто твой мистер То, Что Надо обязательно, абсолютно гарантированно находится на связи. Он ждет тебя не дождется, и, если ты, чтобы познакомиться с ним, не хочешь потратить тысячу пятьсот часов своего времени на тридцать девять походов попить кофе, сорок семь – пообедать и еще четыреста тридцать два – выпить чего-нибудь горячительного, значит ты просто недостаточно хочешь встретить его и поэтому заслуживаешь того, чтобы состариться и умереть в полном одиночестве.

– Думаю, ты еще не полностью открыта для любви. Ты еще не готова. – Это вердикт Руби.

Я даже не собираюсь удостаивать его каким-то ответом – разве что скажу, что не знала, что найти свою любовь стало эквивалентным тому, чтобы стать Рыцарем-джедаем. Не знаю уж, сколько лет разных парапсихологических тренингов и метафизических испытаний мне пришлось вынести, через сколько горящих обручей скакнуть, прежде чем я смогла устроить свадьбу собственной кузины в мае. При этом я знаю женщин, у которых просто крыша поехала, которые лают как собаки и, тем не менее, находят мужиков, которые их обожают, да еще в своем безумии чувствуют, что сами любят этих мужиков. Ну да ладно.

Моя мама считает, что я одинока, потому что мне нравится моя независимость. Но она редко распространяется на эту тему. Мама принадлежит к поколению женщин, которые думали, что у них просто нет выбора, кроме как выйти замуж и родить детей. У нее не было других вариантов. Поэтому ей кажется: то, что я одна, – это отлично, и я не должна полагаться на мужчину. Не думаю, чтобы у моих родителей был такой уж счастливый брак, а после смерти отца мама стала одной из вдов, которые в конце концов получают все, чего хотели: всевозможные курсы обучения, летний отдых, бридж и книжные клубы. Когда я была еще девочкой, она считала, что оказывает мне громадную услугу, дарит чудесный подарок, напоминая, что для того, чтобы стать счастливой, необязательно нужен мужчина. Я вполне могу делать что захочу и стать кем захочу и без него.

А теперь… У меня не хватает духу сказать маме, что на самом деле я несчастлива, оставаясь одинокой, что, если ты хочешь быть чьей-то подругой или женой и при этом не хочешь обманывать себя, тебе просто необходим мужчина, прости, мама, но это так. Поскольку я знаю, что она встревожится. Матери не любят видеть своих детей печальными. Поэтому я всегда увожу разговор в сторону от моей личной жизни, а мама не спрашивает; я не хочу признаваться ей в своем вызывающем досаду несчастье, а она не хочет об этом знать.

– Умоляю тебя, – говорит Серена, которая из всех моих подруг знает меня дольше всего. – Никакое это не несчастье. Просто лет до тридцати пяти ты встречалась с плохими мальчиками, а теперь, когда ты наконец опомнилась, всех хороших разобрали.

Бинго. В самую точку.

Мой последний бойфренд, с которым я встречалась шесть лет назад, был худшим из всех. Среди парней, с которыми встречаешься, бывают такие плохие, что, когда рассказываешь о них кому-то, это характеризует тебя почти так же плохо, как и их. Звали его Джереми, и мы встречались с ним два беспокойных года. Он решил порвать со мной, не явившись на похороны моего отца. После этого я ничего о нем не слышала.

С тех пор у меня не было плохих мальчиков. Но и великой любви тоже.

Джорджия высказалась по поводу моего одиночества однажды особенно темной и тоскливой ночью:

– О, да ради бога, нет тут никаких причин. Все это полная фигня. Ты добрая, ты красивая, у тебя лучшие волосы во всем Нью-Йорке.

(Они у меня и вправду длинные и вьющиеся, но не курчавые, а когда я хочу выпрямить их, они все равно выглядят классно. Должна признать, что это лучшее в моей внешности.)

– Ты страстная, ты умная, ты веселая, ты одна из лучших моих знакомых. Ты – само совершенство. И перестань задавать себе этот ужасный вопрос, потому что нет никаких причин для того, чтобы самый сексуальный, самый милый, самый обворожительный мужчина в Нью-Йорке тут же не влюбился в тебя до беспамятства.