Книга Магический кристалл - Роберт Энтони Сальваторе

Но герольд ни разу не моргнул и не отвел взгляда.

– Входите, – ответил наконец Беорг, пораженный самообладанием молодого воина. – И да будет вам оказан достойный прием!

«Хифстаагу бы твое самообладание, сынок», – пробормотал он себе под нос.

– Хифстааг, король народа Лося! – звонко прокричал герольд. – Сын Гротгульфа Сильного, сына Ангаара Храброго, трижды победивший большого медведя, дважды захватывавший Термалэйн, одним ударом сразивший в личном бою Раага Допинга, короля народа Медведя…

Это достижение Хифстаага вызвало глухой ропот в рядах воинов народа Медведя и явное недовольство короля Гаальфдана, сына Раага Допинга. Юноша говорил еще долго, подробно перечисляя все мало-мальски достойные внимания поступки, звания и титулы Хифстаага, скопившиеся за все время его долгой и полной приключений жизни.

Подобно тому как турнир песнопения был соревнованием между племенами, перечень титулов и подвигов представлял собой своеобразное соревнование между вождями, каждое упоминание силы и доблести которых, конечно же, многое говорило и об их воинах. Этого момента Беорг опасался заранее, поскольку зачитываемый сейчас список подвигов Хифстаага был длиннее его собственного. Он прекрасно понимал, что одна из причин, побудивших Хифстаага прибыть последним, заключалась в том, что его список будет зачитан всем присутствующим – тем, кто слышал повествование о подвигах Беорга отдельно друг от друга, по мере прибытия в лагерь. Король, проводивший сбор, имел привилегию, позволявшую оглашать перечень своих доблестей каждому прибывающему племени, в то время как они могли объявлять о себе лишь тем, кто прибыл в лагерь раньше них. Явившись последним, когда все уже были в сборе, Хифстааг лишил Беорга этого важного преимущества.

Наконец знаменосец закончил свою речь и, вернувшись ко входу в зал, распахнул полог перед своим королем. Войдя, Хифстааг прямиком направился к Беоргу.

Облик Хифстаага лишь усиливал впечатление от длинного перечня его заслуг. Рыжебородый король, без малого семи футов ростом, в плечах был, пожалуй, даже шире Беорга. Хифстааг по праву гордился полученными в боях шрамами. Его глаз был вырван рогом строптивого оленя, а левая рука безнадежно повреждена в схватке с полярным медведем. Король народа Лося был опытным воином, ни у кого в тундре не было за плечами такого количества сражений, и, судя по его воинственному виду, он был готов и даже жаждал принять участие в новых битвах.

Короли твердо взглянули друг другу в глаза, и ни один не отвел взгляда.

– Волк или Лось? – спросил Хифстааг после некоторой паузы. Это был традиционный вопрос, всегда ставившийся напрямую в случае, если возникали трудности с определением победителя в турнире песнопения.

Беорг тщательно продумал ответ.

– Вызов был с честью принят, и вы соревновались достойно, – молвил он. – И пусть Темпос сам сделает выбор, хотя, думаю, даже ему будет нелегко принять решение.

Когда с формальностями было покончено, лицо Хифстаага несколько смягчилось и он широко улыбнулся сопернику.

– Ты хорошо встретил нас, Беорг, король народа Волка. Я от души рад видеть тебя, зная, что на твоем смертоносном копье подсыхает не моя кровь!

Дружеские слова Хифстаага застали Беорга врасплох. Он даже не мечтал о столь удачном начале Военного совета. И потому ответил в том же духе:

– И я рад, что мне не надо уворачиваться от смертоносных ударов твоего не знающего жалости топора.

Внезапно Хифстааг заметил рядом с Беоргом черноволосого человека, и улыбка сползла с его лица.

– По какому праву, да будет проклята моя доблестная кровь, этот южанин находится в Медовом Зале Темпоса? – резко спросил рыжебородый король. – Его место на юге, с такими же, как он, жалкими тварями или, по крайней мере, у костров, рядом с женщинами!

– Послушай меня, – обратился к нему Беорг. – Это де Бернезан, человек, крайне необходимый для нашей победы. Он провел в Десяти Городах больше двух зим и доставил мне крайне важные сведения.

– Так зачем он нам нужен?

– Он многое нам рассказал.

– Но это в прошлом, – сказал Хифстааг. – Какой нам толк от него сейчас? Он же наверняка не сможет сражаться рука об руку с нашими воинами!

Беорг бросил беглый взгляд в сторону де Бернезана, с трудом скрыв отвращение, что он питал к презренному трусу, предавшему свой народ в жалкой попытке наполнить собственные карманы.

– Рассказывай свою историю, южанин, и да найдет Темпос в своем царстве место для твоих костей!

Предатель тщетно попытался выдержать стальной взгляд Хифстаага. Затем он кашлянул и, стараясь говорить как можно убедительнее, сказал:

– Когда вы захватите города рыбаков и овладеете их добром, вам понадобится кто-то, кто знает южный рынок. Тут-то я вам и пригожусь.

– И что ты хочешь за это?

– Я хочу благополучия, – ответил де Бернезан. – Благополучия и признания моих заслуг. Только и всего.

– Бах! – презрительно фыркнул Хифстааг. – Он предаст нас с такой же легкостью, с какой предал своих соплеменников! – с этими словами король выхватил из-за пояса боевой топор и двинулся к де Бернезану. Беорг, зная, что сейчас решается судьба его плана, напрягся.

Левой, покалеченной рукой Хифстааг схватил де Бернезана за длинные маслянисто-черные волосы, рывком вывернул его голову набок, обнажив шею, после чего, глядя южанину прямо в глаза, широко замахнулся топором. Неизвестно, чем закончилось бы это испытание, если бы Беорг, в нарушение всех традиций, не подготовил де Бернезана. Он внушил человеку, что, если он вздумает сопротивляться, его ждет неминуемая смерть. Однако, если он покажет готовность принять смертельный удар, ему, возможно, удастся сохранить жизнь. Собрав волю в кулак, де Бернезан взглянул на Хифстаага, и на его лице не дрогнул не один мускул.

В последний момент король варваров отвел удар в сторону – лезвие топора просвистело у самого горла южанина. Отпустив его, Хифстааг внимательно изучал де Бернезана своим единственным глазом.

– Честный человек полагается на справедливый суд тех, кого он выбрал своими повелителями, – сказал де Бернезан, стараясь говорить как можно тверже.

По залу пронесся гул одобрения, а когда вновь стало тихо, Хифстааг, повернувшись к Беоргу, спросил:

– Кто поведет нас в поход?

– А кто выиграл турнир песнопения? – вопросом на вопрос ответил Беорг.

– Отлично сказано, славный король, – с этими словами Хифстааг торжественно отсалютовал сопернику. – Значит, вместе – ты и я, и пусть никто не посмеет усомниться в нашем праве на это!

Беорг кивнул.

– Пусть смерть настигнет каждого, кто посмеет усомниться!

Облегченно вздохнув, де Бернезан переступил с ноги на ногу. Если Хифстааг или даже Беорг заметят лужицу у него под ногами, с жизнью наверняка придется распрощаться. Он снова потоптался на месте и вдруг, нервно осмотревшись, наткнулся на насмешливый взгляд молодого знаменосца. Лицо де Бернезана побелело от страха перед неминуемым позором и кошмарной смертью, однако в следующее мгновение знаменосец отвернулся от него и губы юноши растянулись в широкой улыбке. Вопреки бытовавшим среди этих грубых людей нравам, молодой воин совершил поистине благородный поступок, промолчал об увиденном.