Книга Черный список - Лорел Гамильтон

— Мне что-то не по себе, что ты все еще в роли Тэда весельчака. — Мой голос звучал вполне спокойно, и если бы не выдающие меня слезы, то по мне навряд ли можно было сказать, что я плакала.

Он усмехнулся. — Рядом с ним людям комфортнее.

— Говоря о себе в третьем лице, как сейчас — все же ты выглядишь весьма жутковато.

Он шире усмехнулся, растягивая слова в манере Тэда, — Теперь маленькая леди ты знаешь, что Тэд не реален. Это всего лишь имя, которое я использую.

— Это твоя официальная личина. Мне кажется, что это твое имя от рождения.

Его ухмылка начала немного ослабевать, и мне не нужно было видеть его глаза, чтобы знать, что они становились холодными и пустыми. — Если у тебя есть какой-то вопрос — задавай его.

— Я уже спрашивала и ты не ответил.

— Это было тогда, сейчас — другое дело. — Его голос стал абсолютно спокойным, совсем как у Эдуарда.

Я попыталась прочесть, что у него было написано на лице. — Ладно, Тед, или Теодор Форрестер — это имя, данное тебе при рождении?

Он передвинул шляпу так, что я могла видеть его глаза, — Да.

Я просто моргала, глядя на него. — Что, все вот так просто? Ты, в конце концов, ответил мне «да?»

Он пожал плечами, слегка ухмыляясь.

— Это потому что я плакала, правда ведь?

— Может быть.

И вот так, я, наконец, получила подтверждение тому факту, что Эдуард был урожденным Теодором Форрестером. В какой-то степени Тэд был, даже более реальным, в то время, как Эдуард, был скрытной личностью.

— Спасибо, — сказала я.

— За то, что, наконец, ответил на твой вопрос?

Я кивнула и улыбнулась. — И за то, что переживаешь из-за моих слез.

— Так чего хотел Рэборн?

Я рассказала ему, добавив под конец: — Я знаю, что это была идиотская причина реветь. Ты думал, что я уже давно свыклась с тем, что меня постоянно называют монстром.

— Прошел всего месяц с тех пор, как ты была вынуждена совершить самое тяжелое для тебя — убить кого-то важного из своей жизни, Анита. Сделай перерыв.

Эдуарда не было со мной на том убийстве, так как это была нелегальная охота на монстра. На Хэвена, нашего местного Рекса, короля львов, который слетел с катушек и стрелял в Натаниэля, моего возлюбленного и сожителя — верлеопарда моего зова, и одного из возлюбленных всей моей жизни. Хэвен собирался его убить, но Ноэль — один из самых слабых наших верльвов — бросился между Натаниэлем и пулей. Он пожертвовал своей жизнью ради Натаниэля, а я ведь совсем еще не знала Ноэля. Хэвен завидовал и хотел навредить мне как можно сильнее. Он решил убить Натаниэля, так как для меня это было бы больнее всего, и я никак не хотела затрагивать этой темы. Я и так достаточно страдала, потому что Хэвен был одним их моих любовников. Никогда прежде, мне не приходилось убивать кого-то, о ком я заботилась. Это заставляло меня дерьмово себя чувствовать. И на самом деле выматывало.

— Ты о том, что я все еще распускаю нюни из-за убийства Хэвена?

— Да.

— Тебе вообще приходилось когда-нибудь убивать своего любовника?

— Да.

Я уставилась на него. — Серьезно?

Он кивнул. — А теперь спроси меня — волновала ли она меня.

— О’кей, и как же — волновала?

— Нет.

— А меня Хэвен волновал, и поэтому мне больнее.

— Думаю так, — согласился он.

Мы еще немного постояли в дружном молчании, уперевшись на стену. Нам с Эдуардом не нужно было разговаривать, конечно, мы могли бы поговорить, но в этом не было нужды.

— Мы собираемся выслеживать этих убийц совершенно неподходящим способом. Даже если мы не знаем что убило их — и вроде как не знаем зачем — нам все еще многое непонятно.

— Нам нужно заверить ордера на ликвидацию из первых трех городов и организовать одну большую охоту, — сказал он.

— Да, — подтвердила я.

— Но первые три ордера на руках у маршалов, которые только и делали, что занимались бумажной волокитой. Они копы, но за спиной у них, ни одного жестокого преступления. Понятия не имею, зачем этим недоноскам доверили такую работу.

— Мы все, когда-то ими были, Эдуард, но мы должны заполучить эти ордера прежде, чем пришьют кого-то из этих маршалов. Рэборн сказал, что ты, я, Джеффрис и Конь-В-яблоках — команда чистильщиков. Мы приходим выполнять ордер, когда другие маршалы убиты или ранены.

— Таков закон, Анита. Ордер их, пока они могут выполнить его, пока не умрут, не покалечатся, или не передадут его другому маршалу по какой либо другой причине.

— Тогда давай заставим их переписать ордера на нас.

— Каким образом? — поинтересовался он.

— Мы можем просто попросить, — ответила я.

— Я просил двух других маршалов. Они оба отказали.

— Ты просил мужчин, — сказала я.

— Да.

— А я теперь попрошу маршала — женщину.

— Пощебечите о своем, о девичьем? — поддел он.

Я косо глянула на него. — Я не собираюсь «щебетать о девичьем», но я постараюсь убедить ее переписать ордер на меня. Если хотя бы один из них откажется от ордера, мы сможем начать охоту на этих монстров. Прекратить преступления убив преступников, а не осуждая их.

— Мне это нравится, — сказал он.

— Мы оба знаем, что мы легальные наемные убийцы, а не копы. Иногда мы распутываем преступления и ловим плохих парней, но чаще всего мы просто убиваем людей.

— Такое чувство, как будто тебя это беспокоит, — сказал Эдуард. — И пока он спрашивал, он смотрел на меня.

Я пожала плечами. — Да беспокоит, и мы уже выяснили, что тебя это не беспокоит. Ладно, хрен с тобой, но это начинает действовать мне на нервы.

— Кажется, я понял, как использовать тебя в качестве приманки, чтобы заманить их, если им нужна действительно ты.

Я изучала его непроницаемое лицо. — Но, сперва, нам не обходимо, чтобы кто-нибудь переписал на нас ордер, правильно?

— Это помогло бы, и к тебе приедут несколько телохранителей из дома, а так же, позвать Бернардо с Олафом про запас, пока еще никто не погиб, думаю было бы не такой плохой идеей.

— Олаф все еще думает, что я его подружка, или что-то в этом роде.

— Пара, которая вместе убивает людей, остается вместе навсегда.

— Вообще-то это не очень смешно, — огрызнулась я.

— Ну да, но все равно извини. Мы оба знаем, что однажды тебе, или мне, придется убить Олафа, потому что он решит убить тебя.

— Если он на самом деле планирует убить меня, то ему придется сначала убить тебя, Эдуард, потому что он знает, что ты не остановишься, пока не убьешь его.