Книга Мечты сбываются - Наталья Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот он, портфель! Стоит на самом виду!
Витасик зажмурился, выдохнул и молниеносным движением поменял портфели.
Потом он снова взобрался на унитаз и замер там, прижимая портфель к груди и дожидаясь подходящего момента, чтобы сбежать.
В это время дверь туалета хлопнула.
Витасик снова выглянул в дырку и увидел Андрея Михайловича.
Крутиков вошел, держа в руках еще один портфель.
Оглядевшись, он скрылся в кабинке по другую сторону от неприятного незнакомца.
Витасик не понимал происходящее, но это его мало беспокоило: он сделал то, что ему велели, и рассчитывал на вознаграждение.
А пока он просто выжидал.
Через несколько минут ушел из туалета незнакомец, чуть позже — Крутиков. Витасик для верности выждал еще пару минут и тоже выбрался на свободу.
Однако в холле, куда он попал, происходили какие-то странные вещи. Там толкались подозрительные личности, в которых Витасик, со свойственным ему обостренным чувством опасности, признал сотрудников милиции. Витасик заволновался и на всякий случай спрятался за колонну, выжидая удобный момент, чтобы проскользнуть к выходу.
И тут случилось нечто невероятное.
Открылась одна из неприметных служебных дверей, и оттуда вывели Андрея Михайловича.
Всегда представительный и уверенный в себе, сейчас Крутиков выглядел пришибленным, опустошенным и раздавленным. Он шел, убрав руки за спину и опустив глаза, а с двух сторон его придерживали за локти плечистые парни с милицейской выправкой.
Следом за Крутиковым вели еще одного человека — того самого, у которого Витасик подменил портфель…
Кстати, сзади арестованных шли двое милиционеров постарше, которые несли два точно таких же портфеля, как тот, что был в руках у Витасика. Причем несли они несколько на отлете и с большим почтением — не как обычные портфели, а как важные улики и вещественные доказательства.
«Ох, ни фига себе! — подумал Витасик. — Ни фига себе!»
Других, более членораздельных мыслей у него не возникло.
Зато возникло отчетливое чувство, что он влип. И вместо законного вознаграждения за успешно проделанную работу запросто может получить срок.
Портфель, который он все еще прижимал к себе, жег ему руки. Витасик хотел поскорее избавиться от этого опасного предмета и уже собрался было поставить его на пол за колонной, но тут он перехватил взгляд местного охранника и с самым независимым видом направился к выходу.
Крутикова и неприятного незнакомца уже посадили в милицейские машины, но оперативники все еще крутились возле входа в бизнес-центр, и Витасику пришлось бы пройти мимо них с компрометирующим портфелем. На его счастье, возле самых дверей остановился большой туристский автобус, полный детей. Двери автобуса распахнулись, дети высыпали на тротуар. Воспользовавшись суматохой, Витасик торопливо закинул злополучный портфель в багажное отделение автобуса и быстро зашагал прочь, насвистывая какую-то жизнерадостную мелодию и оглядываясь по сторонам.
Напоследок он бросил взгляд на автобус. На его лобовом стекле красовалась табличка:
«Каменск-Уральский детский дом № 4».
— Эй, Валентин! — окликнул Мехреньгина в столовой Генка Окуньков. — Давай сюда!
Мехреньгин поставил поднос на свободное место и с неодобрением поглядел на четыре котлеты, тесно расположившиеся на Генкиной тарелке. Все знали, что буфетчица Катя неравнодушна к Генке и дает ему двойные порции. Генка, со своей стороны, поглядывал на Катю благосклонно и даже подумывал жениться, чтобы не платить за обеды.
— Какие новости? — спросил он.
Генка с сожалением оторвался от котлет и рассказал, что того опасного типа пришлось выпустить, поскольку улик против него опять не нашлось. Куда делись деньги — непонятно. И ведь это представить невозможно, что тип с Крутиковым встречались для того только, чтобы обменяться эротическими журналами, да то и далеко не новыми.
Валентин усмехнулся. Его-то Крутиков вывел на своего бывшего родственника, а тот с перепугу тут же выболтал имя того, от кого получил шапку. При этом выглядел родственник таким радостным, что Мехреньгин невольно заподозрил, что за ним числится еще что-то.
— Мехреньгин! — раздался над ним начальственный бас подполковника Лося.
— Здрасте, Игорь Олегович! — Валентин вскочил, с грохотом опрокинув стул.
— Молодец, Валентин, — гудел Лось, — оперативно раскрыл ограбление вдовы профессорской. С блеском дело раскрутил, вернули пожилой женщине почти все пожитки. Благодарность тебе в приказе будет и премию квартальную… посодействуем. Как раз к Новому году.
— Стараемся… — не по уставу ответил Мехреньгин, — работаем…
— Везет же людям, — сказал Генка Окуньков, дожевывая очередную котлету.
— Зайдем к Люсе, кофейку дернем! — предложил Жека. — Замерз совсем с этой погодой, ну ее на фиг! Не поймешь, не то зима, не то осень, не то вообще безобразие полное!
Погода и вправду не радовала. На дворе конец декабря, а снегу не было и в помине. То есть падала с неба какая-то мокрая дрянь и тут же торопливо таяла на асфальте.
— Слушай, мы с утра в отделении не были! — Валентин многозначительно постучал по стеклышку часов. — Если, не дай бог, на начальство нарвешься…
Кафе называлось просто и незамысловато, «Незабудка», и располагалось очень удобно, как раз рядом с их родным отделением милиции, так что все сотрудники частенько забегали туда выпить кофейку, который, надо сказать, отлично варила барменша Люся.
В помещении было тепло, чисто и пусто. Пахло кофе и булочками с корицей. За стойкой никого не было.
— Эй! — оживленно заорал Жека. — Люся, ты где?
— Ну что разорались? — Эффектная блондинка Люся вышла из подсобки. — На минуту отойти нельзя…
Она прикрыла за собой дверь, но приятели успели заметить, что там кто-то есть.
— Что это у тебя так пусто? — осведомился Валентин, отметив, что Люся сегодня явно не в духе, и немало этому удивился, поскольку нрав она имела приветливый, щеки от природы румяные и улыбку приятную.
— Да ваша контора мне всех клиентов распугала, — огрызнулась Люся, — теперь нормальные люди сюда и не ходят: кому охота с ментами сталкиваться?
— Ну, нам свободнее… — радостно сказал Жека. — Давай, Люлек, мне кофе самый большой со сливками и еще булочку… нет, лучше две…
— Бери уж сразу четыре, — ехидно ответила Люся, — чтобы два раза к стойке не ходить… И не смей меня Люльком называть! Кому Люся, а кому — Людмила Павловна!
— Ух ты! — удивился Жека. — Скажите пожалуйста, как все запущено! А я тогда капитан Топтунов, а вот он — капитан Мехреньгин!