Книга Ведьма Сталинграда - Джастин Сарасен

Санки, на которые Алекс погрузила свои вещи, оказались настоящим подспорьем и легко катились. Так девушка добралась до конной повозки. Кучер согласился отвезти ее на вокзал в восточном районе Архангельска.

Дорога до вокзала оказалась неблизкой. Алекс смотрела по сторонам и испытывала разочарование. Ей казалось, что улицы города с таким названием должны быть залиты солнечным светом, что в нем должно ощущаться присутствие ангельских сил. В мирное время площади, широкие улицы и низкие деревянные дома Архангельска, может, и чувствовали на себе благословенное влияние окрестных лесов и свежего дыхания Белого моря, но за время войны город обветшал. Его улицы теперь были в грязи и ямах из-за непрерывного потока грузовиков, танков и другой военной техники, следовавшей из порта.

Откуда-то издалека приближался густой гул, который неотвратимо нарастал. Скоро Алекс поняла: это рев двигателей тяжелых самолетов. Она задрала голову и увидела два бомбардировщика, летящих низко-низко над городом. Алекс вздрогнула, сердце забилось быстрее, но самолеты прошли мимо и сбросили бомбы в районе гавани. Алекс не знала, куда они угодили. Может, даже в «Ларрангу»… Все было возможно. Затем раздался жуткий металлический скрежет и взрыв: самолеты не ушли безнаказанными, их настигли снаряды зенитных орудий. В памяти Алекс возникло судно, затонувшее в северных водах, прямо у нее на глазах, и белые тела на поверхности океана. Её первая встреча со смертью. В голову пришли слова Спаркса о том, что каждый раз, когда человек становится свидетелем ужасных событий, он всё больше мертвеет внутри. Алекс почувствовала, что думать об этом нельзя: нужно выкинуть из головы и двигаться дальше – как тогда караван.

Когда ее довезли до вокзала Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги, девушка выбралась из повозки, снова погрузила свои вещи на санки и направилась ко входу в вокзал. Внутри была толпа, и ей пришлось прокладывать себе дорогу локтями. В расписании значился поезд до Москвы, пусть и один единственный. Алекс испытала чувство облегчения и сразу купила билет. Поезд отходил через два часа. Отлично, теперь можно было подумать о еде. Здесь же, в здании вокзала был государственный магазин и в нем даже продавался хлеб. Он скрипел на зубах и по вкусу напоминал опилки, но еда была необходимостью, и девушка заставила себя его жевать, параллельно размышляя о том, придется ли ей теперь так питаться постоянно.

Посадка началась в четыре часа дня. На улице уже стояла непроглядная темень. Поезд был набит битком. Алекс удавалось продвигаться вперед лишь благодаря тяжеленным чемоданам, которые она держала перед собой. Санки она зажала под мышкой, так, что полозья обнимали её с двух сторон и не торчали, мешая идти. Когда толпа перестала расступаться перед ней и пройти дальше оказалось невозможно, девушка уселась на один из чемоданов и поставила санки перед собой.

Поезд тронулся. Алекс привалилась головой к окну, надвинула на глаза шерстяную кепку, как у летчиков, и расслабилась. За окном зияла беспросветная мгла – ни огоньков, ни просвета, в стеклах отражались пассажиры – ничего интересного. Алекс пригрелась и задремала под стук колес и монотонные разговоры соседей. Спала она беспокойно: то и дело просыпалась и снова проваливалась в сон. За двадцать восемь часов пути самым сильным впечатлением стали мучительные походы в грязный, вонючий туалет, который девушке пришлось посетить аж четыре раза.

И вот, наконец, Москва. Плохо соображая от усталости, чувствуя, что у нее скрутило живот от голода, а тело затекло от долгого сидения, Алекс наблюдала, как поезд подползал к перрону Ярославского вокзала. Заскрипели тормоза, поезд вздохнул в последний раз и замер. Девушка кое-как вывалилась из вагона, волоча за собой багаж. Ей очень хотелось верить, что жить в Москве окажется проще, чем до нее добраться.

* * *

Гостиница «Метрополь», где должна была поселиться журналистка «Сенчери», располагалась неподалеку от Кремля. Алекс нужно было лишь найти трамвай и втиснуться туда со своими чемоданами и санками. Наконец, она оказалась на Красной площади. Из новостей ей было известно, что немецкие войска были остановлены на подступах к Москве и что русским даже удалось перейти в контрнаступление. И всё же, выйдя из трамвая, Алекс увидела совсем не то, что ожидала.

Все известные здания были замаскированы: кремлевские стены были разрисованы под низкие дома, а мавзолей – под деревенскую избу. По улице, которая вела к Красной площади, нанесли странный зигзагообразный рисунок, и Алекс не сразу поняла, что этот рисунок должен был смотреться как крыши домов с воздуха.

На золотые купола кремлевских соборов, которые раньше было видно издалека, были надеты темные дощатые ящики, а ярко-зеленые крыши других зданий стали темно-коричневыми. Алекс сомневалась в том, что такая защита была эффективной, ведь изгибы Москвы-реки прекрасно просматривались с воздуха и определить местоположение Кремля можно было по любой карте. Другим явным признаком местонахождения Красной площади было множество заградительных аэростатов, висевших над Кремлем.

По периметру Красной площади размещались зенитные орудия, хотя, судя по небольшой воронке, уже заметенной снегом, по меньшей мере одна бомба все же достигла цели.

Гостиница «Метрополь», располагавшаяся напротив Большого театра, не была замаскирована. Алекс вяло тащилась в сторону гостиницы по скользкой площади, по которой брели усталые москвичи. Двойные входные двери вели в просторный вестибюль. Здесь тоже было холодно, но не так адски холодно, как на улице. Санки совсем не вписывались в элегантный интерьер «Метрополя», так что Алекс решила оставить свою поклажу у входа и подошла к стойке администратора налегке.

– На мое имя должен быть зарезервирован номер по просьбе Военного министерства США.

– Да, мэм, – ответил ей пожилой администратор с преувеличенной вежливостью. – И вас зовут…

– Простите. Престон, Александра Престон.

– Вижу. Добро пожаловать в Москву, – мужчина взял у нее паспорт, заполнил длинную регистрационную форму и протянул девушке большой латунный ключ. – Номер триста пятнадцать. Боюсь, вам придется отнести свои вещи самой.

Алекс кивнула, стараясь не выдать своего изумления, и развернулась. В этот момент в поле ее зрения попал незнакомый мужчина. Слишком высокий, болезненно худой, он был одет в костюм в тонкую полоску и пальто на заказ. У него было вытянутое бледное лицо, а под шляпой, которую он снял, оказались тонкие и редкие волосы.

– Мисс Престон. Я так рад, что вы смогли добраться, – сказал незнакомец по-английски, к немалому удивлению Алекс. При виде озадаченного лица девушки мужчина добавил: – Гарри Хопкинс к вашим услугам. – Он протянул ей длинную гладкую ладонь, и девушка пожала ее. – Посланник президента Рузвельта, – пояснил он в ответ на непонимающий взгляд Алекс.

– Ах, да! Мой редактор Джордж Манковиц говорил, что это вы помогли мне получить визу в Россию. Огромное спасибо. Вы же руководите программой ленд-лиза, верно? Разве вы не должны уже были вернуться в Вашингтон?

– Одному Богу известно, как бы мне хотелось сейчас, в разгар зимы, находиться там. Увы, мне нужно кое-что обсудить с мистером Сталиным, а о некоторых вещах лучше говорить лично.