Книга Мой папа – Мюнхгаузен (сборник) - Юрий Вийра

– А разве можно сразу примчаться в Германию? По-моему, перед Германией находится Польша.

– Находится. Но я же сказал: «разогнался»! Через Польшу промчался со скоростью ветра, который дул мне в спину.

– А куда смотрели пограничники?

– Не знаю. Я их не видел – на границе я зажмурился. И оказался в Берлине. А там меня остановил полицейский и отвёл в школу.

– Почему он так сделал?

– Немцы любят порядок. А тут пятиклассник в самое школьное время по улицам на велосипеде раскатывает. Непорядок!

– Но ты ему объяснил, что ты из Москвы?

– Объяснил. А он говорит: «Может, у вас в Москве дети и катаются в это время по улицам, а у нас все дети учатся». И отвёл в ближайшую школу.

– Теперь я понимаю, почему ты учился на одни двойки. Ты же по-немецки ни бум-бум.

– А мне повезло: школа оказалась «русская», с углублённым изучением русского языка – там все предметы преподавали по-русски. Между прочим, двойка в немецких школах – это наша четвёрка. У них же всё наоборот: самая высокая оценка – единица, самая низкая – шестёрка. И немцы с гордостью говорят: «Мой сын – круглый двоечник!» или «У моей дочери по труду кол!».

– И ты целый год прожил за границей без родителей?

– Почему без родителей? С отцом. Мы же с ним вместе на велосипедах катались. Меня полицейский отправил в школу, а его – на работу. Отец обозвал полицейского артистом, а немец неправильно понял и отвёл его на киностудию: «Битте, герр артист, арбайтен!» Пришлось папаше сниматься в кино. По-немецки он не говорил и поэтому играл разных русских генералов. Например, в одной комедии он изображал генерала из Военной академии. Язык отец так и не выучил, зато научился лихо водить машину: в генеральской форме гонял на «мерседесе» по Берлину, и немецкие гаишники отдавали ему честь. Потом мы вернулись в Москву, и я пошёл записываться в шестой «Б» класс – я всегда учился в «Б». Учительница как увидела мой табель, так руками замахала: «Пожалуйста, иди в „А“! У меня своих двоечников хватает». Я перевёл ей грамоту, которую получил в немецкой школе «за хорошую учёбу и примерное поведение». Учительница фыркнула: «Двойка по поведению – ничего себе примерное!» Я рассказал про тамошние оценки. Учительница удивилась: «Как я могла об этом забыть?» – и с радостью записала меня в свой класс. А теперь спроси, как я учился в шестом классе.

– Как ты учился в шестом классе?

– Ой, лучше не спрашивай! Я увлёкся футболом и совсем забросил учёбу. В Германии у меня остался друг Михаэль, такой же фанат футбола, как и я. Мы с ним каждый день переписывались, а в конце недели менялись по почте дневниками: он показывал своему отцу мои двойки и тройки, а мой папа подписывал дневник с михаэльскими четвёрками и пятёрками. Однажды Михаэль получил шестёрку по математике, и наша хитрость раскрылась.

– Папа ругался?

– Разумеется. Так положено.

– И ты дрожал от страха, да? Как я сейчас: ой-ой-ой!

– Точно!

О золотой косе и снежном человеке

– Папа, меня Федя сегодня предал!

– Каким образом?

– Не дал списать на контрольной по математике. Пока я болела, они решали задачи в пять действий. Я ему сказала, что не умею такие задачи решать, а он: «Не дам списать – сама думай!»

– Задача была трудная?

– Не очень. Но почему он не мог помочь?!

– Не расстраивайся. Со мной такое тысячу раз случалось. Помню, у нас в третьем классе тоже была контрольная… Ты сколько дней в школу не ходила? Четыре. А я тогда провалялся в гриппе почти месяц. За это время одноклассники научились решать задачи в десять действий. Я к соседу: «Дай списать!» А он локтем отгородился и прошипел, как змея подколодная: «Не дам – сам решай!»

– И ты решил?

– Нет. Я же не был таким способным, как ты. Списал.

– У кого?

– У Маши Медниковой. Она сидела на второй парте.

– А ты на какой?

– На пятой.

– Как же ты мог у неё списать?

– Запросто. Написал ей записку и отправил по ряду. Она записку прочитала и написала решение задачи на банте – у Машеньки была длинная золотая коса. Она косу назад откинула, и бант оказался у меня в руках.

Быстренько списал и дёрнул за косу. Маша вернула косу обратно.

– Папа, но от второй парты до пятой не один метр. Какой же длины была коса?

– Могу сказать с точностью до сантиметра: три метра сорок семь сантиметров.

– И учительница ничего не заметила?

– Заметила. Она давно подозревала, что Медникова мне помогает. Подошла к Маше и говорит: «Покажи-ка мне свой бант». Маша показала.

Учительница повертела бант в руках и похвалила: «Какой красивый!» И вдруг спохватилась: «Мне кажется, в начале урока он был коричневый?!»

Маша не растерялась. «Нет, – говорит, – вам показалось. Коричневый бант я завязываю по вторникам, а сегодня среда». Маша перекинула косу на грудь и посмотрела на учительницу своими большими голубыми глазами: «Разве этот бант мне не к лицу?» Учительница вздохнула – Маше всё было к лицу – и пошла к своему столу. А Маша повернулась и погрозила мне кулаком.

– Папа, ты заменил бант?

– Конечно. Мы так всегда делали. Но в этот раз я перепутал дни недели и вместо коричневой ленты принёс из дома голубую.

– А сосед по парте тебя ещё предавал?

– Да на каждом шагу! Помню, однажды мы всем классом поехали на зимние каникулы в Альпы, в альпинистский лагерь у горы Казбек.

– Папа, но Казбек на Кавказе!

– А я что говорю?! Сначала отправились в Альпы, покорили все альпийские вершины, а потом переехали на Кавказ. Там, рядом с Казбеком, была гора, на которую ещё никто не поднимался. Мы привязались друг к другу верёвками и начали восхождение. Сосед по парте шёл передо мной, а я был в связке последним. На полпути к вершине он вдруг заявил: «Я устал тебя тянуть – иди сам!» – и отвязал верёвку. От неожиданности я оступился и полетел вниз…

– Тебя опять Маша спасла, да?

– Как ты догадалась?

– Я даже знаю, как она это сделала. Опустила в пропасть косу.

– Точно. Но зато ты никогда не отгадаешь, как сосед был наказан.

– Он упал и больно ударился?

– Нет.

– Его все сторонились?

– Это само собой. Он со всеми разругался, поставил палатку в стороне и… отгадай, что с ним приключилось ночью?