Книга Гордые сердца - Мэрилайл Роджерс

Наоборот, как только он обнаружил, что любовными победами завоевал уважение дворян, никто из которых не верил, что в них замешаны их близкие, охота потеряла привлекательность.

Оставив женщин, он обратился к смертельному искусству войны и принял вызов жизни в этом густом и отдаленном лесу, где менее всего ожидал встретить женщину высокородную. Как бы то ни было, она здесь — и останется у него до тех пор, пока им не заплатят сполна за все беспокойства, которые она причинила им.

— Предупреждаю вас честно… — Одной ногой стоя в коридоре, он оглянулся через плечо. — Не пытайтесь убежать от меня! — Мрачные насмешливые глаза изучали ее с головы до ног. Этот робкий кролик, с ее шелками и отвращением к грязи, вряд ли способен на столь отважные поступки, но ее мужество удивило его еще раньше. Всегда разумнее не полагаться на случай, но так она скорее убедится в невозможности побега. — Уилд и все, что в его пределах, принадлежит мне, и здесь вас найдут прежде, чем вы успеете далеко уйти.

Дверь зловеще захлопнулась.

Глава 3

Убежать от него? Внимательно посмотрев на дверь, закрывшуюся за насмешником, Касси отбросила эту мысль. С его стороны неразумно было говорить об этом. Да, в отчаянии, чтобы избежать неприятной помолвки, она поддалась искушениям своей авантюрной натуры, которой редко давала волю, и убежала от отца, но на лошади и только на короткое расстояние, в соседнее аббатство. И результатом этого безумства стало злополучное путешествие, которое предполагалось завершить нежелательной для нее свадьбой. Как и все знатные женщины, она была воспитана в духе покорности, а не сопротивления.

Будучи застенчивым и замкнутым ребенком, она не имела много друзей. Ее друзьями были сестра, рано вышедшая замуж и уехавшая из дома, маленький брат, который быстро вырос в высокомерного мальчика, и лишь немногие из несметного количества ее молочных братьев. Гораздо более надежным и великодушным был ее воображаемый друг, обратная сторона ее самой — отважная леди Кассандра. С детских лет и до сегодняшнего дня она развлекалась тем, что представляла себе, как бы поступила в том или ином случае отважная леди Кассандра. Одна, на чужой земле, Касси никогда не нашла бы в себе мужества на большее, чем представить в фантазии дерзкий побег, не предупреди человек, взявший ее в плен, в бесплодности этой затеи. Его прощальные слова прозвучали страшным вызовом леди Кассандре, всегда живущей внутри нее, вызовом, придавшим немного мужества — похоже, мимолетного — робкой Касси. Звук закрывающейся двери на другом конце узкого коридора свидетельствовал, что ее враг отправился в постель. Касси поддерживала свое мужество безумной мыслью, что, кроме всего остального, потеряться в лесу явно предпочтительнее, чем остаться здесь, в относительной безопасности: ей бы не пришлось собирать все свои силы, чтобы еще раз встретиться с этим вселяющим тревогу человеком и снова говорить с ним. Она дерзко внушала себе, что скорее согласится безоружной столкнуться лицом к лицу с хищным волком. И очень сожалела, что это неправда.

Зная, что колебания будут еще больше сдерживать ее, Касси мгновенно переключила внимание на окна комнаты. Оба они были маленькими и располагались высоко, на противоположных сторонах комнаты. Решительно подойдя к сундуку, на котором стоял принесенный ужин, она поставила деревянную тарелку на пол, а тяжелый сундук подвинула под одно из окон. Вскочив как можно тише на сундук, она вынула из колец толстый прут и открыла дубовые ставни. Широко распахнув их, она выглянула и увидела лестницу, ведущую к дверям дома, и сразу же пришла в уныние. И все же, теша себя слабой надеждой, она, не теряя времени, повторила то же со вторым окном.

Неистово борясь со все возрастающей дрожью, Касси смело вглядывалась в мир, ставший бесцветным в серых сумерках.

С этой стороны просматривалась крыша, спускающаяся до земли. Очевидно, это была крыша конюшни, пристроенной к внешней стене дома. Внезапно пошел | дождь, и хотя тучи сгустились и приближалась но было еще достаточно светло, чтобы разглядеть мокрую соломенную крышу. Розовые губы тронула улыбка. В конце концов, убежать будет не так уж и трудно! Только надо дождаться, пока ее рыцарь и его люди заснут. Тогда она скользнет вниз по соломе на землю. Эта мысль придала ей уверенность, так нужную eй чтобы серьезно оценить обстановку.

Не лучше ли просто остаться в безопасности?! Non[2], этот вопрос был не более чем жалкой уловкой ее трусливой натуры, попыткой увидеть план мертворожденным.

Сойдя с сундука, с решимостью в глазах, Касси сменила свой шелковый наряд на принесенное ей платье. Платье, печально признала она, велико даже ей. Она натянула просторное одеяние и недовольно поморщилась. Там, где шелк ласкал ее тело, домотканая материя царапала его. Она бросила жалобный взгляд на свое великолепное, хотя и испорченное дождем платье, которое придется оставить. Доведется ли ей еще надеть его, а не это неуютное платье простолюдинки?

«Не будь дурой! — предостерегла она себя. — Ты хочешь бежать, но как ты в шелках пройдешь незамеченной через лес? Ты будешь выглядеть как павлин среди куриц». Более того, ее страшила мысль о том непоправимом вреде, который будет причинен ее дорогому наряду, если она в нем будет скользить по мокрой соломенной крыше.

С шелком придется расстаться, но это невысокая плата за освобождение от страшного английского рыцаря.

«Так ли ты уверена, — спрашивал насмешливый внутренний голос, — что ненавистный человек, с которым ты помолвлена и к которому ехала, представляет собой меньшую угрозу?»

Эта мысль не давала ей покоя. Убежать бы от обоих, но это невозможно. Ни одна женщина не выживет без мужчины, обеспечивающего и защищающего ее. Намеренно отбрасывая сомнения, Касси напомнила себе, что самая важная ее цель — убежать. До тех пор пока она не выполнит эту задачу, она не сможет думать об ожидающих ее трудностях.

Чтобы платье не болталась на ее значительно более тонкой фигуре, она воспользовалась атласными, вышитыми золотыми нитями лентами, которые раньше опоясывали ее темно-синее платье. Нелепое сочетание богатого пояса с грубым коричневым платьем вызвало на ее губах мимолетную печальную улыбку.

Ужасные, томительные сомнения могли затушить слабое пламя мужества, так что Касси решительно перевела взгляд на темный ржаной хлеб и сыр, которые принес Уилликин. Она уселась на пол возле тарелки. Поспешно откусив мягкого сыра и тяжелого хлеба, она почувствовала, что жажда, редко утихающая в последние дни, усилилась. Ничего не подозревая, она подняла глиняную кружку, наполненную жидкостью, цвет которой терялся в грубой посудине, и сделала хороший глоток.

Ее охватила неистовая дрожь, губы сжались, а глаза повлажнели. Гнусный, отвратительный человек, бесстыдный деревенщина! Это не то прекрасное вино, к которому она привыкла! Non! Это был крепкий и горький эль, который пили яростные воины и грубые мошенники. Как он смеет потчевать ее столь недостойным зельем? Увидев его в следующий раз, она, конечно, даст ему понять, что приемлемо, а что нет для вкуса леди. Она прожужжит ему все уши. Ха! — насмехалось ее робкое «я», погасив моментальную вспышку гнева. Ничего этого она делать не будет. Не только потому, что она, редко осмеливавшаяся заговорить с незнакомцем, никогда не соберется с духом противостоять могущественному воину, вооруженному пусть только одними словами. А главным образом потому, что не намерена вообще его видеть.