Книга Хроники мёртвого моря - Александр Косарев

– Так точно, пробовали, – отозвался я, чувствуя, что Дмитрий не горит желанием полемизировать с начальством.

– Результат, нулевой?

– Сам видите, товарищ полковник, – деликатно показал я рукой в сторону мишени.

– А, что если попробовать взять её штыком? – прищурил глаза полковник, – не догадались?

– Штыком, что самое удивительное, пробивается без проблем, – подал голос Димка, решив за свои действия отвечать сам.

– Ну и дела, ну и заботы на мою голову! – полковник с досады аж притопнул ногой. Да, хоть бы за неделю это случилось. Он снял фуражку, вытер лоб платком и, надев ее, взглянул на нас так, что мы вытянулись перед ним, как два китайца перед поркой. Видимо, сообразив, что мы меньше всего виноваты в свалившейся на него проблеме, он несколько обмяк и сказал уже вполне дружеским тоном.

– Вот что, сынки! Не знаю, как и чем, но вам придется решить эту задачку не позднее завтрашнего полудня. И очень надеюсь, что ни одна живая душа никогда не услышит об этом казусе, – добавил он. Это, – со значением вздёрнул он подбородок, – не та дверь, через которую входят в историю.

Мы, естественно, закивали головами, всем своим видом выражая готовность разбиться в лепешку и свернуть горы.

– Если что-то Вам понадобится, – продолжал полковник, – звоните дежурному по полку. Я отдам необходимые распоряжения на этот счет. Договорились?

– Так точно, – дружно гаркнули мы.

Полковник сел в машину и через минуту мы опять остались в одиночестве.

Я взглянул на часы. Было что-то около пяти.

– Что здесь торчать, пойдем в караулку, посидим, – предложил Димка, – может у дежурного и чаю попьем.

Тут я вспомнил, что еще не обедал и с готовностью поддержал его. Собрав оружие и инструменты, мы пошли под крышу. Фролов уже встречал нас у дверей.

– Я уже думал, что вы никогда не закончите палить. Вон, все уже черные от гари-то пороховой. В умывальник я воды уже наносил и чайник сейчас поставлю.

– Слушай, сержант, – перебил я его, – а погрызть у тебя часом нечего?

Тот огорченно развел руками: – Только сухари, ванильные. Вчера в ларьке купил, да так и забыл в этой суете.

Пока мы плескались у раковины, смывая с себя трудовой пот, сержант вскипятил на плитке чайник, разложил на тарелке полтора десятка сухарей, полбуханки черного хлеба, слегка подсохший плавленый сырок и четверть пол-литровой банки варенья.

– А варенье из чего? – поинтересовался Димка, увидев все это гастрономическое великолепие.

– Из земляники.

– Мама, небось, прислала?

– Нет, девушка, – залился краской сержант.

– Хорошая у тебя девушка, хозяйственная, – солидарно заявили мы, потроша ножом хлеб и деля на маленькие ломтики сырок.

Пока мы ели, Фролов сидел в углу на табуретке и с явным удовольствием наблюдал, как мы уминали его немудреную снедь.

– Слушай, сержант, – сказал я, помогая ему убирать со стола, – а бумага и карандаш у тебя найдутся?

– Чего, чего, – немедленно отозвался он, – а бумаги у нас тут навалом.

Он вышел в соседнее помещение и вскоре появился, держа в руках пачку довольно больших мишеней, отпечатанных на гладкой глянцевой бумаге.

– Карандаш тоже есть, только он сломался.

– Ерунда, – бодро ответил я, – сейчас заточим.

– Товарищ лейтенант, – проявил инициативу сержант, – может быть я сейчас ваши карабины почищу, а то до завтра сажа так въестся, что и не отдерешь.

Дима согласно кивнул и Фролов, взяв наше оружие подмышку, удалился в оружейную комнату. После его ухода я очистил стол и расстелил на столе одну из мишеней лицевой стороной вниз. Очинив оставленный сержантом карандаш, провел по белому листу первую линию.

– Дим, смотри сюда.

– Ты что там рисуешь?

– Вот смотри, я здесь пытаюсь изобразить всю ситуацию графически.

– Ну, ну, – Дмитрий придвинулся к столу и, подперев голову кулаками, внимательно уставился на мой рисунок.

Четырьмя толстыми штрихами я изобразил все четыре мишени и, на некотором расстоянии от них помост, с которого мы вели стрельбу.

– Насыпь забыл, – подсказал Дима, ткнув пальцем в мой чертеж.

Я послушно изобразил на листе некую извилистую сосиску, символизирующую собой хаотически наваленную каменную породу насыпи.

– Теперь смотри. Используя обрез лежащего на столе Устава караульной службы, я прочертил четыре линии, соединявшие помост с мишенями.

– Вот траектории полета пуль. Первая, вторая и четвертая траектории действующие, а вот третья, – я начертил эту линию пунктиром, – не пашет. То есть, мы имеем с тобой такую область пространства, в которой действуют неведомые нам силы. Причем, заметь, Дим, они, силы эти, проявляются в очень узком секторе. Ведь на второй и четвертой мишени мы не видели никаких отклонений. Куда стреляли, туда и попадали. Короче говоря, – я начертил перед третьей мишенью похожий на огурец овал и ткнул в него карандашом, – вот здесь собака зарыта.

– Г-м, – недоверчиво отозвался Димка, – а куда же в таком случае пули исчезают?

– Минутку, – остановил я его. Это ведь я изобразил картину происшествия только в одной плоскости. Рассмотрим ситуацию в другом ракурсе.

Я передвинул мишень и принялся за второй рисунок. Теперь я изобразил все четыре мишени и насыпь за ними так, как я наблюдал их с помоста.

– Представь теперь так. Вот летит пуля и попадает в левую мишень, вот летит вторая и попадает прямо на вторую.

Свои рассуждения я иллюстрировал нанесением траекторий полета пули от схематически изображенного среза ствола до кружка в центре мишеней. И вот, только на этом промежутке пути мы имеем непонятное исчезновение или, если хочешь, уклонение нашей пули с траектории полёта.

– Это ты хорошо придумал с отклонением, – перебил меня Дима, – и в какую же сторону, они по-твоему отклоняются-то?

– Явно не вниз, – обидчиво поджал я губы, – иначе был бы рикошет. И не в сторону, другие мишени показали бы это.

– Стало быть, вверх улетают? – Дима энергично подпрыгнул вместе с табуреткой. Радуйтесь, люди! Старшина Стрельцов антигравитацию нашёл! И где! На нашем полигоне!

– Хватит тебе гоготать, – насупился я. Не нравится моя идея – выдвини сам какую-нибудь более обоснованную теорию. А то, тоже мне ученый. Ты ведь и в институте пять лет штаны протирал, так что тебе и карты в руки?

Дима разом погрустнел:

– В институте такое не проходят. Но, кстати, в одном ты прав. Мы можем довольно просто выяснить то, в каком же конкретном месте исчезает или отклоняется летящая к мишени пуля.

Он вытащил у меня из пальцев карандаш и опёрся одной рукой на стол: – Смотри сюда. Дима уверенными штрихами нарисовал прямоугольник с какими-то крестовинами, на которых изобразил карабин и мишень в виде кружка. Соединил их пунктирной линией и взял лежащую рядом ложку. Положил ее на чертеж.