Книга Железные волки. Небо славян - Александр Кудрявцев

Буря улеглась под утро, начисто вымыла светлеющее небо и протерла бледный кружок тающей луны, под которой колко светила последняя звезда. Глаза слипались от запоздалого сна. Ратияр выбрал дерево поразлапистее и устроился в крестовине толстых ветвей. Плотнее закутался в плащ и сразу провалился в сон без сновидений.

– Вставай, – сказал голос.

Ратияр открыл глаза. Он сидел, привалившись к тюку из шкур, у очага в шаманском жилище, а его похожий на темно-желтую костяную фигурку хозяин стоял перед ним. Змеиные зрачки пронизывали насквозь, и Ратияру показалось, что сидит он не в палатке, а посреди ледяного поля и рядом не костер, а снежный смерч.

– Сейчас ты чувствуешь зиму внутри. Так происходит с каждым, кто возвращается в свое тело после Путешествия, – сказал шаман.

– Значит, все было не по-настоящему, – пробормотал Ратияр.

– В ночном лесу бродил твой дух. И он мог бы остаться в Нижнем мире навсегда, если бы твой Род не пришел к тебе и не взял под защиту. Твоя удача сильна.

– Мне нужны стрелы, а не похвалы, – сказал Ратияр, поднимаясь на ноги, – и я спрашиваю снова: пойдут ли твои люди в бой в моих рядах?

Шаман опять холонул его взглядом странных глаз, коснулся гладкого подбородка и улыбнулся:

– Духи сказали – твоей удачи хватит на всех.

Глава 3

Брага Ратияра

О приближении драккаров морского конунга дозорные доложили вовремя. Дни еще стояли солнечные, но небо уже отливало осенней прохладой. Викинги прекращали торговлю и грабежи и возвращались на зимовку в свои земли.

Как и рассчитывал Ратияр, Скегги Кожаный Плащ причалил на стоянку к острову Дальнему. Разведка доложила, что он с дюжиной вооруженных до зубов парней прочесал остров, опасаясь засады, и, лишь когда норманны с копьями и топорами наперевес проверили каждую пядь, Скегги приказал ставить укрепленный лагерь.

Разведчики докладывали о четвертом драккаре и десятке пленных бойцов, которых в тот же день повесили на старом дубе головами вниз. Михалка, запинаясь, добавлял, что с повешенных была содрана кожа.

– Он сидел там… под телами… в их крови… и пел, – таращил глаза Михалка и все пытался просунуть трясущиеся пальцы за тугую тесьму на поясе.

– Скегги хочет стать поэтом, – прошептал Барсук, – они называют отца поэзии богом повешенных и верят, что сидение под висящими трупами может сделать человека скальдом.

– Не думаю я, что он сочинит хорошую песню, сидя на моем копье, – сказал Ратияр.

Люди нашли его слова удачными и много смеялись.

* * *

Лодки викингов подошли к берегу на закате. Багровый свет разливался по усталой вечерней воде и грозно поблескивал на шлеме Скегги, глаза которого, как обычно, смотрели на мир с насмешливым прищуром. Его лодка держалась от пристани подальше, а под рукой викинга лежал красный щит с нарисованным черным псом.

На берег вышел Ратияр с десятком вооруженных воинов, готовых в любой миг сомкнуть перед ним круглые щиты с оскаленными волчьими пастями.

– Отчего же не причаливаешь, Скегги? – крикнул Ратияр, крепко сжав рукоять отцовской секиры. – Или ты больше не веришь в наше гостеприимство?

– Я пришел за твоим добром и твоими женщинами, щенок! – сказал морской конунг. – И если до вечера я не получу ни того ни другого, я сотру крепость с лица земли.

– Ты убил моего отца и теперь должен мне свою жизнь. Я дам тебе выкуп, чтобы ты не трогал городище. Но я, Ратияр из рода Железных Волков, хозяин старой крепости, вызываю тебя, Скегги Ниимандсона, человека вне закона, на суд богов. Утром на восходе мы огородим поле на острове и будем биться как подобает северянам.

Его голос заглушил дружный гогот викингов. Громче всех, раскрыв огромную желтозубую пасть, лаял Кожаный Плащ. Отсмеявшись, он сказал:

– У тебя большая голова. Мне будет радостно выпить из сделанного из нее кубка.

Воины Скегги снова грянули смехом и глухо загрохотали оружием о щиты.

– Пиво, серебро и женщин тебе привезут до наступления ночи. А на рассвете нас рассудят боги, – сказал Ратияр.

Юношеский голос дрогнул и сорвался, вызвав новый рев норманнов.

Скандинав передразнил его петушиным криком. От смеха кто-то из воинов выронил весло.

Ратияр молча смотрел на удаляющиеся силуэты вражеских лодок. Белые руки сильно обняли его сзади, в ухо зашептали теплые губы:

– Не ходи к ним…

Ратияр мягко отстранил от себя сероглазую девушку, провел ладонью по мокрой щеке. Улыбнулся:

– Иди, Мирослава. Хравн скажет, что делать.

Две рыбацкие лодки, доверху нагруженные добром, быстро заскользили по багровой глади. Еще две, побольше, принимали на пристани женщин. Посадкой распоряжался Ратияр.

Нарядные девы распустили длинные тяжелые косы, которыми славились на весь мир, молча кутались в плащи и опускали печальные лица. Их собирали долго, и лодки с девушками покинули берег уже в наливавшихся синих сумерках.

Ингвар Чернозубый, один из охранников границ Дальнего, быстро разглядел приближающиеся лодки с красавицами. Пересчитал и расстроился: по одной на пятерых выходило, а ему, как молодому хирдману, может и вовсе не достаться. Заставят всю ночь на часах стоять, а сами выпьют всю брагу и всех девок попортят… Чернозубый переглянулся с товарищами – Эгилем Толстым и Браном Убийцей – и прочел в их глазах собственные мысли. Он подозвал их, и после недолгого совещания вся троица повеселела.

Когда обе лодки причалили к наспех сделанным мосткам, Ингвар не мешкал. Метнулся к первому гребцу, сдернул с его шеи нож на ремне и шепнул:

– Троих сюда, в рощу в овраге. По очереди. Пусть ждут нас там и не раскрывают пасти. Понял?

Парень с готовностью закивал. Выбрал трех рослых, как на подбор, девиц и указал им на заросли орешника. Женщины стояли, понуро опустив головы, волосы закрывали бледные лица, и Чернозубый почувствовал в паху приятное тепло ожидания. Он поправил набухший под шароварами член, взял за плечо самую высокую из красавиц и повел, как покорную телушку.

Ветви и листья скрыли их от чужих глаз. Ингвар жадно втянул ноздрями свою последнюю в жизни ночь и отбросил волосы с лица пленницы.

От ледяного взгляда открывшегося мужского лица клацнули зубы. Лицо было странным, но, перед тем как упасть с перерезанным горлом, Чернозубый понял, что не было у Ратияра ни усов, ни бороды, а богатые волосы оказались чужими, привязанными к плетеной сетке на голове.

Ингвар всхлипнул, проклокотал кровью и навсегда уставился в чужие звезды на черном от ненависти небе славян.

Вернувшись к своим, Ратияр бросил взгляд на еще подергивавшиеся тела двух хирдманов и бросил Хравну его нож. Трупы осторожно, без всплеска, опустили под воду. Ратияр вытащил огромный турий рог и трижды взревел в него на всю округу.