Книга «Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945 - Вольф Аакен

А Красная армия в то время как раз не пинала, а плевалась. Ее танки шли на войну не в большом количестве и не в отдельных формированиях, а с точностью до наоборот. Вместе с пехотой в бой вводились единичные танки.

Также совершенно неправильно действовала советская пехота, так как красноармейцы не были обучены сражаться с танками. Как только появлялись немецкие танки, пехотинцы тут же залезали в окопы, позволяли танкам проехать, а драться оставляли либо собственные танки, либо артиллерию. Все это имело просто катастрофические последствия: немецкие танки целыми отрядами, а не поодиночке, проходили советские оборонительные линии. Это были первые предпосылки великих боев на окружение.

Еременко прекрасно осознавал все эти факты. Поэтому он тут же приступил к работе и отдал несколько приказов, обязывающих советских пехотинцев сражаться с немецкими танками. Также он попросил маршала Шапошникова в полном согласии с Тимошенко поговорить со Сталиным о том, чтобы советские техники и инженеры спроектировали новые средства борьбы с танками. Пока же Еременко распорядился, чтобы советские отряды самолетов-штурмовиков вели борьбу с немецкими танками с воздуха.

Усилия Еременко принесли успех. На всех советских учебных плацах напряженно шло обучение молодых солдат борьбе с танками. Со склада обеспечения у Гомеля Еременко приказал доставлять грузовыми самолетами на фронт самовоспламеняющуюся жидкость, которая носит название КС. Жидкость заливалась в большие бутыли. Советские фронтовые солдаты должны были использовать эту жидкость в борьбе с немецкими танками. С ее помощью танк необходимо было поджечь.

Ожидания, которые генерал-лейтенант Еременко испытывал в связи с появлением новых танков типа Т-34, естественно, не оправдались. Каким бы прочным ни был этот стальной гигант, были у него и слабые места. Слабость была связана с плохим распределением обязанностей внутри экипажа танка. Хотя команда и состояла из наводчика, заряжающего, водителя и радиста, но там не было командира! В Т-34 этим занимался наводчик. Так что одновременно он должен был обнаружить цель, прицелиться и при этом еще следить за окружающей обстановкой.

Результат был более чем неблагоприятный: наводчик, исполнявший двойную функцию, не мог полностью сконцентрироваться на действиях противника. От этого страдала и интенсивность стрельбы. По этой причине немецким танкам удавалось продолжить свой путь. Они приближались к советским танкам во время перерывов в стрельбе, открывали огонь по ходовой части и тем самым лишали советских гигантов способности маневрировать, и это несмотря на то, что дальность действия советских 7,62-см танковых пушек была гораздо больше, чем немецких.

Вновь здесь советская слабость заключалась не в технике, а в организации.

Несостоятельность немецкого противотанкового орудия была быстро компенсирована благодаря военной смекалке. Быстро установили, что 8,8-см зенитное орудие подходит для борьбы с Т-34. Это орудие было очень маневренно, обладало необычайно быстрой скорострельностью и пробивало даже 4,5-см броню танка Т-34.

С появлением на фронте немецких зенитных орудий Т-34 потерял весь свой ореол ужаса. Для Еременко это послужило еще одним доказательством того, что ему необходимо было выиграть время. Ему нужно было дождаться, пока резервные войска пройдут необходимое обучение близкому бою с танками и пока советская военная индустрия изобретет новые средства для борьбы с танками. А для этого ему нужно было задержать немцев – максимально протянуть время.

В тот момент Еременко находился в отчаянном положении. Немцы все дальше продвигались в глубь страны. Их главной целью было сердце Советского Союза – Москва! А через остатки советских войск немцы шли, как через набегающие на берег океана волны. Что же касается единства фронта, то его как такового уже и не было. Разобщенность становилась все более заметной.

Только в ночь на 7 июля в штабе Еременко обратили внимание на всю тревожность ситуации. Ровно в полночь офицер-связист принес генерал-лейтенанту Еременко следующую радиограмму:

«Около 22 часов враг атаковал позиции 166-го полка 126-й стрелковой дивизии. На стороне врага было примерно 200 боевых самолетов. Большие потери. 166-й полк отступает.

И. П. Карманов, генерал-майор, командир 62-го стрелкового корпуса».

Еременко не мог поверить в то, что сообщил ему товарищ Карманов. Ведь в 22 часа связь с 62-м стрелковым корпусом и подчиненными ему дивизиями была в полном порядке.

Тогда офицер связи с военно-воздушными силами в штабе Еременко объяснил генерал-лейтенанту, что в том, что касается радиограмм, не всему нужно верить. Так как до этого люфтваффе никогда не атаковали советские полевые позиции ночью. И кроме того, более чем сомнительно, что немцы атаковали 200 машинами.

Еременко выехал из штаба и отправился на командный пункт 62-го стрелкового корпуса. Когда он туда прибыл, командир корпуса генерал-майор Карманов только пожал плечами. О немецкой воздушной атаке он точно ничего не знал. Еременко устремил на него тяжелый взгляд. Он был в ярости. Еще бы, этот Карманов, будучи командиром стрелкового корпуса, находился в 50 километрах за передним краем обороны. И ничего не знал о том, что происходит с его дивизиями.

– Поедем вместе, товарищ Карманов.

Вместе с командиром 62-го стрелкового корпуса Еременко сел в машину и приказал водителю ехать на командный пункт 126-й стрелковой дивизии.

Когда машина прибыла на нужный командный пункт, генерал-лейтенант едва не дал волю своей ярости. Товарищи из полкового штаба спрятались в перелеске, расположенном в 28 километрах от переднего края. Командир полка бежал, и никто не знал куда. Но он не искал спасения в бегстве, когда 200 бомбардировщиков бомбили позиции его полка. Только это была неправда! Ни одна немецкая машина не атаковала позиции 166-го стрелкового полка! Он вышел из боя только потому, что командный пункт полка подвергся небольшому обстрелу немецкой артиллерии.

Еременко кипел от гнева, но старался держать себя в руках. Он не позволил себе взорваться. Он назначил нового командира полка. Правда, полк тем временем разбежался. После бегства командира солдаты тоже покинули свои позиции и направились на восток.

Еременко выехал на шоссе, которое блокировал с помощью своего водителя, адъютанта и генерал-майора Карманова. Он взял нескольких офицеров и приказал им собрать оставшихся без командира солдат и остановить убегающих.

Среди задержанных людей оказался и командир полка. Он весь был как комок нервов – мужество покинуло этого человека. Еременко не стал возвращать его в штаб. Пусть, если суждено, погибнет на фронте.

Поэтому он просто оставил командира полка в толпе остановленных беглецов. Генерал-лейтенант сформировал два батальона, успокоил офицеров и постарался вселить мужество в солдат. В конце концов он усилил новые подразделения двумя резервными батальонами и отправил их вперед.

Еременко приказал командиру дивизии лично возглавить атаку. Тот знал, что с Еременко шутки плохи, к тому же генерал-лейтенант вместе с генерал-майором Кармановым направились к фронту, чтобы иметь возможность проследить за атакой.