Книга Шепот черных песков - Галина Долгая

Цураам стояла в реке спиной к мужу, погрузившись в нее почти до пупа и опустив ладони на медленно текущую воду. Жена смотрела вдаль. Персаух не видел ее лица, но отчетливо представлял ее взгляд – затуманенный мыслями, не видящий ничего вокруг. О чем она думала? Персаух не знал. Но маленькая фигурка простоволосой женщины в реке в этот миг радовала его не меньше, чем сама река. Он привел свою семью к новому дому, который они вскоре построят тут! Их сыны будут пасти скот, сеять пшеницу и ячмень. Они народят много детей, и род Персауха умножится многократно, а его племя станут звать племенем Белого Верблюда. Они будут жить безбедно, в достатке, потому что эта река дарует им главное богатство – воду! А от него, вождя племени, теперь требуется только одно – найти удобное место для жилья. Чтобы и в разлив не смывало дома, и в засушливое время река была бы недалеко.

Персаух вспомнил остатки строений, там, ниже, где русло было сухим. «Еще не самое жаркое время, а воду поглотил песок. Хоть и проще поставить жилье на старой постройке, нам надо идти дальше!» – он устремил взгляд вдаль – туда, откуда текла река и где ее русло было намного шире, а берега зеленее.

Подошел провожатый. Его черные кудри свисали мокрыми волнами, закрывая высокий лоб и сливаясь с аккуратной полукруглой бородой. Солнечный свет терялся в той черноте, лишь подкрашивая ее едва приметной синевой. Провожатый, которого звали Парвиз – Удачливый, за умение добывать дичь там, где, казалось, и нет никаких животных, уважительно поклонился вождю и, указав туда же, куда смотрел Персаух, сказал, медленно подбирая слова чужого языка:

– Там дальше – воды больше. Зеленой земли больше. Там не одна река! Надо идти дальше.

Персаух согласно кивнул.

– Завтра пойдем. Сегодня пусть люди радуются, сегодня праздник!

* * *

Высокое небо пустыни осветили звезды. Они вспыхивали одна за другой, создавая немыслимые узоры. И чем дальше в ночь, тем фантастичнее становилась картина, художником которой был не иначе, как сам бог неба Ану. Люди же, благоговейно смотря на сверкающую твердь, рисовали в своем воображении земные картины. Вот конь с колесницей, ходит вокруг посоха. А вот великий Пабилсаг[23], вооруженный луком, замер в стороне, поджидая добычу. Прекрасная дева с глазами, сияющими, как капли росы под солнцем, скучает рядом с грозным львом. Славный воин с копьем убивает чудовище и посвящает ей свой подвиг. Но никогда воин не сможет подойти к красавице, и никогда ее протянутая рука не коснется его.

Парвиз тяжело вздохнул и, оторвав взгляд от звезд, поискал девушку, глаза которой сверкали не менее ярко, чем у небесной девы. Шартум – дочка одного из почтенных людей племени, юркая, как газель, полонила сердце охотника за время пути. И теперь он только и мечтал о ней, млея, когда она пробегала мимо, окатывая его волной неповторимых запахов. Свежесть воды в ее распущенных и еще не просохших волосах смешалась с запахом трав, которыми, стерев их в кашу, женщины племени щедро сдабривали волосы при мытье. От Шартум к тому же пахло особой девичьей свежестью, и охотник мечтал поймать девушку в свои объятия и закопаться в ее прекрасных длинных волосах. Но сурового вида отец тоже замечал пылкие взгляды юноши и алеющие щечки своей дочери, и, не мешкая, сразу пригрозил проводнику топором, давая ясно понять, что его ожидает, если он только осмелится притронуться к его дочери. Вот и вздыхал охотник в одиночестве, пока каждая семья племени обустраивалась на ночлег и разжигала свой костер.

– А ты оставайся с нами, женись на Шартум, создай свою семью, – присев рядом, посоветовал Персаух.

Опытный охотник из местных племен очень был нужен вождю. Он понимал, что с кочевниками лучше сразу наладить добрые отношения, чем воевать. И Парвиз немало мог тому поспособствовать.

Охотник хрустнул сцепленными пальцами. Трудный выбор предстоял ему. И к девушке прикипел, и там, в горном селе, остались отец и мать, сестренки.

– Мне к своим надо, назад. Я бы Шартум с собой взял…

– Не отдаст отец, любимая дочка, – отрезал Персаух, – а к родителям потом вместе в гости съездите. Хозяйством обзаведешься, детишек нарожаете, твои только рады будут, – патокой потекла речь хитрого вождя.

Зерно кинуто, осталось только наблюдать, как оно взойдет, и Персаух, оставив парня с его сомнениями, ушел в темень.

Стоило отойти от стойбища чуть подальше, как взору открылось необыкновенное зрелище. В призрачной ночной тиши, как пчелиный улей в дупле дерева, гудел рой людских голосов. Костры обрамили стойбище языками пламени, в отблесках которых мелькали фигуры мужчин и женщин, доносилось ржание коней, лай собак, смех ребятишек. Персаух прослезился. Его никто не видел и, окутанный тьмой, он позволил себе расслабиться после долгих лет нелегкого пути. Сколько стойбищ ставили они! Но то были временные, а тут, на этой благодатной земле, Персаух мечтал построить свой город, свое царство. И мысль вождя бежала далеко вперед, рисуя картины счастливой жизни для будущих поколений.

Персаух подставил лицо ветру, дующему от реки. Тот обдал его прохладной волной, осушил скупую слезу. Вождь с удовольствием, медленно втянул в себя пахнущий тиной воздух, поднял глаза к небу.

– Будь славен, всесильный Ану! Славься, владыка всех вод мудрый Эа! Славься, лучезарный Шамаш![24]Я, как верный ваш жрец, ныне принесу вам богатую жертву во имя процветания своего народа и будущего моих людей!

Настроившись на исполнение священного обряда, Персаух вернулся в стойбище.

* * *

Люди племени готовились к ритуалу восхваления богов. В центре большой поляны устроили место для ритуального костра. Свежие дрова из срубленных деревьев, что росли вдоль берега Мурга, лежали в углублении. Неподалеку женщины разложили пучки сушеных трав – полыни, эфедры, иссырык, душицы. Молодой бычок, привязанный к колу, ожидал своей участи. Еще один костер приготовили для него, вырыв яму таким образом, чтобы туша быка разместилась на специально оставленном возвышении в центре.

На почетном месте, украшенном ветками деревьев и цветами, в окружении молоденьких девушек, Цураам делала хаому. Она уже истолкла листья конопли, в изобилии растущей по берегам реки, с кустиками эфедры и зернами ячменя и, напевая гимн богу Хаома[25], процеживала сок растений через цедилку. Рядом в широкой чаше стояло забродившее молоко кобылицы. Скоро Цураам смешает с ним процеженный сок, и хаома будет готова для совершения обряда благодарения богов.