Книга Утренний чтец - Жан-Поль Дидьелоран

* * *

Джузеппе около трех месяцев свыкался с мыслью о том, что его ноги обратно не отрастут. Три месяца, чтобы окончательно усыновить жуткие розоватые культи, два вздутых обрубка плоти, напоминавшие узловатые ветви старой липы. Доктора говорили, что это хорошо, даже очень хорошо по сравнению с другими, теми, кто так и не сумел смириться. Глядя, как старик раскатывает по центру реабилитации в новенькой сверкающей инвалидной коляске, Белан тоже было поверил, что тот сумел покончить с трауром по своим ногам.

– “Баттерфляй-750”, малыш! Меньше двенадцати кило, можешь себе представить? А цвет, видал, какой цвет? Фиалковый называется. Я ее уже за одно это слово выбрал: фиалковый. Как она тебе?

Белан невольно улыбнулся. Послушать его, так прямо захочешь, чтобы первая попавшаяся Тварь в одночасье сожрала твои конечности ради удовольствия умоститься в инвалидную коляску. А потом Джузеппе стал говорить странные вещи, рассуждать про их возвращение.

– Когда я их найду, дело пойдет на лад, вот увидишь, малыш, – твердил он всякий раз, как Белан его навещал, и глаза его были полны надежды.

Поначалу Белан считал, что Тварь, наверное, сожрала не только его ноги, но и прихватила заодно кусочек разума. Списать эти речи на алкоголь было невозможно: старик сразу ввел у себя сухой закон. Вдали от завода у него совершенно пропало желание пить. Белан, хоть и имел на сей счет свои соображения, все-таки однажды спросил, что, собственно, он имеет в виду, когда говорит “я их найду”, и кто такие “они”. Джузеппе немедленно замкнулся, словно устрица, и обещал все рассказать, когда дело будет сделано. Белан всю жизнь будет помнить лучащееся счастьем лицо друга, когда через несколько недель тот открыл ему дверь, держа в руках драгоценную книгу. Джузеппе торжественно протянул ему томик и прерывающимся от волнения голосом представил его:

– “Сады и огороды прошлого”, автор Жан-Эд Фрейсине, ISBN 3–365427–8254, отпечатано на ротационном станке в типографии “Дюкас Даламбер дю Пантен” 24 мая 2002 года в количестве 1 300 экземпляров на бумаге из вторичного сырья плотностью 80 г/м2, рулон AF87452, изготовлен из партий сырья № 67 455 и 67 456, произведенных Компанией по природной переработке и утилизации отходов 16 апреля 2002 года.

Белан, ничего не понимая, схватил книжку и пощупал ее. Обложка поносно-зеленого цвета не слишком располагала к чтению. Он без энтузиазма пролистал книгу, в ней говорилось о садовых работах. Как сеять, как окучивать, как пропалывать и прочие огородные премудрости для садоводов-любителей.

– Ты решил, что у тебя легкая рука, и надумал выращивать комнатные овощи?

Джузеппе его озадаченный вид привел в полный восторг, он ликующе завертелся в своей коляске. Только тогда слова старика постепенно дошли до сознания Белана. Шестнадцатое апреля, тот самый день, когда его ноги остались в брюхе машины! Его перемолотые, раздробленные, вскипяченные кости и плоть, рассеянные на миллионы клеток, оказались вмешаны в серую жижу, которую Тварь извергла из своей задницы в тот проклятый день 2002 года. И отправились в долгое путешествие, чтобы в конце концов завершить свой путь в этой ничтожной книжице и в ее тысяче двухстах девяносто девяти собратьях, изготовленных из этой единственной в своем роде бумажной массы. Белан не мог опомниться от изумления. Старик нашел-таки свои ноги!

10

Вопреки обещанию, данному Джузеппе, Белан в ту субботу не поехал в Париж к Большому Альберу. Он, впрочем, и не собирался. Он вообще не выходил на улицу. Разве что сбегал в зоомагазин в двух кварталах от дома и принес Руже де Лилю пакетик сушеных водорослей, до которых тот был большой охотник. Ближе к обеду он вытащил из стенного шкафа хранившийся там тяжелый чемодан. Ему вспомнилось благодатное время, когда “Сады и огороды прошлого” стекались к нему со всей Франции. Опустошив посредством кредитной карты все интернет-магазины и списавшись со всеми книжными лавками страны, чтобы добыть вожделенную книгу, Джузеппе принял мудрое решение отправиться к букинистам. В один прекрасный день старик в своем инвалидном кресле нагрянул к ним на набережную и покатился от стеллажа к стеллажу; рассказывал свою историю и объяснял, что он, Джузеппе Карминетти, бывший оператор Компании по природной переработке и утилизации отходов, экс-алкоголик и экс-двуногий, готов на все, чтобы заполучить книги, содержавшие в себе остатки его ног. Старик всем вручил свою визитку, на обороте которой было написано название книги. Его поступок растрогал букинистов. Каждый немедленно дал по своей сети сигнал искать этот Грааль. В ту пору Белан непременно отправлялся на выходных на набережную – поиграть в рассыльного, доставить Джузеппе новый урожай. Он любил эти минуты: бродишь, смотришь на речные трамвайчики с туристами, лениво ползущие по серебристым водам Сены. Как приятно убедиться, что существует другой мир, непохожий на STERN, – мир, где книгам даровано право под конец жизни уютно устроиться на зеленых стеллажах вдоль парапета, стареть в ритме большой реки под покровительством собора Парижской Богоматери.

* * *

Порог в пятьсот экземпляров был достигнут за неполных полтора года с начала этого безумного собирательства, в семьсот – еще через три года. А потом случилось то, что должно было случиться. Источник в конце концов иссяк, и счетчик застрял на цифре 746. Джузеппе тогда погрузился в глубокое отчаяние. Все эти годы поиски были для него главным смыслом жизни. Только они давали ему мужество терпеть полчища мурашек, каждую ночь атаковавших его ноги-фантомы; только они позволяли ему мириться с жалостливыми взглядами, бомбардировавшими его, когда он катил по улице в своем “Баттерфляе”. Джузеппе готов был сдаться со дня на день. Почти год Белан постоянно боролся, поддерживал на плаву моральный дух старика. Заходил к нему раз или два в неделю. Поднимал шторы, впуская свет, открывал окна, чтобы выветрить царивший в квартире застойный дух. Потом садился напротив и мягко брал руки друга в свои – его руки, две теплые умирающие птицы, безропотно позволявшие себя поймать. Болтая обо всем и ни о чем, относил Джузеппе в ванную. Мыл и тер увечное тело друга, брил косматую бороду, топорщившуюся на щеках и подбородке, причесывал всклокоченную шевелюру. А еще ему нужно было перемыть громоздившуюся в раковине грязную посуду и собрать одежду, разбросанную по всей квартире. Уходя, он неизменно повторял Джузеппе, что надо держаться, не падать духом, что надежда не умерла, что время действует на книги, как мороз на ушедшие под землю камни, и рано или поздно они выйдут на поверхность. Но все его попытки вывести старика из состояния амебы были тщетны. Только новые находки могли снова зажечь угасший огонь во взгляде Джузеппе. Белан сам не знал, как ему пришло в голову связаться с Жан-Эдом Фрейсине. Почему никто, даже старик, не подумал в один прекрасный момент обратиться напрямую к автору “Садов и огородов прошлого”? Загадка. Ему не составило ни малейшего труда найти телефон великого человека, и после пятого гудка дрожащий голос мадам Фрейсине сообщил, что ее Жан-Эд несколько лет назад покинул этот мир в самый разгар работы над второй книгой, очерком о семействе тыквенных и других двудольных Центральной Европы. Белан без обиняков объяснил вдове, что нераспроданные зеленовато-коричневые брошюры, сохраненные ею в память о покойном, содержат нечто большее, нежели духовные останки ее супруга. Она рассудила, что для полного счастья ей довольно будет нескольких экземпляров, и без колебаний согласилась уступить ему остальную стопку, то есть около сотни новеньких “Садов и огородов прошлого”. Отдать Джузеппе все сразу было бы огромной ошибкой, это Белан понимал. Важен был сам процесс поиска. Он будет расходовать запасы Фрейсине бережливо, по три-четыре штуки в год, не больше. Только чтобы в зрачках старика снова вспыхивала жизнь, чтобы охотник всегда оставался начеку. В тучные годы главным рупором букинистов стал Большой Альбер. Его зубоскальство пользовалось бешеным успехом у туристов: он опутывал их своей логореей, как паук паутиной. Естественно, что Белан, задумав свою уловку, обратился к нему. Трюк сработал отлично. В нужный момент, то есть заметив, что старик снова подает признаки отчаяния и снова погружается в уныние, Белан давал отмашку Альберу. Букинист звонил Джузеппе, а Джузеппе спешил известить Белана о том, что найден еще один экземпляр. За три года больше дюжины Фрейсине искусственно воскресли из небытия, и старик ни разу не заподозрил обмана.