Книга Часы от президента - Никита Филатов

Разумеется, их заметили.

Снова засвистело, и примерно в полусотне метров, из земли вырос грязно-желтый высокий фонтан.

– Ложись!

Но следующая мина колыхнула развалины ещё правее – судя по всему, били наугад. Или просто не было времени пристреляться к движущимся мишеням.

Виноградов обернулся и увидел вдали, за спиной Шамиля, игрушечные силуэты бронетранспортера с откинутым люком и покореженных «жигулей». Пыльное облако растаяло, но вместо него над площадью медленно расползались клубы черного, густого дыма.

Владимир Александрович не удержался:

– А что, там больше… никого нет?

– Живых – нет. Вперед!

В сущности, правильно. Обстрел уже вряд ли мог причинить какой-то вред, и противник лупил по селению просто вдогонку, для очистки совести.

Конечно, пара толковых снайперов покончила бы с Виноградовым и его спутниками быстро и без особых хлопот. Но всего предусмотреть невозможно, и это иногда помогает.

* * *

Теперь у Владимира Александровича был пистолет.

Ухоженный и готовый к бою ТТ с полной обоймой и трогательной пятиконечной звездой на рукоятке.

Судя по году выпуска, пистолет оказался намного старше Виноградова. Наверное, китайский – это, впрочем, никакого значения не имело.

Главное, все, что положено, двигалось. Патрон вошел в патронник легко и без задержки, предохранитель встал на место – и Владимир Александрович улыбнулся, довольный собой:

– Спасибо!

Вообще-то, он держал в руках такой «ствол» первый раз в жизни. Так уж олучилось, что видел неоднократно – среди изьятых при обысках вещественных доказательств, на месте бандитских кровавых разборкок, в контейнерах с контрабандой. Но чтобы самому…

После табельного «макарова» пистолет ТТ показался непривычно вытянутым, но в ладони лежал приятно.

– Спасибо, Шамиль…

– Не за что.

Зеркальные стекла, одно целое, другое треснувшее, отражали свет по-разному. Но вспомнив изуродованное лицо собеседника, Владимир Александрович решил, что – да, пожалуй, все же лучше ему оставаться в очках…

– Теперь как-то спокойнее на душе.

– Понимаю.

Виноградов хотел сначала попросить автомат.

Но потом представил себя бегущим по какой-нибудь горной тропке с тяжеленным «калашом» в правой руке и портфелем в левой – и отказался от этой мысли. Омерзительное зрелище…

В конце концов, по-серьезному он ни с кем воевать не собирается. А для того, чтобы пустить себе пулю в лоб вполне достаточно пистолета.

Впрочем, Владимир Александрович вовсе и не думал геройски стреляться при первом же удобном случае. Он хотел ещё пожить – долго, и по возможности счастливо, однако оружие давало возможность выбора, оставляя окончательное решение за самим Виноградовым.

Майор сунул пистолет за пазуху, во внутренний карман пятнистой куртки и критически оглядел себя:

– Да, видок.

Еще недавно свеженький, чистый камуфляж теперь смотрелся не лучше половой тряпки. Ботинки в пыли и каком-то мазуте, ссадина на запястье… Чертов чемоданчик тоже выглядел не лучшим образом.

– Занято?

Шамиль выругался, глянул свирепо и так тряханул радиотелефоном, что показалось – в следующую секунду он зашвырнет ни в чем не повинную «трубку» на камни:

– Билят!

– Может, я теперь попробую? У меня рука счастливая.

Помедлив, бородач пожал плечами:

– На! Вот сюда нажимай, понял?

– Понял.

И действительно ведь – повезло. После того, как Владимир Александрович во второй раз придавил кнопку автоматического перенабора номера, вместо коротких гудков ожил динамик.

– Алле? – Вполне по-домашнему ответил хриплый мужской голос.

Шамиль сразу же выхватил «трубку»:

– Давай сюда!

Даже для офицеров российских спецслужб спутниковая телефонная связь часто оказывалась недостижимой роскошью. Но расходы, видимо, себя оправдывали – слышимость была отменная, несмотря на горы и расстояние. Говорят, засекреченный ретранслятор ещё с начала войны болтается в космосе то ли на турецкие, то ли на иорданские деньги..

Разговор сразу же начался на повышенных тонах. Со стороны могло даже показаться, что насмерть ругаются заклятые враги – тем более, что Виноградов не понимал ни слова. Впрочем, он давно убедился, что здесь просто принят такой темпераментный стиль общения.

Действительно, судя по реакции обступивших Шамиля гвардейцев, телефонная беседа носила вполне конструктивный, деловой характер. Один из бородачей даже обернулся и, забывшись, подмигнул Владимиру Александровичу, как своему.

В принципе, они уже на самом деле были не совсем чужими друг другу. Кроме Виноградова и командира из-под огня вышло всего семь человек – к тому же, двоих слегка зацепило, и теперь они выделялись белыми бинтами повязок.

Количество убитых Владимир Александрович не уточнял, но судя по всему Шамиль потерял почти половину личного состава, включая водителя «жигулей» и парня-пулеметчика, сгоревшего в бронетранспортере.

Потерял… Идиотское слово.

Сейчас, наверное, кто-то обшаривает их трупы в поисках ценных трофеев и трогательных сувениров на память. Это стало модным в последнее время, так же, как любительская видеосьемка после боя: подбитая техника, кровь, тела на песке, возбуждение победителей…

Виноградов запросто мог оказаться среди тех, кто теперь валяется там, далеко, на площади. Но карта легла иначе – и вот он сидит, живой и пока невредимый, у самой вершины какого-то безымянного холма, за каменными валунами и ореховой рощей.

Сидит вместе с людьми, которых при других обстоятельствах мог увидеть только в перекрестье прицела.

Сидит там, куда их всех привел Шамиль – и этого парня Виноградову тоже ещё вчера трудно было бы представить в роли своего спасителя.

Интересно, как все-таки называлось то селение? Надо будет потом посмотреть по карте местности: прямо на трассе, у самого подьема на горный перевал.

– Аль-лаху акбар!

Шамиль попрощался с далеким собеседником и нажал на светящуюся кнопку отбоя.

– Поговорили?

Прежде чем ответить, командир обменялся парой коротких реплик со своими гвардейцами. И только когда те разбрелись по оставленным ради телефонного разговора позициям, сел на корточки рядом с Виноградовым:

– С полковником Асхабовым связался.

– Ну? И что?

– Все будет в порядке.

Информация показалась Владимиру Александровичу обнадеживающей, но не совсем полной: