Книга Узы крови - Вильямс Шон

Она начинала волноваться по-настоящему. Где же Роллан?

Она, повернув голову, смотрела влево, когда возле нее возник Роллан. На нем уже не было прежнего рыбацкого тюрбана, а надетый бушлат был вывернут на лицевую сторону. Абеке, широко раскрыв удивленные глаза, молча смотрела на него, а он, также молча, взял свою котомку и закинул ее себе за плечи.

– Спасибо, – сказал он. – Вы готовы двинуться к Восточным воротам?

– Мы готовы, – ответил Тарик. – А стражники?

– Я отправил их поохотиться за дикими гусями на помойку, куда рыночные торговцы сбрасывают отходы. Ужасное место, если судить по запаху. Они… хм… свалились в него и в течение некоторого времени вообще не смогут пойти куда бы то ни было.

– Молодец, Роллан.

Роллан гордо выпятил грудь.

– Тогда за мной, – объявил он.

– Нам нельзя быть слишком самоуверенными, – предостерег его Тарик. – Попроси Эссикс проверить путь, по которому мы пойдем.

– Уже попросил.

– Она должна парить на большой высоте. Если поймут, что она дух животного…

– Не волнуйся. Она всегда внимательна, – слегка раздраженным голосом успокоил его Роллан.

Несмотря на это, он казался более спокойным, чем прежде, что в свою очередь успокоило Абеке. Вести себя тихо и не привлекать внимание было главным. Трюки, подобные тому, что совсем недавно проделал Роллан, были опасными, даже если и были сделаны по-умному.

– Ты проявил недюжинную сообразительность, – сказала Абеке, когда они проходили через рынок, прикидываясь случайно забредшей сюда парочкой. – Я думаю, у тебя была богатая практика в подобных вещах в Конкорбе.

Роллан небрежно покрутил рукой воздухе, как бы говоря: так или иначе – главное результат.

– А что означает твой жест? – спросила Абеке.

– Это жест простолюдинов, – ответил он. – И он означает: «и всего-то» или «да это же мелочь».

– У нас тоже есть сигналы, которые подают друг другу охотники, – сказала Абеке. – Нельзя ведь говорить, когда дичь рядом.

– Покажи мне какие-либо из этих сигналов, – попросил Роллан. – А я научу тебя сигналам, которыми мы пользовались в Конкорбе.

Пробираясь через толпу, они обменивались подаваемыми руками сигналами, которыми пользовались в Амайе и Нило. Некоторые жесты имели одинаковый смысл. Быстрое вращение левой руки означало для Роллана «вор-карманник», а для Абеке означало «прячься». Заметив стражников в одном конце прохода между рядами лавок, Абеке показала двумя раздвинутыми пальцами, поднятыми над головой, на пустой ларек; Роллан сразу и без труда понял ее намерения. Она, войдя в ларек, вышла из задней его двери, а следом за ней по этому пути прошли и ее спутники.

Хозяин ларька разразился им вслед громкой руганью. Абеке не могла понять слов, но отлично поняла ненависть, пылавшую в его глазах, так же как и беспокойство в глазах оказавшихся поблизости людей.

Наконец они вышли с рыночной площади, и дрожь, пробегавшая по спине Абеке, начала понемногу успокаиваться. Поднявшись по идущей вверх извилистой дороге, они перешли в более богатый квартал, в котором купцы держали постоянные магазины. Улицы все еще были многолюдными, что помогало компании из четырех человек смешиваться с движущейся толпой. Но они все-таки выделялись на фоне прохожих благодаря своей одежде, которая все еще была мокрой после их утреннего перехода по морю вброд, и разобранным на части марионеткам, возвышавшимся над их головами.

Когда они приблизились к Восточным воротам, движение пешеходов было уже не столь интенсивным и поток людей, идущих по улице, начал редеть. Они увидели перед собой городскую стену, идущую вправо и влево от огромной сторожевой башни. Над ней развевался флаг с гербом захватчиков. Огромные ворота в нижней части башни были открыты наполовину – одна из двух створок оставалась запертой. Стражники стояли в проходе, проверяя всякого входящего и выходящего, люди, выстроившиеся в линии по обе стороны ворот, терпеливо ждали своей очереди.

– Помните ваши имена, – прошептал Тарик, имея ввиду имена, придуманные ими на корабле. – Мы труппа артистов-кукловодов, собирающихся показывать свое шоу на постоялом дворе «Яркая луна», не забудьте этого.

Он замолчал, потому что очередь продвинулась вперед. В проходе стояло полдюжины стражников, которые старательно проверяли путников. У двоих из них были духи зверей: у одного мощная раскормленная собака свирепого вида, обнюхивающая каждого проходящего, а у другого стражника – это была женщина – на плече сидел громадный паук, и толстая нить его паутины, вылезшая из отверстия в его теле, свешивалась вниз по ее руке.

– Имена и род занятий! – рявкнул стражник с собакой.

– Мостен, – представился ему Тарик. – Актер театра теней-марионеток, мы будем показывать шоу на постоялом дворе «Яркая луна». А это мои помощники по сцене: Олк, Снан и Паан.

Собака, обнюхав Тарика, отвернулась от него и поочередно обнюхала всех его спутников. Однако, проделав это, она не села возле хозяина, а снова принялась обнюхивать их. Особенно внимательно она принюхивалась к Абеке, а по завершении обнюхивания подняла вверх морду и зарычала.

– Плуту ты почему-то не понравилась, – прорычал стражник. – Ты пахнешь подозрительно.

– Да я только что играла с котенком, – торопливо ответила Абеке. – Я хотела его купить, но Мостен не разрешил. Он сказал, что нам предстоит потратить свои серебряные монеты на более полезные приобретения.

– Серебряные монеты? – переспросил стражник. – Так у тебя есть деньги?

– Конечно есть, – ответил за нее Тарик. – Они просили за котенка пять серебряных монет, но ведь это же грабеж.

– Праздношатающиеся бродяги без денег – вот кто способен на грабеж, – поучительно заметил стражник. – А ну-ка, покажи мне деньги.

Тарик протянул ему пять серебряных монет на раскрытой ладони. Оглядевшись вокруг, стражник пересыпал монеты в свою ладонь.

– Это штраф, – объяснил он. – Штраф за игру с котенком и за напрасно потраченное мною время. Давайте, проходите.

Они двинулись вперед, но вдруг женщина с пауком на плече подала голос.

– Постойте, – приказала она.

Роллан напрягся, ожидая, что паук прыгнет или женщина внезапно перейдет к действиям. Но паук спокойно сидел на плече женщины, а она не потянулась за оружием.

– А про меня вы забыли? – спросила она. – Где моя доля?

– У нас осталось-то всего три серебряные монеты на всех, – скорбным голосом заметил Роллан.

– Ну так и давайте их!

Тарик пожал плечами и, как актер на сцене, тщательно осмотрел все отделения своего кошелька, после чего, придав лицу мученическое выражение, вынул из него несколько монет. Состроив недовольную мину, женщина взяла монеты.

– Вы могли бы дать ей одну монету, – предложил Роллан стражнику с собакой и лицом, похожим на собачью морду. – Тогда у каждого из вас было бы по четыре монеты.