Книга Гренадёры - Евгения Биткова

Очутившись у него на спине, я вцепилась зубами в ухо. Волк пронзительно взвизгнул, начав крутиться на месте, безнадежно пытаясь сбросить меня. Но я держалась похлеще любого клеща. Остальные двое, не понимая, что происходит, постарались отойти подальше, дабы ненароком не угодить под наши пируэты. Девочка, ошеломленно смотря на потасовку, осторожно спросила Кима:

— А что она делает?

— Это у нее такой особый подход к животным, — ответил находчивый парень.

Постепенно мне надоело крутиться на одном месте, да и волчье ухо на вкус оказалось не самым вкусным. Я решила отцепиться от бедного животного. Не поверив своему счастью, волк без оглядки понесся в глубь леса, остальные, быстро смекнув, последовали его примеру.

— Ну, теперь, я думаю, они больше не захотят нападать на людей, — гордо заявила я, сплевывая клок шерсти.

— Бедный волк, — покачал головой Ким.

— А что такое? — встревожилась я. — Я старалась ему не навредить.

— Да, старалась. Только вряд ли передача бешенства и нанесение психологической травмы можно отнести к гуманному обращению с животными, — с серьезным видом заявил парень. Оскорбленно хмыкнув, я повернулась к другу спиной.

— Нужно подумать, что теперь делать с этим ребенком, — вернулся к насущной теме друг. — Ты почему здесь одна?

Девочка захлопала глазами, в которых грозовыми тучками стали собираться слезы.

— Я заблудилась.

— Это мы поняли, а конкретнее?

— Я… я не знаю, где мой папа-а-а! — выдавила она, разразившись слезами.

— Понятно, — уныло заключил Ким. — Пока мы мало что сможем от нее узнать. Проще отвести ее на базу и там уже пусть местные разбираются сами.

— Хороший план, но есть маленькая загвоздка. Мы сами понятия не имеем, где наш лагерь, и, ко всему прочему, уже стемнело!

— Сегодня до лагеря мы не дойдем, ориентироваться в темноте на незнакомой местности — чистый идиотизм. Придется ночевать в лесу. Но не здесь, пройдем немного и поищем более подходящее место, — предложил напарник, передавая мне ребенка и надевая лыжи.

Ночевка зимой в лесу не вызывала у меня бешеной радости, но нет другого выхода. По лыжам.

Дороги как час не было видно. Мы шли на ощупь, не очень полагаясь на зрение. Ким ступал впереди, а я с ребенком, сидевшим у меня на спине, следом. Дул сильный ветер, и я искренне радовалась нашим трехслойным комбинезонам и коротким, но теплым лыжным курткам. Правда, сейчас жутко хотелось их удлинить, скажем, до пят. Мы шли, а подходящего места все не попадалось. Я стала переживать за Кима. За время нашего шествия он начал кашлять. Из носа у него потекло, и друг попросил платок. Платка не оказалось. Сообразительный парень предложил мне его наколдовать. Вовремя он вспомнил, что я как бы маг! Во всяком случае, когда-то в незапамятные (ну, для моей памяти) времена я пыталась освоить данное искусство. Скажу сразу — напрасно. Маг из меня вышел весть знает… куда и, похоже, возвращаться не собирался. Но я честно попыталась.

Создаем материальный предмет — создаем материальный предмет. Чувствуем его в руке — чувствуем. Видим — видим… Мы с Кимом уставились на кружевные трусы на моей ладони. Черные. Танго. Я смущенно предложила их другу, он вежливо отказался. Я расстроенно положила трусы в карман (не выкидывать же).

Пройдя пару шагов, я увидела, как напарник подозрительно зашатался. Прекратив шатание, Ким упал лицом вниз. Я еле успела поймать его за капюшон. У парня был жар. Я простонала, опустила девочку на землю и принялась снимать свои и Кимовы лыжи.

Ночь. Непроглядная тьма и лес окружали меня со всех сторон. Я шла в неизвестном направлении, с бессознательным телом напарника на спине, ребенком под правой мышкой и двумя парами лыж под левой. Шла, скрипя зубами и мысленно проклиная чахоточного парня, начальство, учения, погоду и того умника, который изобрел лыжи. После всех проклятий в голове крутилось лишь одно: ну за что мне все это?!

До слуха донеслось легкое шуршание, я повернула голову и увидела, как из-под двух пар пледов вылез взлохмаченный Ким. Я облегченно вздохнула.

— Очухался? — радостно спросила я, трогая рукой лоб друга. — Жар спал, хорошо!

К лицу парня снова стала возвращаться его естественная бледность.

— Что случилось? — немного хрипловатым голосом спросил он.

— Ты отключился. Мне пришлось тащить на себе тебя, ребенка и лыжи. Знаешь, когда мы вернемся в ЗОГ, я потребую себе нового напарника, поздоровее некоторых!

— Рациональная мысль, — мирно согласился Ким. — А чего ты лыжи не бросила?

— Ага, бросишь их! Потом Вальтеру пиши объяснительную, куда дели казенные лыжи, и выплачивай стоимость с неустойкой! Нет уж! Мне дешевле и гораздо спокойнее для нервов было бы бросить вас двоих.

Ким усмехнулся.

— А где ребенок?

— Да вон! За тобой лежит.

Девочка спала, мирно посапывая, прижавшись к спине парня.

— Где мы сейчас? — спросил друг, осматриваясь. — Похоже на шалаш, сооруженный из еловых веток.

Шалаш был небольшой, но в нем умещались трое. Посредине горел маленький костер.

— Так и есть. Мне надоело тащить вас, и я решила организовать место для ночевки или похорон. Подумала, определюсь по ходу. Вышла ночевка. В принципе неплохо, только есть хочется! К сожалению, в темноте я не смогла никого поймать. Придется ложиться спать на голодный желудок. А ты спи давай, нужно набираться сил. Температура спала, будем надеяться, завтра ты сможешь идти сам. И я отказываюсь тебя на себе тащить, если что.

Парень осмотрел меня.

— А тебе не холодно без пледа?

— Нет. Я вон твоей курткой ноги укрыла!

— Моей? — возмутился напарник.

— Ну зачем тебе куртка? И так вон со спины живое тепло греет! — сказала я, указывая на ребенка.

Ким смолчал.

— О, знаешь, что я узнала от девочки? Оказывается, они с отцом ехали по лесу в собачьей упряжке, но волки испугали собак, и они дали деру. А девочка вывалилась.

— Ясно, есть шанс, что отца уже незачем иска-а-а-ть, — прозевал Ким, перевернувшись на бок.

— Почему?

— Волки в это время года голодные.

Утром, первым делом выйдя на улицу, Ким принялся внимательно осматривать конструкцию шалаша. Его она явно воодушевила.

— Что это? — спросил он, указывая на мое сооружение.

Шалаш был смастерен из наломанных сосновых веток, скрепленных вверху знакомыми кружевными трусами.

— Понимаешь, ночью мне было тяжело и лениво нормально соображать, что да как делать, и веревки с собой не оказалось. Я решила сымпровизировать. А трусы хорошие наколдовала, крепкие.

Ким еще раз обошел шалаш.