Книга Ударь по больному месту - Джеймс Хедли Чейз

– Вы не понимаете, от чего отказываетесь, мистер Уоллес. – Ничего нет вкуснее этого. Попробуйте хоть одну.

– Спасибо, не хочу.

Он отправил в рот еще три сосиски, и все повторилось сначала.

– Для пищеварения великолепно.

Он допил пиво. Сэм знал весь сценарий и уже спешил с новой порцией. Я терпеливо ждал.

Наконец, сосиски и очередная порция пива бесследно исчезли, а Барни так рыгнул, что в окнах задребезжали стекла.

– Так что же вы хотите от меня, мистер Уоллес?

– Что ты знаешь о заведении «Черная шкатулка»?

Барни поднял брови – вернее, то, что от них осталось.

– Это грязная негритянская забегаловка. Дансинг, мерзкая жратва, но пользуется популярностью.

Я ждал, пристально глядя на Барни.

– Копы туда не суются, – продолжал он. – Этот амбарчик был куплен одним негром около года тому назад и превращен в клуб. Здесь не так уж много черномазых: в основном вьетнамцы и пуэрториканцы. А в этом местечке собираются только черные и чувствуют себя как дома.

– И кто же купил эту развалюху, Эл?

Барни поскреб по горлу. Это был сигнал, который я знал. Я дал знак Cэму, у которого уже была приготовлена новая порция пива.

– От этих маленьких штучек такая жажда… А вы душка, мистер Уоллес.

– Так кто же все-таки купил этот сарайчик? – повторил я свой вопрос.

Барни отпил большой глоток:

– Один очень нехороший черный. Даже не пойму, где он раздобыл деньги. Этот сарай он снял в аренду за пять тысяч баксов на десять лет. Думаю, что деньги он взял у своего папаши, с которым мы, бывало, вместе выпивали. – Барни потряс головой и опечалился. – Но уже год, как я его здесь не вижу. Теряю хороших друзей.

– Так как же все-таки зовут владельца? – спросил я.

– Хенк Смедли. Вам лучше не иметь с ним дела, мистер Уоллес. Это мерзкий и жестокий тип. Он не любит, когда суют нос в его дела.

Я ничем не выдал своего волнения.

– А как зовут его отца?

– Джош Смедли. Он служит дворецким у этой богатой, надменной суки миссис Торнсен. Я слышал, что бедный Джош теперь не расстается с бутылкой. Ничуть его не виню. Непутевый сын, сбежавшая жена да еще эта миссис. Тут поневоле запьешь.

– Ты говоришь, что от него сбежала жена?

– Так точно, мистер Уоллес. Он сам говорил мне об этом. Вся беда в том, что миссис Смедли совсем не ладила с сыном. Это всегда был дикий, необузданный тип, а бедный Джош любит его. Они с женой всегда ссорились из-за Хенка. А когда умер мистер Торнсен, они расстались. Джош остался с миссис Торнсен, а Ханна – его жена – живет теперь с дочкой миссис Торнсен и присматривает за ней. Дочка живет отдельно от матери и имеет свой капитал. – Барни вздохнул. – Да, у этих богачей жизнь что надо. Но я им не завидую. Все эти налоги, дети, разводы – это не для меня. Мне нравится моя жизнь – никаких проблем.

– Счастливец. А о дочери ты что-нибудь знаешь?

– Говорят, она тот еще орешек. Я слышал, что, когда ей было шестнадцать лет, она начала жить с Хенком. Но я вам ничего не говорил, мистер Уоллес. Это только сплетня. Этим многие девушки любят заниматься. В наше время все было по-другому. Теперь такие нравы.

Неожиданная догадка промелькнула на его лице.

– Вы интересуетесь Энджи Торнсен, мистер Уоллес?

– Меня больше интересует Хенк Смедли.

– Понятно, мистер Уоллес. Будьте осторожны с ним. Он опасен: необуздан и порочен.

– У Энджи был брат, Терренс. Ты о нем что-нибудь знаешь?

Барни посмотрел на свою пустую тарелку, грустно улыбнулся, затем вопросительно посмотрел на меня. Намек я понял.

– Вперед, Эл.

– Ведь это мой завтрак и ленч, – пробормотал Барни, подавая сигнал Сэму, который тут же принес полную тарелку сосисок и пинту пива.

– Человек моей комплекции должен поддерживать силы, мистер Уоллес. – Опять три сосиски исчезли у него во рту. Он прожевал их, оценил вкус и одобрительно кивнул. – Так о чем вы спрашивали меня, мистер Уоллес?

– Что тебе известно о Терренсе Торнсене?

– Очень немного. Он не ладил с отцом, потом ушел из дому и снял комнату в районе порта. Это старый грязный дом под названием «Брэкерс». Вам не захотелось бы иметь с ним ничего общего. Это было года два тому назад. Говорят, он здорово играл на пианино. Я, правда, никогда не слышал. Работал он в «Дэд-Энд клаб» у Гарри Рича. Его стали тогда называть Терри Зейглер. Я слышал, что с его приходом доход клуба сильно возрос и Гарри здорово ценил его. Все эти свингующие сопляки были без ума от его игры и валили туда валом. Терри играл каждый вечер с девяти часов вечера до двух ночи, но ни с кем не разговаривал – только играл. Месяца три тому назад он вдруг исчез, и с тех пор его никто не видел, хотя ходил слух, как будто Хенк старался переманить его к себе. Но это была бы сенсация, если бы Зейглер стал играть в «Черной шкатулке». Так что это выдумки. Нет, сэр. Непохоже.

Я решил, что уже пора возвращаться. Мне не хотелось, чтобы Барни почувствовал, как я нуждаюсь в информации. Поэтому я достал бумажник, вынул двадцать долларов и отдал ему со словами:

– Держи ухо к земле, Эл, насчет Хенка, Терри и даже Энджи.

Он вновь выдал мне свою акулью ухмылку и схватил купюру движением, которым ящерица хватает муху.

– Вы знаете, где меня найти, мистер Уоллес. Я буду слушать, что говорят…

– Пока, Эл.

Я подошел к Сэму, оплатил счет и вышел наружу. Утро не прошло даром.

Я нашел Билла там, где и оставил, сидящим в автомобиле. Он жевал резинку и вытирал платком свою потную шею. Я скользнул на сиденье рядом с ним.

– Ну что, она вышла?

– Минут десять тому назад. Я не знал, следовать ли за ней или ждать тебя. Она вышла без портфеля и направилась в город.

– Хорошо. У меня тоже кое-что есть. – И я рассказал ему о разговоре с Барни.

– Значит, придется кое-куда проехать, но сначала выпьем пива.

– Нет, сначала поедем в «Брэкерс», – возразил я, – а затем будет пиво.

– Я так и знал, – сказал Билл, вытирая платком лицо.

Мы нашли «Брэкерс» на одной из маленьких улочек. Это был типичный жилой дом, населенный рабочими, которые днем уезжали в город и обслуживали богатых людей. Дом был обветшалым, с облупившейся краской. Его окружала куча мелких магазинчиков, торговавших всем: от рыбы до лифчиков. По узенькой улице сновали вьетнамцы, пуэрториканцы, несколько негров, а также престарелые белые женщины с корзинками в руках.

С трудом найдя место для автомобиля, мы вышли и направились к входу в дом.

– Подожди здесь, Билл, я поговорю с уборщиком.