Книга Минотавр вышел покурить - Стивен Шеррил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не поможешь ли мне с переездом? Ко вторнику мне нужно перебраться. Почти все, что входит в мою машину, я перевез. Я подумал, что если мы загрузим твой хэтчбек, то увезем и все остальное.
Минотавр соглашается встретиться с Дэвидом у него дома в обеденное время. Дэвид начинает рисовать ему план, хотя Минотавр уже несколько раз бывал там, подвозя его домой. Черной пастой Дэвид рисует три креста и собирается указать на них названия улиц, но тут раздается звон стекла и серебряной посуды. Распахивается дверь из обеденного зала. Вместо шума и говора посетителей там царит мертвая тишина. Один из официантов, Тимоти, влетает на кухню взволнованный, с широко раскрытыми глазами.
— С Келли беда! — чуть ли не кричит он.
— Что с ней? — спрашивает Дэвид.
— Похоже, припадок.
Дэвид бросается в притихший обеденный зал. Минотавру страсть как хочется узнать, что происходит, но он не может войти туда, поэтому прижимается черным диском глаза к круглому окошку в двери.
Келли лежит в широком проходе между салат-баром и занятыми посетителями четырехместными столиками, выстроившимися вдоль зеркальной стены, и дергается в судорогах. Кто-то из клиентов — старый негр, сидевший у самой двери за столиком на двоих, — поворачивает девушку на бок и подкладывает ей под голову свой пиджак. Минотавр видит, что он что-то говорит. Дэвид выбегает из ресторана. Остальные посетители, похоже, сами не знают, что им делать — то ли продолжать трапезу, то ли наблюдать за происходящим. Многие вытягивают шеи, чтобы увидеть в зеркалах в позолоченных рамах любопытное зрелище.
Зачастую несчастный случай объединяет людей, хотя бы до некоторой степени. К тому времени, как прибывает машина «скорой помощи», Келли приходит в себя. Смущенная и бледная, сидит она в кабинете начальства и очень неохотно соглашается ехать с врачами. В этот вечер посетители покидают ресторан раньше, чем обычно. Официанты и официантки делают свое дело, распределив обязанности Келли между собой. Дэвид выключает трансляцию. Даже уборка на кухне заканчивается раньше обычного. Когда Минотавр в половине одиннадцатого выходит из кухни в обеденный зал, в ресторане уже пустынно и тихо. Граб проводил Келли до станции «скорой помощи» и намерен отвезти ее попозже домой. Обслуга сидит за стойкой бара, подсчитывая чаевые, и вполголоса обсуждает случившееся. Минотавр наливает себе кока-колу; он стоит к бару ближе, чем обычно, и прислушивается к разговору.
— Господи, стыд-то какой, — изрекает Адриенна. — Я бы сдохла, если бы со мной такое случилось.
— У моей мамаши тоже бывают припадки, — заявляет высокий, с птичьим лицом официант по имени Роберт.
— Я решил, что Дэвид того и гляди в штаны наложит.
— Она грохнулась прямо в моей секции. Накрылись мои чаевые.
Это говорят Майк и Шейн — официанты, которые прежде передразнивали Дэвида.
— Аннн, — негромко, лишь бы его услышали, произносит Минотавр.
Он хочет принять участие в беседе. Но когда все официанты и официантки замолкают и смотрят на него, он и сам не знает, что ему теперь делать. Больше всего ему хочется объяснить им, что он видел то же, что и они, и почувствовал то же, что они.
— В чем дело, М? — спрашивает Роберт. — Ты что-то сказал?
Минотавр слышит, как на кухне жужжит вентилятор. На раздаче громко тикают часы, неумолимо подгоняя время. Минотавр слышит, как у него в стакане тают кубики льда. Официанты и официантки выжидающе смотрят на него, и это ожидание для него мучительно.
— Келли, — произносит он. Звук «л» дается ему с трудом, и, заметив это, кто-то смеется. — Келли, — повторяет он, качая из стороны в сторону своей огромной головой в надежде, что этого жеста вполне достаточно и больше ничего говорить не придется.
Кто-то делает глубокую затяжку, и каждая крошка табака ревет, сгорая. Выдох с ураганной силой бьет его по барабанным перепонкам. Кто-то, то ли из равнодушия, то ли желая прийти на помощь, решительно нажимает на кнопки калькулятора, громко стучит кончиками ногтей по пластмассе. Минотавр слышит, как по цепи калькулятора течет электрический ток.
— Черт меня побери, М, о чем ты толкуешь? — спрашивает Адриенна, которой, честно говоря, никакого ответа и не нужно. Но ответить Минотавр не может. Он и сам не знает, что хочет сказать. Знает только одно: он боится каким-то образом навредить Келли. Тишина выплескивается из бара, где обслуга сидит, а Минотавр стоит. Она поднимается по его тощим ляжкам, по спине, по груди, проникает ему в рот и легкие, наполняет весь ресторан. Все, на что Минотавр способен, это переместить свое тело через эту тишину, выйти в дверь и погрузиться в ночь.
Из Хаоса, из Эроса, из обильного и неразборчивого чрева Земли возникли они.
Минотавру грезятся ветви генеалогического древа:
По утрам, прежде чем приготовить кофе, принять холодный душ и посыпать себя тальком, даже прежде чем встать с постели, Минотавр любит полежать под окном, если день солнечный, и погреться в солнечных лучах, падающих на него, когда шторы то вздымаются, то опускаются на ветру. Если пасмурно, он нежится, овеваемый влажным неподвижным воздухом. В любую погоду Минотавру нравится поваляться по утрам и почесаться. Спит он без рубашки. За многие годы он убедился в том, что, как бы он ни перешивал ворот и плечи пижамы, одежда всегда мешает. Сон у него и без того беспокойный, и потому Минотавр спит без ночной сорочки.
Обеими руками Минотавр соскребает с лица туман минувшей ночи, скоблит ногтями свою широкую физиономию и ширококостный нос. Кончиками пальцев массирует основания рогов. Скребет под подбородком и невольно мычит, а когда поглаживает массивную шею с ее переплетающимися мышцами и похожими на тросы сухожилиями, мычит еще громче. Минотавр скребет себя до тех пор, пока не начинает гореть кожа под его темно-серой шкурой, обтягивающей мясистые плечи. Тогда он начинает чесать другие части тела. Бережными движениями скребет серую, шелушащуюся кожу — там, где происходит переход от быка к человеку или от человека к быку, в зависимости от того, где начинать отсчет. Нечто вроде шрама на груди — багровая полоса, уходящая под грудину и подчеркивающая грудные мышцы, на фоне которых выделяются черные, точно резиновые, бычьи соски. На спине переход не столь резок: цвет шкуры постепенно меняется от черного к серому и молочно-белому цвету человеческой коней. Иногда этот шрам пульсирует, набухает, углубляется, превращается в расселину, через которую Минотавру никогда не удастся перебросить мост, даже если он всю вечность будет это делать, и которая является границей двух его частей. Но иногда ему удается забыть об этом и на мгновение поверить, что он единое и цельное существо.
Минотавр продолжает скрестись, он скребет свой человеческий живот, тонкую, почти женскую талию, жилистые ляжки. На первый взгляд его тело непропорционально: крупная бычья голова, шея и плечи посажены на хорошо сложенный торс и ноги. Возникает впечатление, что он вот-вот опрокинется. Но, наблюдая за тем, как Минотавр передвигается в течение дня, можно обнаружить с трудом обретенную гармонию: твердая стойка, широко расставленные ноги, точно рассчитанное равновесие, четкая механика мускулов, связок и костей, работающих согласованно для того, чтобы поддерживать в вертикальном положении это неправдоподобное существо.
