Книга Кремль 2222. Севастополь - Владислав Выставной

Казалось бы, чем может навредить древней крепости один-единственный враг? Может – если сумеет обезглавить Кремль и погрузить его в безвластие и хаос. Известно ведь, что лишь князь скрепляет плотное и бурное кремлевское общество, ограничивая амбиции бояр и духовенства. А что будет, если какой-то бойкий враг доберется-таки до князя? Конечно, дружина у него мощная, и опричники, и телохранители – на десять шагов подойти не дадут. Но даже десяти шагов достаточно, чтобы свершилось непоправимое.

Ходят ведь по Москве истории про хомо-бомбу. На вид мужик-мужиком, да только все его тело, вся физиология изменены таким образом, что по сути он ходячий мешок с гексогеном. И сознание у него изменено ментальной установкой: «Иди и взорвись». И такой будет переть к намеченной цели, даже не осознавая, что делает. Сделать хомо-бомбу можно из каждого, те же шамы владеют знаниями и навыками внушения. И не важно, кто заказчик – мощный взрыв в нужном месте способен пошатнуть устои цивилизации, только начавшей возрождение после двухсотлетнего мрака.

А может, и того хуже, и парень этот – разносчик эпидемии, какого-нибудь вируса-убийцы. Уже не раз чума косила целые районы, и, поговаривают, не случайно. Бактериологического оружия на древних стратегических складах накоплено без меры, и не все оно пришло в негодность.

В любом случае нельзя позволить ему уйти. И уж тем более – добраться до Кремля.

Воин прикинул возможный маршрут беглеца, вспомнил недавние разговоры. Он ведь практически полностью изложил ему маршрут – по расстоянию и ориентирам, обозначил расположение ловушек и возможных засад. Не указал только схемы безопасного пересечения Садового Кольца. Но объяснил, где его дожидается Книжник, которому известен алгоритм перехода.

Зигфрид стукнул кулаком по бетонной колонне.

Вот это поворот! А что, если они встретятся? Что, если этот псих заставит Книжника перевести его через Садовое Кольцо, а потом грохнет, как свидетеля? Конечно, его, Зигфрида, он убивать не стал, но так и Книжник не спасал его от смерти! Кто может знать, что на уме у странного чужеземца?!

Об этом он думал, уже мчась сломя голову по ночным улицам. Опыт и острое, почти нечеловеческое зрение, конечно, помогают, но двигаться в темноте с такой скоростью чревато неприятностями: и опасности легко не учуять, и в Поле Смерти влететь запросто. Да и угрозы ночью непривычные, коварные – в это время такую тварь повстречать можно, какую днем за всю жизнь не увидишь. Но иначе этого шустрого не догнать. Перепрыгивая через россыпи разбитого кирпича, через трещины и провалы, он быстро продвигался на юг, в сторону Садового. По ходу движения пытался понять, как бы двигался на его месте человек, впервые оказавшийся на этих улицах. По всему выходило, что предсказать его путь невозможно. Единственное, что известно чужеземцу – что Кремль где-то на юге отсюда. С севера он пришел, что ли? Что там, на севере, кроме Чащобы да мрачной Гробницы, что на Ярославском шоссе?

Да все что угодно. Ничего они толком не знают о своем мире, сжавшемся до пределов МКАД. Да и этот мир мешают познавать бесчисленные враги, хищники, ловушки и собственная дремучесть.

Вскоре должно показаться Садовое Кольцо, смертельное наследие Последней Войны. С наскока его не одолеешь, а попытаешься – считай, тебе крышка. Когда-то здесь проходил Последний Рубеж обороны кремлевских. Дрались здесь яростно, отбивая волну за волной атаки боевых биороботов. Но даже лишившись последних защитников, Последний Рубеж не перестал быть серьезной преградой. Многие считали, что Кольцо заговорено от врагов. В подземельях обитала целая секта, поклонявшаяся московским Кольцам – от Садового до МКАДа. Но дело было, конечно, не в мистике. В глубине под Кольцом прятались мощные системы электронного противодействия, энергетические барьеры и прочая машинерия, не имеющая механических частей и почти не подверженная износу. Питаемый, видимо, ядерными источниками, энергии, Последний Рубеж продолжал свою войну. Впрочем, уже не настолько успешно. В Кольце давно появились бреши, большую часть которых контролировали маркитанты. За приличную цену можно договориться о переходе. Это дает барыгам стабильный и немалый доход. Впрочем, имеются и тайные тропки, одну из которых отыскал Книжник.

Сам он по договоренности должен ждать его в укрытии у перехода. Правда, Зигфрид должен был вернуться не ранее, чем завтра. Так что нет никаких гарантий, что приятель не шарит сейчас по подземельям Кольца в поисках древних артефактов. В последнее время он стал куда увереннее чувствовать себя в роли разведчика.

Уроки Зигфрида не прошли даром.

Воин остановился, коротко огляделся. Вот он, ориентир: ржавая ферма ретранслятора сотовой связи над торчащей на фоне неба одинокой стеной – все это в мягком лунном свете. Странное дело – еще в Последнюю Войну дом разнесло в щебень прямым попаданием тяжелого боеприпаса. А этот кусок на углу высотой в десять этажей – остался. Сквозные глазницы окон только подчеркивали видимую хрупкость конструкции, как и нелепая, покосившаяся железная ферма наверху. Мимо этого ориентира беглец никак не пройдет, это единственное, за что здесь можно уцепиться взглядом – так вест ему и сказал. То ли по доверчивости сказал, то ли интуиция подсказала – бросить подозрительному спутнику яркую приманку.

Осталось проверить задуманное. Если, конечно, ему удалось обогнать чужеземца на ночных улицах.

Замерев за одинокой стеной, Зигфрид стал ждать.

Прошло не меньше трех часов. Можно было решить, что путник заплутал на незнакомых улицах или вообще сгинул. Вариантов тут много: достаточно неосторожно прислониться к стене, увитой хищной лианой, или просто наткнуться на группу охотников-нео. Копье в горло – и все разговоры, даже шуму не будет. Однако для очистки совести стоило подождать до рассвета, потом встретиться с Книжником в «точке рандеву» – а там по обстоятельствам.

Дожидаться рассвета не пришлось. Слух уловил движение. Кто-то тихо пробирался вдоль стен, почти незаметно – но вполне достаточно для тонкого слуха Зигфрида. Вскоре показалась и тень.

Неплохо для чужака. Но ссориться с вестом ему не стоило.

Тихо покинув укрытие, Зигфрид слился с тенью полуразрушенного дома. Искусство хамелеона – умение мимикрировать, сливаться с фоном прямо на глазах у противника. Фигура в черном комбинезоне двигалась прямо на него, в упор не замечая угрозы. Когда фигура вдруг сбавила темп, напряглась и приготовилась броситься в сторону – было уже поздно.

Зигфрид отделился от стены и выскользнул из тени. В следующую секунду он прыгнувшим зверем сбил противника с ног. Сцепившись, они покатились по разбитому асфальту. В этот момент Зигфрид понял, что недооценил противника. Тот не был однозначно сильнее, но в контактной драке показал необычное преимущество: сделав цепкий захват, начинал постепенно сжимать противника, как удав, удушающий жертву. Тело пронзило болью, затрещали кости. Это была незнакомая техника, и Зигфрид не сразу понял, что ей противопоставить. Главное, что он решил с самого начала – не использовать оружие. Он не хотел убивать странного парня, не выяснив до конца всю правду о нем. Да и противник умирать не стремился – скорее он отправил бы на тот свет своего недавнего спасителя. Есть такие моменты, когда не до лирики. С большим трудом Зигфриду удалось вырваться из смертельной хватки, драка превратилась в густой «замес» кулаками и ногами. Нельзя сказать, что кулачный бой был у веста в фаворе. С детства его приучили к простой истине: все решает клинок. Какой бы ты ни был лихой драчун – меч всех уравняет. Но если прижмет, можно и подраться.