Книга Портрет в сиреневых тонах и другие истории - Елена Ронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иногда звонил Иван Иванович, и Нина Павловна с радостью соглашалась с ним встретиться. Обычно это происходило в периоды смены посетителей салона. И эти встречи были ей приятны. Она отдыхала рядом с Иваном Ивановичем, расслаблялась. Не нужно было принимать позы и помнить про обворожительную улыбку. Они даже играли в подкидного «дурака». Нина Павловна надевала халат и тапки, целую неделю не вставала на весы.
Но через какое-то время ей опять хотелось возвышенного общения, хотелось зрителей. Иван Иванович отодвигался в сторону, Нина Павловна тщательно красила волосы и опять отправлялась с новыми друзьями на экскурсии по музеям Питера.
Еще не старая женщина, полная сил и желания нравиться.
Утро субботы началось, как обычно. Лариса готовила обед, а Петр сидел рядом на кухне и читал газету.
– Что ты делаешь?
– Варю борщ.
– Вот сколько лет мы с тобой женаты? Больше тридцати, наверное? И практически каждую неделю ты полдня тратишь на эту готовку!
– А если я не буду тратить полдня на готовку, то потом нам нечего будет есть, и ты первый же начнешь нервничать по этому поводу. А завтра мы еще, кстати, будем полдня ездить по магазинам, закупать продукты на неделю. А женаты мы, между прочим, тридцать шесть лет. В прошлом году тридцатипятилетие отмечали. Забыл, конечно?
– Ну вот, сразу «забыл», сразу обижаться. Я ж про тебя думаю. Все ты суетишься, все ты где-то носишься. Жизнь какая-то ненормальная. Некогда друг с другом поговорить.
– Ну а мы что сейчас делаем? Кстати, у Ольги опять проблемы. По-моему, с Ильей что-то не так у них. Вчера, когда с Юлечкой водиться ходила, так они ругались, просто кошмар какой-то. При мне, при ребенке. Юлечка в слезы. Я потом капли сердечные пила. Может, уже вмешаться пора, а, Петь? Они, правда, говорят, что это все мне кажется. Де это они просто спорят. Но в споре же «дура» и «идиот» не употребляют? Не знаю, Петь, что делать? А Анна, та ну вся в работе, вся в работе. Все-таки уже тридцатник. И все не замужем, Денис без отца растет. Тоже забота. Правильно говорят, маленькие детки спать не дают, с большими сам не уснешь!
– Вот опять ты о детях. Пусть уже сами живут, как хотят. Ну сколько можно, в конце концов, за них переживать? Выросли они, понимаешь? Вы-рос-ли!
– Да понимать-то понимаю.
– Лариса, – Петр подошел к жене и взял ее за руку. – Мне тебе сказать что-то надо. Это очень важно. Положи ты свою ложку.
– Петя, не пугай меня.
– Знаешь, я давно все собираюсь, собираюсь. И все как-то времени нет. Все не к месту получается. И понимаю, что к месту, наверное, и не будет. А сказать тебе я это должен.
Лариса опустилась на стул:
– Ну говори.
– Ты знаешь, я хотел тебе сказать, что всегда тебя любил. И сейчас люблю. Только тебя. Были, знаешь, у меня бабенки, конечно. Не без греха я. Но никогда я тебя не обманывал. И никогда в жизни тебя променять ни на кого не хотел. Всегда знал, что ты у меня одна, единственная, и кроме тебя мне никто не нужен. Все, собственно.
Лариса рассмеялась.
– Ну и что, медаль, что ли, за это тебе дать?! Выдумал тоже.
Через месяц Петр умер, совершенно внезапно, от инсульта. Лариса пережила это с трудом. И никак не шел у нее из головы тот странный разговор. Ну почему она тогда засмеялась, почему не захотела поговорить серьезно? И почему этот разговор вдруг затеял Петр? Сначала от этих, мучавших ее вопросов было очень тяжело.
Через какое-то время боль от потери стала не такой острой, и Лариса все время ловила себя на мысли: «Как же хорошо, что он успел мне ЭТО сказать!»
– Ну послушай, не плачь, ну давай все по порядку. Катя здорова? А мама? Ну а что тогда? На работе что-нибудь?
Надежда все равно захлебывалась от слез и никак не могла взять себя в руки. Наконец, немного успокоившись, смогла выдавить:
– Понимаешь, у него, оказывается, дочери два с половиной года.
Сначала я даже не поняла, о чем или, собственно, о ком идет речь.
– У него, это у кого?
– У Олега! – простонала Надежда. Ну конечно, как я забыть-то могла! Про кого еще может идти речь?!
– Надя! Да ты с ума сошла! Вы же расстались больше чем два года назад. Постой, или я что-то путаю?
– Да ничего ты не путаешь!
– Нет, ну а чему ты тогда, собственно, удивляешься? Ты же за эти два года его ни разу не вспомнила. Я что-то не пойму, Надь, ну ты же его сама выгнала.
– Ну да. Ну он же был абсолютно никчемный. Он же только под ногами мешался. Амеба такая. На диване лежал, судьбу ругал, страну ругал. Ни к чему не стремился. А сам-то, оказывается, в это время?! Нет, нуты представляешь?! – Надя опять зарыдала в голос.
– Ну я, допустим, представляю, я и тогда тебе говорила, что это как-то странно. Молодой вроде мужик. Тобой интересуется, но редко. Вроде бы как чаще не может. А что значит, не может? Если может редко, значит, может и часто. Значит, просто часто не хочет.
Ну вспомни, он же тебя тогда вообще не интересовал. Сплошное было непереносимое раздражение. Ты же так радовалась, когда вы с Катей вдвоем остались. Говорила, только жизнь увидела. Надоело на эту скучающую рожу смотреть. Ты же два года живешь абсолютно счастливо. Что произошло? Что вдруг изменилось? А если бы ты об этом тогда узнала? Стала бы за него цепляться? За амебу?
– А может, я его люблю?
– А может, это эгоизм? И уязвленное самолюбие? А давай твоему Олегу спасибо скажем! Что ты вот так ему два года назад предложила уйти. А он вот взял свои пожитки и свалил в полчаса. И эти два года у тебя перед глазами не маячил и Катю не дергал. И тебе давал возможность свою жизнь устроить.
– Но ведь я же ее не устроила?! – Надя заревела с прежней силой. – А он, выходит, устроил!
– Ну вот, подруга, сюда еще и зависть приплелась. Нет, ты его не любишь, это точно. И что значит, ты свою жизнь не устроила? Ты вспомни, как ты с ним мучилась. Ну вот, пусть теперь другая помучается. Много он тебе Катю растить помогал? Теперь вот другая по ночам не спит, ребенка караулит. Думаешь, у него привычки изменились? Люди ведь с годами меняются мало. Во всяком случае, в лучшую сторону. В худшую – это пожалуйста. Так что, Надежда, утирай слезы. Где там наш коньяк? У меня родился тост. Никогда ни о чем не жалеем. Все сомнения выкидываем из головы. Живем счастливо и верим в лучшее. Или ты не Надежда? А любовь твоя, она рядом ходит. Даже по сторонам смотреть не надо. Сама тебя найдет.
Поздно вечером в квартире Тани Игнатовой раздался телефонный звонок.
