Книга Маршал Победы. Освободительный поход "попаданца" - Михаил Ланцов

– Капитан Сталин, – кивнул Василий, начиная выбираться из аппарата. – Не вытягивайте так лицо. Да, сын.

– Эко вас угораздило, – чуть помявшись, отметил Кравчук. – Хорошо, что мы рядом оказались. Вам помочь выбраться?

– Спасибо, не нужно. Что с машиной делать? Она без ремонта не взлетит, и запчастей здесь взять негде. А немцам оставлять негоже. Может, бензином облить и поджечь?

– У нас с взрывчаткой проблем нет, – улыбнулся Кравчук. – Сделаем им сюрприз.

– Хорошо. Дерзай. Я в этих делах ничего не понимаю, – ответил юный Сталин и поднял голову туда, где послышался нарастающий гул знакомых моторов. Он помахал руками своим летчикам, что беспокоились о нем и залетели посмотреть, как у него дела. Истребители покачали крыльями в знак того, что заметили и все поняли, после чего полетели на свой аэродром. Садиться на необорудованную площадку трехтонной машине было рискованной задачей. Да и смысла не имелось. В одноместном самолете вдвоем не улетишь.

– Вы не волнуйтесь, – напомнил о себе Кравчук. – Это все ненадолго. Мы из отряда радируем. Через день-два за вами самолет вышлют.

– Да можно бы и надолго, – сокрушенно сказал Василий. – Вон, – махнул он на самолет, – совсем голову терять стал. На подвиги потянуло. Машину угробил. Сам чуть не погиб. Охладиться бы мне. Да протрезветь. У вас ничего не намечается?

– У нас все по плану, – лукаво улыбнулся Кравчук. – Но вы на базе подождете.

– Что?! Почему?

– Вы летчик. А у нас пограничные войска. К нашим делам вы совершенно непривычны и не готовы. И нас тяготить будете. И сами легко можете подставиться и глупо умереть, – прямо ответил лейтенант госбезопасности.

В общем, разговорились. Не убедил товарищ Сталин лейтенанта государственной безопасности. Расстроился. Так и шли до лагеря. Впрочем, человек предполагает, а бог располагает.

Самолет не прилетел ни через день, ни через два. Что там случилось на «большой земле», было неясно, однако забирать Василия не спешили. И этот факт связывал бойцов-пограничников по рукам и ногам. У них ведь боевые задачи стояли, которые нужно выполнять. А группа и так маленькая – каждый человек на счету. Ни разделяться, ни сидеть на попе ровно они не могли. Так что на третий день, получив подтверждение невозможности в ближайшее время выделить самолет для эвакуации капитана ВВС Василия Сталина, Кравчук был вынужден удовлетворить его просьбу. Ну не под кустом же его связанным оставлять в самом деле.

Трасса со Львова на Дубно шла по не очень лесистым местам, поэтому к любым засадам и диверсиям приходилось готовиться по ночам с особой осторожностью. Так и в этот раз получилось.

Скрытно пробравшись к небольшому селу, стоящему немного в стороне от трассы, где немцы решили поставить ремонтный взвод, приписанный к автотранспортному батальону. Благо, что местного населения не было и проблем да возмущений не предвиделось. В общем, с наступлением темноты отряд начал заранее спланированную диверсию. Главным преимуществом пограничников было кроме выучки и опыта то, что на вооружении у них имелись пусть и ограниченно, но образцы вполне недурного оружия с глушителем: пистолет и карабин под американский пистолетный патрон сорок пятого калибра с его тяжелой, медленной пулей.

Василий в непосредственном нападении не участвовал. Не пустили. Оставив в группе прикрытия, поручив важную задачу прикрытия хутора от внезапных гостей. Благо, что с пулеметом обращаться он умел. Вот и посадили его со вторым номером расчета и снайпером на подходах.

Операция шла достаточно спокойно. Лишь через десять минут после начала кто-то из немцев смог спохватиться и начал стрелять. Но довольно скромно. Магазин из «маузера» расстрелял и все. А еще через час за ними зашли. Дело сделано – пора уходить. Тихо, спокойно и без геройства. Во всяком случае, ремонтники и не могли оказать достойного сопротивления бойцам-пограничникам. И чья ж в том вина, что немцы пока еще не догадались ввести нормальное охранение для частей обеспечения?

Спустя девять часов. Дубно. Штаб танковой дивизии.

«…дежурный после получения донесений о выстрелах на обозначенном выше объекте направил туда усиленную патрульную группу. По прибытии они радировали, что база подверглась нападению, живых не наблюдают. Начали обследование. В ходе обследования выяснилось, что тела погибших заминированы, как и ряд объектов на базе. В частности, из-за неосторожного поведения солдат патрульной группы был инициирован взрыв нескольких зарядов. После взрывов патрульная группа вызвала саперов и отошла за периметр базы, постаравшись занять естественные укрытия, которые также оказались заминированы…»

– …! – искренне, но совершенно непечатно воскликнул, оторвавшись от чтения рапорта, полковник Краузе. – Не война, а какое-то сумасшествие… Что там случилось? – обратился он к лейтенанту.

– По всей видимости, русские напали. Характерные ранения пистолетными пулями сорок пятого калибра говорят о том, что они снова применяли оружие с глушителями. А те выстрелы были произведены кем-то из бойцов Вермахта. Кем конкретно, сейчас сложно сказать. Но винтовочные гильзы мы нашли. После чего противник заминировал местность и отошел. Мы обнаружили несколько прикрывающих постов. Так что если бы мы поспешили с патрульной группой, то наткнулись бы на пулеметный огонь.

– Седьмое нападение за неделю! По корпусу уже начали ходить мрачные слухи… – пробурчал майор, присутствующий в кабинете. Но полковник никак не отреагировал.

– Это был последний ремонтный взвод в дивизии. Почему не был исполнен приказ об усилении охраны военных объектов в тылу действующей армии? Не успели выделить охранение?

– Герр полковник. Оно было выделено сразу же после получения приказа и еще вчера должно было заступить на дежурство, но не успело добраться. Очередная диверсия. Их обстреляли из леса и сильно повредили грузовики.

– …! – И снова полковник в весьма экспрессивной и труднопереводимой форме выразил свое отношение к происходящему. – Оборудование ремонтного взвода пострадало?

– Все уничтожено, герр полковник. Его целенаправленно минировали. Плюс ряд хитро поставленных направленных фугасов. Все остальное – это либо ручные гранаты, подложенные под трупы, либо противопехотные мины. – Вместо ответа полковник просто раздраженно махнул рукой, давая понять, что «аудиенция завершена», и после выхода лейтенанта задал майору риторический вопрос: – И как в такой обстановке работать? Ведь эти гады строевые части стороной обходят. Только по тыловикам бьют…

– Ну почему обходят? – возразил майор. – Батальон Германа позавчера обстреляли. В четыре пулемета и три ротных миномета. А когда наши солдаты добрались до позиций противника, их ждало только несколько противопехотных мин-лягушек вместо давно отступивших солдат противника. Итог – сорок семь человек чистой убыли. Плюс два грузовика сильно повреждено.

– … – Полковник грязно выругался. – Как с этими варварами вообще воевать?

– Никак, – усмехнулся майор. – И ты это не хуже меня понимаешь. Мы связались не с теми. Да и не варвары они. По крайней мере, я в это не верю. Вон передовые части пытаются выбить их линейные части с позиций, но безрезультатно. Они просто перемалывают наши войска, как жернова. Причем ни о каком безумном героизме я не слышал. Напротив, хитрят постоянно и мудрят. Ловушки, артиллерийские засады, ночные минные постановки, обходы и так далее. Но не трусы, если их прижать – дерутся до последнего. Три дня назад встретился с Куртом Краусом. Ты его еще по Чехословакии должен помнить. Так вот он рассказал о небольшом эпизоде, произошедшем неделю назад. Там в ходе этой бесконечной карусели удалось окружить одну из мобильных групп, работающих из засад и минирующих бесконечно все и вся. Случайно в общем-то. Там подвернулась одна из рот батальона, передислоцировавшегося на левый фланг дивизии. Результат: пять трупов диверсантов и тридцать два – наших солдат. И ни одного пленного! Последний из русских, уже раненный, успел подорвать гранатой и себя, и двух наших, которые пытались его взять. Вряд ли варвары в состоянии так воевать. Не верю я в это.