Книга Операция "АнтиНАТО". Феодосийская модель - Дмитрий Жмуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Справедливости ради следует сказать, что с выполнением одной из перечисленных задач «режим» справился сам. Необходимости доказывать кому-либо, что действия, вызвавшие протесты крымчан, были нелегитимны, просто не было. Решение президента о вводе на территорию иностранных военных и строительстве ими некоего объекта грубо нарушило основной закон страны – он однозначно указывает, что глава государства не вправе принимать такое решение, это может делать только парламент (Верховная рада).
Конституция Республики Украины:
Статья 85 (п. 23): «К полномочиям Верховной Рады Украины относится <...> одобрение решения о предоставлении помощи другим государствам, о направлении подразделений Вооруженных Сил Украины в другое государство или о допуске подразделений вооруженных сил других государств на территорию Украины».
Возможности вольно трактовать это положение нет – его смысл подробно расшифрован в специальном нормативном акте – Законе Украины «О порядке допуска и условиях пребывания вооруженных сил других государств на территории Украины»[4]. Между тем соответствующего решения Рады не существовало ни в момент прибытия американских морпехов и военного груза на судне «Адвантадж», ни даже месяц спустя после их бесславного отбытия.
Поражение официального Киева в противостоянии с участниками антинатовских акций объясняется в значительной мере тем, что он проиграл противоборство в информационной сфере. И это при том, что она является едва ли не ключевой при совершении «цветных революций». Так называемые майданные технологии это, в первую очередь, методики, позволяющие превращать моральное или идейное преимущество в преимущество политическое. Все, что для этого нужно – сделать свою точку зрения господствующей. Поражение в этой сфере невозможно компенсировать выдвижением реальных танковых дивизий.
Переход информационного преимущества в «силовое»
Учтя опыт «оранжевой революции», крымчане применили эффективные методы захвата контроля над информационным пространством, которое не ограничивается лишь страницами газет и экранами телевизоров. Фактический захват физического пространства – территорий возле порта, мест размещения американских морпехов – они дополнили боем барабанов, постоянным скандированием лозунгов, воспроизведением патриотических песен на русском языке через звукоусилительную аппаратуру. Пространство вокруг блокированных объектов было заполнено плакатами с антинатовскими лозунгами и карикатурами. Нелокальный характер протеста подчеркивался в Феодосии регулярными организованными шествиями по городу (от одного пикета к другому). Не подконтрольность решениям Киева подчеркивалась проведенным впервые за много лет празднованием дня рождения русского поэта Пушкина. Попытки близких к «оранжевым» организаций «Пора» и «Студенческое братство» внедрить свою символику в захваченное пространство потерпели полное поражение.
Поскольку особой необходимости доказывать незаконность решения о вводе иностранных войск не было, задачами протестующих оказались сбор и придание широкой гласности информации, показывающей истинный смысл действий властей.
Общественные настроения и требования основного закона изначально поставили украинскую власть в неловкое положение оправдывающегося. При этом органы власти действовали настолько суматошно и несогласованно, что, вместо того чтобы снять с себя подозрения или признать свою ошибку, они только сильнее запутывали ситуацию и лили воду на мельницу своих оппонентов.
В первые дни после захода «Адвантадж» в Феодосию официальные лица практически не давали развернутых комментариев, не обнародовали свой взгляд на события. (Исключение составляет появление Анатолия Гриценко в прямом эфире НТН 29 мая.) Президент ограничился тем, что на четвертый день феодосийского противостояния назвал события в Крыму «провокацией некоторых политических сил».
В отсутствие внятной реакции со стороны руководителей государства с политическими заявлениями выступали пресс-службы государственных учреждений и чиновники «второго эшелона» – заместители министров, руководители департаментов, официальные представители.
Так, пресс-служба МИД заявила, что «митинги направлены не на учения, а на создание истерической атмосферы перед началом сессии Верховной Рады Украины с целью ее срыва». «Те, кто инициирует такие безосновательные, абсурдные провокации, должны чувствовать свою ответственность, что они отпугивают туристов (от Крыма) без каких-либо на то оснований»,– добавил руководитель пресс-службы Василий Филипчук.
А начальник департамента консульской службы МИД Борис Базилевский обвинил в феодосийских событиях «антиукраинские силы», которые «хотят воспользоваться сложным процессом формирования политической власти на Украине, чтобы нагреть на этом руки».
То, что первые лица не желали давать гражданам разъяснений, уже само по себе нанесло ущерб образу «демократической» власти и скомпрометировало государственные органы как источники информации. Ранее готовность раздавать комментарии и полная открытость подавались людьми, пришедшими к власти после «оранжевой революции», едва ли не как главное их отличие от свергнутого ими режима. И их внезапный отказ от принципов дал оппозиции основания подозревать, что руководители министерств переложили обязанность озвучивать официальную точку зрения на своих подчиненных для того, чтобы самим не быть уличенными во лжи.
Все время, пока шло противостояние, представители власти аргументировали свою позицию, оперируя категориями из области житейского здравого смысла («США хотели за свои средства усовершенствовать украинский полигон», «учения „Си Бриз“ проводились и раньше, но это никого не тревожило»), в то время как их оппоненты методично и даже упрямо цитировали законы (главным образом Конституцию Украины) и заявляли, что они были нарушены. Оппозиционеры настаивали на том, что соблюдение конституции несравнимо важнее решения о подготовке к учениям, которое принял Совет национальной безопасности и обороны (СНБО). Утверждение практически бесспорное и, в отрыве от антинатовской и пророссийской риторики, абсолютно неуязвимое для контраргументов – по крайней мере тех, которые могли высказать «оранжевые» президент и министры, всячески подчеркивающие, что их приход к управлению Украиной был результатом борьбы за «демократические ценности» и «верховенство закона».
В целом власть так и не смогла предпринять ни одной серьезной попытки перехватить инициативу в информационном противоборстве, если не считать довольно курьезного тезиса – мол, для патриота Украины крайне неестественно добиваться исполнения законов страны («антиукраинские силы» науськали протестующих). Все действия в информационной сфере свелись к попыткам отрицать очевидные факты или воспользоваться неосведомленностью публики.
Все время, пока шла кампания протеста, провластные СМИ, ссылаясь на пресс-службу посольства США на Украине, старательно уверяли граждан, что 227 находящихся в Крыму американцев – это резервисты, военнослужащие запаса, которые «имеют гражданскую работу в США, где работают учителями, агентами по недвижимости, бизнес-менеджерами». Украинцев убеждали, что приехавшие в Феодосию люди в форме – не совсем гражданские, но и не военные. И потому, якобы, действие статьи 85 Конституции Украины на них не распространяется.
