Книга Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

Гитлеровское правительство, протащив закон о чрезвычайных полномочиях, именовавшийся для обмана масс «Законом по устранению бедствий народа и государства», сосредоточило в своих руках всю законодательную власть, принадлежавшую ранее, согласно Веймарской конституции, рейхстагу. Этим законом фактически ликвидировался и сам рейхстаг, а также последние остатки конституционных буржуазно-демократических свобод.

Узурпировав всю полноту центральной власти, гитлеровцы стали поспешно укреплять свои позиции и на местах. Закон правительства от 31 марта 1933 г. «Об унификации земель с рейхом»[27]был также направлен, прежде всего, на уничтожение демократических завоеваний. Были распущены избираемые населением ландтаги, крейстаги, районные представительства, районные советы уполномоченных, советы общин и другие организации. Выборы «новой» власти на местах проводились в очень короткие сроки и в состав представительных органов были избраны приверженцы нацистского режима в Германии.

Не прошло и полугода после избрания Гитлера рейхсканцлером, как национал-социалисты провели через рейхстаг «Закон против образования новых партий», который одновременно провозглашал нацистскую партию единственной партией германского народа и устанавливал наказание за иную политическую деятельность. Параллельно с запретом на деятельность других политических партий Гитлер начал наступление и на профсоюзы. Они были просто задушены и крупные промышленники, которым перевооружение армии несло крупные барыши, перестали с ними считаться. В соответствии с законом от 19 мая 1933 года регулирование отношений между рабочими и работодателями было возложено на «уполномоченных по труду» — по одному на каждый крупный производственный район числом 12 на всю страну. На деле это были частично чиновники, частично юристы, представлявшие интересы предпринимателей.[28]

За короткий срок правления Гитлера в нацистской Германии была подавлена воля, мысль и всякое сопротивление немцев его режиму. Лучше всего это выразил протестантский пастор, узник Дахау, Мартин Нимеллер, оставивший потомкам свою жуткую исповедь: «Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не был коммунистом. Потом они пришли за социалистами, я молчал, я же не был социал-демократ. Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не был евреем. Когда они пришли за мной, больше не было никого, кто бы мог протестовать».[29]

Германская культура возвращалась в Средневековье, и на немецких площадях оболваненная нацистами молодежь жгла произведения Г. Манна, С. Цвейга, л. Фейхтвангера и других еврейских писателей, которых геббельсовская пропаганда отнесла к врагам германской нации.

В 1935 году Гитлер, отменив односторонним актом ограничения Версальского договора и введя всеобщую воинскую повинность, восстановил германский Генеральный штаб. Увеличивая армию, Гитлер заполнял командные кадры «выскочками из «СС» и штурмовых отрядов», что вызвало протесты главнокомандующего сухопутными войсками генерала Фрича и военного министра генерал-фельдмаршала Бломберга[30]. Уволив этих генералов из армии, Гитлер ликвидировал и пост военного министра. Он распределил министерские функции между главнокомандующим сухопутной армией и военно-воздушными силами, а сам «фюрер» фактически сосредоточил в своих руках всю верховную власть над вооруженными силами.

Гитлер был рожден для войн, и в его характере было заложено неистребимое влечение к ее подготовке и развязыванию, а фантастическая способность втягивать свое близкое окружение в выполнение задуманных им военных акций делало его непревзойденным игроком на военном поприще. Ему все легко удавалось. Став канцлером, он в самые короткие сроки ликвидировал безработицу и вселил в души немцев уверенность в завтрашнем дне, и твердую веру в способность Германии снова стать одной из великих держав Европы. Его выступлениями на многолюдных митингах и по радио заслушивались; он стал символом возрождаемой Германии, и никто не задумывался вначале, куда может повести Германию этот неутомимый человек, овладевший такой полнотой власти в стране, которой не имели даже ее императоры. Исподволь, незаметно для обывателя, в речах Гитлера уже в конце 1933 года забрезжили идеи о возвращении Германии утерянных ею в годы Первой мировой войны германских земель и колоний в Африке, а быстрое возрождение армии, получившей новое название вермахта, лишь подтвердило догадку проницательных политиков, что неограниченная власть Гитлера в своей стране роковым образом скажется на судьбах немцев и всей Европы, еще не позабывшей ужасы Первой мировой войны.

Первую пробу возрождаемых сил рейхсвера и реакции западных держав на их применение при нарушении основных положений Версальского договора Гитлер провел в марте 1936 года, когда он ввел войска в Рейнскую демилитаризованную зону, в которой запрещалось размещать германские вооруженные силы и возводить укрепления. Три поезда с тремя батальонами переехали Рейн: один направился к Аахену, второй — к Триру, третий — к Саарбрюккену. Факт попрания международных норм был налицо, но в столицах европейских государств царило спокойствие. В Совете министров Франции лишь генерал Гамелен высказался за всеобщую мобилизацию, но его поддержали только трое министров: М. Сарро, Ж Мандель и П. Фланден[31]. Путь к пересмотру Версальского мирного договора был проложен, и Гитлер почувствовал себя свободным в задуманной им политике милитаризации Германии и пересмотру ее роли и значения в европейских делах.

Хранила молчание и Великобритания. Ее правящие круги сразу стали укреплять и поддерживать нацистскую диктатуру в расчете на то, что она, возможно, и представляет угрозу для Великобритании, однако ее агрессивные и экспансионистские устремления удастся направить на Восток, против Советского Союза. Ярким проявлением этой политики со стороны государственных деятелей Великобритании явилось широко известное заявление английского министра иностранных дел лорда Галифакса Гитлеру сделанное им 19 ноября 1937 года о том, что вождь нацизма оказал «большие услуги» не допустив коммунизма в своей собственной стране и его «дальнейшего распространения на Запад».[32]

Германский посол в Англии фон Диркенс сообщал Риббентропу 10 июля 1938 года: «Настоящее английское правительство в качестве первого послевоенного кабинета сделало поиски компромисса с Германией одним из существеннейших пунктов своей программы; поэтому данное правительство по отношению к Германии проявляет максимум понимания, какой только может проявить какая-либо из возможных комбинаций английских политиков».[33]