Книга Самая настоящая любовь - Алексей Слаповский

ГРАМОВ. Алина… Если честно… Я представить не мог… Сколько раз я смотрел на тебя и думал: вот славнейшая девушка, сама чистота, красота и скромность. Принцесса на горошине. Таких не бывает. Я и мечтать не смел. Если б я знал…

АЛИНА. Вы уедете, а я не успею, не успею.

ГРАМОВ. Я уеду только через неделю.

АЛИНА. Это слишком мало. Нужно, чтобы была соответствующая обстановка. Я тысячу раз это представляла. И решила так: мы случайно встречаемся на улице. Воскресный вечер. Мы оба – одиноки. Мы идем к набережной, говорим о разных пустяках. Мы садимся там под зонтик летнего кафе, спрашиваем бутылку белого вина, кофе и мороженое. Мы пьем вино, смеемся, становится темно, огоньки теплоходов на реке и бакенов, а над нами огни города, а под нашим зонтом неяркий свет маленькой лампы, вокруг нее бабочки и всякая мошкара. Вы говорите, говорите – и вдруг замолкаете, потому что видите, что я смотрю на вас как-то странно. Вы спрашиваете: что случилось, Алина? А я отпиваю глоток вина и говорю очень просто и спокойно: ничего, просто я вас люблю.

ГРАМОВ. Но это же…

АЛИНА. За восемь лет мы встречались воскресным вечером пять раз. Но я не решалась. Осталось всего лишь одно воскресенье. Вероятности, что мы встретимся – нет. Это просто математически невозможно.

ГРАМОВ. Почему же? Давай договоримся и…

АЛИНА. Нет. Это должно быть случайно. Только случайно.

ГРАМОВ. Почему?

АЛИНА. Только случайное естественно.

ГРАМОВ. Ты неправа. Когда человек любит, естественно все.

АЛИНА. Вы так считаете?

ГРАМОВ. Уверен.

АЛИНА. Я привыкла безоговорочно верить вам.

ГРАМОВ. Идем на набережную. Правда, не вечер, но это не так уж страшно. Главное – выбрать прохладное место, где не только зонты, но и деревья… Вот здесь – нравится?

АЛИНА. Да.

ГРАМОВ (в сторону). Будьте любезны, белого вина, мороженое!

АЛИНА. И кофе.

ГРАМОВ. И кофе. (Алине.) Белого вина нет, есть красное. (В сторону.) Ну, давайте красное. И водки. (Алине.) Раз уж нарушать сценарий, так уж нарушать. Это даже лучше – все получается случайно.

АЛИНА. Да. Наверно.

Пауза.

ГРАМОВ. Анекдот хочешь? Англичанин, уходя из гостей, не прощается. Еврей прощается, но не уходит. Русский прощается, уходит, но возвращается в пять утра и будит хозяев, чтобы допить оставшуюся водку… Все. Анекдот кончился.

АЛИНА. Боже мой, какая печаль у вас в глазах. Отчего?

ГРАМОВ. От полноты жизни.

АЛИНА. Да, я вас понимаю. Так и бывает. Когда я печальна, мне очень хорошо.

ГРАМОВ. Ну вот, мы пьем вино. Что с тобой случилось, Алина?

АЛИНА. Ничего, я просто поперхнулась.

ГРАМОВ. Вы забыли? Я должен спросить: что с вами случилось? А вы отпиваете глоток вина и говорите… ну! – что вы говорите?

АЛИНА. Говорю, что я вас люблю.

ГРАМОВ. Вот именно. Вы же так все представляли.

АЛИНА. Не знаю. Это очень трудно сказать. Я страшно волнуюсь. У меня сердце ужасно бьется. Вообще-то это невроз. Но я сумею. Иначе вы уедете и не узнаете. А я буду мучиться, что так вам и не сказала.

ГРАМОВ. А может, я и не уеду еще. Что мне Москва, Израиль, Америка и прочие Гималаи! Другой человек – вот моя Америка и мои Гималаи. Девушка, о которой втайне мечтал, я только сейчас понял, что мечтал, вот моя Америка, мои Гималаи! Алина, черт побери! Я остаюсь с тобой. И у тебя будет много времени, чтобы успеть мне сказать, что ты меня любишь.

АЛИНА. В каком смысле – со мной?

ГРАМОВ. В каком хочешь. Можем пожениться, можем просто жить вместе. Можем жить отдельно, но встречаться. Как хочешь. Бог ты мой, обо всем я подумал, все учел – кроме одного. Я не учел, что не смогу там жить, если не буду тебя видеть каждый день, восемь лет – каждый день, кроме выходных. Я привык к этому, а когда привыкаешь, то кажется, что так оно и будет!

АЛИНА. Мы не сможем пожениться. Я замужем. И у меня двое маленьких детей.

ГРАМОВ. Разве? Как же ты умудрялась это скрывать? Все были уверены…

АЛИНА. Я не люблю распространяться о своей личной жизни. А носить обручальное кольцо считаю предрассудком. Встречаться мы тоже не сможем, потому что я не хочу и не буду изменять мужу. Я его глубоко уважаю. И даже люблю по-своему.

ГРАМОВ. Не понимаю. Зачем же ты собиралась сказать мне, что любишь меня?

АЛИНА. Собиралась, но не сказала же. Человеческая психика загадочна. Возможно, я так всю жизнь и не решилась бы. И в этом есть что-то… Что-то особенное. И это даже хорошо, что вы уедете и не узнаете, что я вас люблю. Я буду терзаться, что упустила возможность. Когда возможность под рукой, это даже неинтересно. Вернее, интересно, но не так. Одно дело – мечтать встретиться воскресным вечером, когда живешь в одном городе. Ничего невероятного в этом нет. А вот мечтать бросить все, умчаться в Израиль, в Америку, в Москву только для того, чтобы сказать, что я люблю вас – это невероятное ощущение, это…

ГРАМОВ. Прав Грамовецкий, мой друг-газетчик. Он считает, что над нашим городом огромная озоновая дыра. И у всех давным-давно произошли необратимые изменения психики. От кого угодно можно ждать, что он ни с того ни с сего воткнет в тебя нож. Кто угодно вдруг может броситься тебе на шею и признаться в любви.

АЛИНА. Зачем вы меня оскорбляете? Оскорбляющий женщину оскорбляет себя!

ГРАМОВ. Я устал! Я тень в городе теней! Я перестал ощущать себя – будто во сне, хочется себя ущипнуть! Куда бы я ни ступил – шагом, мыслью, словом, мне кажется, что я уже был там! Не хочу! Надоело! Как легко обрести свободу и как легко ее потерять… Час назад я был – как птица. А теперь сижу ворона-вороной и, видите ли, печалюсь, что мне не достался вот этот лакомый кусочек сыра!

АЛИНА. Вы так обо мне?

ГРАМОВ. Терпи! Любишь – терпи!

АЛИНА. Кто сказал, что я вас люблю? Как вы смеете? Если я втайне люблю вас, то это еще ничего не значит, пока я сама прямо об этом не сказала! А вы, не убедившись в моих чувствах, уже запятнали их своими грязными словами! Я не знала, что вы такой.

ГРАМОВ. Прости. Что это я, в самом деле… Со всеми ругаюсь напоследок… Прости меня, Алиночка.

АЛИНА. Ладно. Живите спокойно. Я могла вам сказать, что люблю вас, но, боюсь, для вашей слабосильной души это слишком тяжелая ноша. Я ничего вам не скажу, прощайте!

ГРАМОВ. Прости, Алиночка. Это водка. Мне не надо было пить водки. Я отвык. Я опьянел.

Алина уходит (или не уходит), является СЕРЖАНТ. Граммов говорит ему.

То есть я выпил, но не пьян.

СЕРЖАНТ. Кто выпил, тот и пьян. Вы признаете, что вы выпили?