Книга А ты уловила флюиды? - Келли Джеймс-Энгер

– У меня тоже хорошо. Вы представьте себе – мы с Марго и Джейнис вчера на вечеринке нос к носу столкнулись с Брайаном! Он весь вечер ко мне подкатывался. Я позволяла ему на что-то надеяться, а потом послала куда следует! – Тиффани хмыкнула и выдула большой пузырь жвачки. – Он прямо опупел! Но этот гад заслужил и не такое.

– В самом деле? – Кейт сделала паузу.

Как бы ей ни нравилось слушать про опупевшего Брайана, воспоминание о Гангстерсе во гневе несколько подтачивало ее решимость обращаться с персоналом как с равными.

– Тиффани, в каком состоянии у нас показания по Джейкобсену? Вы их оформили?

– Ох, нет еще. Извините! А разве вы меня просили? – Тиффани указала на аккуратный список первоочередных задач, лежавший в углу стола. Она была настоящим педантом по части записывания дел и дат, называя подобные перечни своим деловым листом.

– Нет, думаю, что нет, – призналась Кейт. – Обзвоните всех, кто работает по делу, и соберите как можно больше документов в рекордные сроки, хорошо? Гангстерс уже дышит мне в затылок.

– Постараюсь, – улыбнулась Тиффани. – Не позволяйте ему вас особенно доставать! Знаете, он на каждого, кто с ним работает, выливает дерьмо.

И секретарша весело помахала вслед Кейт, когда та отправилась в свой офис.

Если бы она могла относиться ко всему так же невозмутимо! Однако Гангстерс в самом деле ее достал. Кейт вздохнула, разбирая гору почты, поджидавшую на столе. И достал, ее не только Гангстерс – он попросту был ярчайшим воплощением проблемы. Проблемы, заключавшейся в том, что Кейт работала юристом. На это место привела ее череда последовательных, на вид невинных решений. В колледже самые лучшие отметки она получала по английскому – предмету, который не связан с перспективной карьерой. Да, во время учебы она не особенно задумывалась о будущем. Кейт подрабатывала, ходила на занятия, гуляла с друзьями, влюблялась в парней и охладевала к ним… Ей случалось заниматься так себе сексом, и очень неплохим сексом, и самым настоящим сексом, а дважды она умудрилась влюбиться на расстоянии. Мысль, что колледж готовит к реальному миру, никогда не приходила Кейт в голову. По неожиданной прихоти она сдала LSAT,[9]набрала неплохие баллы, подала документы в высшую юридическую школу (тоже по случайной прихоти). Ее приняли, и следующие три года Кейт провела, набивая голову знаниями, дабы извергнуть их наружу на выпускных экзаменах. Потом, после особенно интенсивного двухмесячного набивания головы, она получила лицензию. И вот, пожалуйста, Кейт – дипломированный юрист.

Теперь юридическая школа казалась далеким прошлым. О ней у Кейт осталось мало воспоминаний – почти ничего, кроме постоянного ошеломляющего ощущения, что она здесь лишняя, что это не ее место, да еще дикого страха в неделю выпускных. Она носила с собой бутылочку миланты[10]и то и дело к ней прикладывалась во время экзаменов. Все ее товарищи-студенты, казалось, хорошо знали, что они делали в школе. Или у них были родители-юристы, или они всегда хотели быть юристами, или же в сорок пять лет, когда их дети окончили школу, пришла пора выполнить старую заветную мечту. Никто из соучеников не оказался в юриспруденции так же случайно и спонтанно, как Кейт, или, по крайней мере, никто в этом не желал признаваться. Похожая ситуация была у Рики Гарсиа, который сознался, что поступил в юршколу, так как его сильно поразил герой Арни Беккера из фильма «Закон Лос-Анджелеса», который в то время как раз показывали повторно. Еще Рики рассказал Кейт о тайной надежде, что, если он станет работать с бракоразводными процессами, у него не будет отбоя от женщин. Хотя ей подобная мотивация показалась сомнительной, она понимала – у нее самой еще меньше причин учиться на юриста.

Спасибо, что Господь послал ей Трейси! Они познакомились на второй день учебы и последующие три года совместно преодолевали науку составления контрактов, толкования законов о собственности и конституционных уложений. Без Трейси Кейт ни за что бы не выдержала. Все, что человеку нужно в тяжелые времена, – это единственный друг, который думает так же, как он, и смеется над теми же вещами. Для Кейт таким спасителем стала именно Трейси.

К тому же у Трейси было еще меньше причин учиться на юриста. Для нее юридическая школа стала просто альтернативой аспирантуре. Трейси хотела получить магистерскую степень по истории, однако ее отчим отказался за это платить. Ее поставили перед выбором – юридическое образование или международная бизнес-школа. В итоге девушка выбрала юриспруденцию. Трейси училась прилежно, но при первой же попытке провалила экзамены (как при второй, впрочем, тоже). Правда, ее это не особо расстроило.

– Я ведь и не хотела открывать собственную практику, – сообщила она Кейт, сидя с ней в кафе после второго провала. – Провал лишь подтверждает истину, которую я и так знала.

К тому времени Трейси уже нашла работу в банке, в отделе по приему персонала, и положение дел ее вполне устраивало. Она все-таки попробовала в последний раз получить лицензию – и наконец-то преуспела. Впрочем, ее мало волновало наличие диплома юриста. Она с Томом встречалась уже два года, и было ясно, что, закончив учебу, се приятель будет искать работу в Чикаго. Жизнь Трейси порой казалась Кейт слишком упорядоченной и продуманной, но, с другой-то стороны, она прекрасно знала, что ее подруга ничего не имеет против рутины.

Трейси хотя бы представляла, что и зачем делает. А вот Кейт не имела понятия, какова будет ее жизнь в новом качестве даже после двух лет работы в фирме. Первые несколько трудовых месяцев она сопровождала более опытных юристов на прослушивания ходатайств, дачу показаний и беседы с клиентами. А потом, когда Кейт получила, наконец, должность, то поняла – от нее ждут, что она пять десять часов в неделю, а то и больше, будет применять полученные в юршколе знания.

Первые месяцы настоящей практики – дискуссий в зале суда – голос Кейт срывался, ладони потели, а сердце колотилось от страха. Сейчас это осталось далеко в прошлом. Судебное заседание сначала походит на пытку, но в один прекрасный день вы понимаете, что больше не испытываете рвотных позывов от страха, вступая в дискуссию. Записав показания двадцатого свидетеля, вы фиксируете обычные вопросы – имя, возраст, род занятий, семейное положение, номер свидетельства социального страхования – на автомате, даже не глядя в собственные записи. А в зал суда входите, гордо подняв голову, смело переходя, границу, отделяющую юристов от простых смертных, – и тут же чувствуете, что оказались на своем месте.

И все же Кейт чего-то не хватало. Некогда она пошла в юриспруденцию, чтобы поддерживать свой интеллект на должном уровне (по крайней мере, так Кейт себе говорила), но работа юриста в крупной фирме, по сути, не отличалась от любой другой и была довольно скучна. Партнеры использовали ее как «пушечное мясо», посылая присутствовать на однообразных прослушиваниях ходатайств и дачах показаний по малозначимым делам, а самое грустное – заставляли копаться в документах противоположных сторон в ходе гражданских тяжб. Подобная деятельность не стимулировала интеллекта, не была она ни почетной, ни даже интересной. Зато Кейт могла сказать с полным правом, что теперь она – практикующий юрист.