Книга Ожидание счастья - Мэри Берчелл

— Что ты, мама, я не виню ее, — бросила свысока Розали. — Если Джулиану взбрело в голову вскружить голову какой-нибудь девчонке, то ни одна не устоит. Тем более такая простушка, как Элисон.

«Простушка» предпочла не отвечать колкостью на колкость и придержать свой гнев при себе. Она просто развернулась и вышла из комнаты.

За танцами и разговорами с Джулианом Тиндрумом Элисон и думать забыла о своей усталости, но теперь на нее навалилось все напряжение прошедшего дня.

— Это ты, Элисон?

На какое-то мгновение девушка хотела притвориться, что не услышала шепота, доносившегося из комнаты Одри, но потом решила подойти к двери.

— Да. Что такое?

— Зайди на минуточку. Расскажи мне, как все прошло.

— Тебе следует видеть десятый сон, — возразила Элисон, но все же вошла в детскую.

Одри сидела в кровати, и даже в темноте было видно, как жадно сверкают ее глаза.

— Я и спала, но весь этот шум разбудил меня, — сказала она и поспешно добавила: — Ты так здорово выглядишь в этом платье! Хоть оно и не очень похоже на бальное. Хорошо повеселилась?

— Да, спасибо.

И это было правдой. В конце концов ей удалось насладиться вечеринкой, и все благодаря одному-единственному человеку. Странно было осознавать, что тот единственный, кто проявил к ней такое участие, оказался женихом не кого-нибудь, а этой гадюки Розали.

— А теперь спи, — сказала она вслух.

— Я пить хочу. Можно мне чего-нибудь? — начала канючить Одри, и Элисон с улыбкой поддалась на этот старый, испытанный трюк.

— Ладно уж, держи, — протянула она ей стакан с водой.

— Спасибо. — Одри как можно более убедительно начала глотать воду. — А Джулиан был?

— Да.

— Мне он нравится. А тебе?

— Показался весьма милым, — осторожно проговорила Элисон.

— Так и есть. Слишком хорош для Розали, — припечатала сводная сестрица, не забывая прикладываться к стакану, но так как Элисон предпочла оставить это без комментариев, она поинтересовалась: — Ты с ним танцевала?

— Да.

— Много?

— Несколько раз, — небрежно бросила Элисон.

— Несколько раз?!! — У Одри моментально вылетело из головы, что надо строить из себя умирающую от жажды. — Клянусь, Розали рвала и метала!

— Не глупи, Одри. — Элисон напустила на себя строгости. — Полагаю, мистер Тиндрум был просто добр ко мне, как… как к своего рода родственнице.

— Я так не считаю, — возразила девчонка, протягивая Элисон пустой стакан. — Сегодня днем Розали закатила ему скандал, и они поссорились, так что он ей отомстил.

Эти слова застигли Элисон на полпути к столику и стакан в ее руке словно свинцом налился.

— О чем это ты? — просипела она.

— Да это вечная история, — объяснила Одри, забираясь под одеяло. — Розали обожает скандалы, так она показывает свою важность. Потом флиртует с кем-нибудь, а глупый Джулиан с ума сходит от ревности. И в конце концов, он бросается к ней с извинениями. Я так рада, что он наконец-то образумился и поставил ее на место.

Элисон словно громом поразило. Она опустила стакан на столик и направилась к двери.

— Спокойной ночи, Одри. Ложись и спи, — автоматически произнесла она, едва услышав ответ девочки.

До спальни Элисон было рукой подать, но она еле доплелась, физически ощущая лежащий на сердце груз.

Яркая луна освещала комнату, и девушка не стала зажигать свет. Она подошла к окну и, прижавшись разгоряченным лбом к гладкому прохладному стеклу, невидящим взором уставилась на залитую серебряным сиянием площадь.

Он просто попользовался ею, хотел заставить Розали ревновать.

Как просто попасться на удочку, когда ты одинок! Ты ловишь малейшие проявления внимания и готов принять за доброту все, что угодно.

Дюжина подробностей заботливо всплыла в памяти, чтобы подтвердить ее слова. Вот он говорит, что с ней легко, и Элисон тает, думая, что это комплимент. Теперь ясно: он просто считал, что такая глупышка только облегчит выполнение его плана.

Элисон вздрогнула. Ведь это его собственные слова! А она опять отнесла это на свой счет.

А потом она стала уверять его, что не стоит беспокоиться и приходить сюда только из-за нее. Ясно, почему он вытаращил глаза!

— Какой же дурой я ему показалась! — пробормотала Элисон и отвернулась от окна. — Ладно, в любом случае мне на него плевать, — заверила она себя и сжала дрожащие губы. — Это просто чудовищно!

Злость не покидала Элисон, пока она раздевалась и ложилась в постель. Она думала, что после всего случившегося ей вряд ли удастся заснуть, но едва ее голова коснулась подушки, как она поплыла в страну грез, чтобы встретить там Джулиана Тиндрума.

Где-то давали невероятно шикарный прием, а тетя все твердила и твердила ей: «Ты не можешь пойти. Тебе нечего надеть, всем станет стыдно за тебя».

А потом появился Джулиан и осадил тетушку: «Нет, это не так. Я возьму ее под свое крылышко, и она сможет пойти». И, к полному удивлению Элисон, крылышко оказалось настоящим, а потом оно превратилось в мантию: великолепную, длинную, подбитую мехом, прямо как у средневековых принцесс.

Она закуталась в нее, и мех был таким ласковым и нежным, что согрел ее до самого сердца. На этом сон закончился, потому что Элисон была настолько счастлива, что мысли о приеме окончательно вылетели у нее из головы.

На следующий день у девушки не осталось никаких сомнений по поводу того, какую роль ей отвели в этом доме. Она позавтракала с близнецами, погуляла с ними и съела с детьми свой ленч. Теоретически день был в полном ее распоряжении, и она могла занять себя чем угодно.

Но сразу после ленча на пороге классной комнаты возникла тетя Лидия собственной персоной и проворковала:

— Элисон, душечка, не поможешь мне с корреспонденцией? Там столько всего накопилось, мне одной не справиться. А еще я была бы рада, если бы ты прошлась по магазинам и купила кое-что для меня. Думаю, тебе нечем заняться и ты не будешь против.

Элисон отнеслась к тетиному предложению с большим энтузиазмом. Конечно, Лидия не приложила ни малейших усилий к тому, чтобы племянница почувствовала себя как дома, конечно, она была жестокосердной женщиной, но, с другой стороны, именно дядя Теодор оплачивал ее учебу все эти три года, а он, как ни крути, приходился тете мужем. Иногда Элисон казалось, что им двигало не человеколюбие, а обыкновенное чувство долга, но это никоим образом не умаляло дядюшкиного благородства, и девушка была ужасно благодарна ему.

Кроме того, ей не хотелось встречаться с Джулианом, который наверняка появится у них дома, и поэтому она хотела скрыться с глаз долой. Элисон не испытывала ни малейшего желания видеться с ним, и ей казалось, что теперь уже никогда не захочет. Она не просто стеснялась, нет, она была рассержена, и обида жгла ей сердце.