Книга Луна прерий - Мэгги Осборн

Взволнованная его улыбкой, Делла нахмурилась и опустила глаза.

– Вас это нисколько не беспокоит? Поверьте, мистер Камерон, от Джо Хаскера могут быть большие проблемы.

– Большие проблемы начались бы, если бы в Ту-Крикс приехал Монах Ловкач.

– Кто такой Монах Ловкач? – Делла совершенно забыла о еде. Она не могла говорить об убийствах и при этом спокойно есть, словно речь идет о погоде.

– Монах Ловкач убил двоих мужчин и женщину в Форт-Уэрте. Ловкач поклялся прикончить меня прежде, чем я сумею схватить его и отправить на виселицу.

Делла всплеснула руками, недоверчиво глядя на Камерона.

– Значит, здесь поблизости бродят двое, которые только и мечтают убить вас? – Неудивительно, что он не оставлял револьверов даже за едой.

Может, он и спит с ними? Это нисколько не удивило бы Деллу.

Камерон покачал головой:

– Я поймал Ловкача. Он сидит в тюрьме в Форт-Уэрте. Мне очень не хотелось бы, чтобы он сбежал оттуда. – Он пожал плечами и снова приступил к еде.

Делла ушам своим не верила. Значит, Марли и Уэстон правы! Камерон действительно не дорожит жизнью.

Пораженная до глубины души, Делла задумалась. А сама она дорожит? Ведь впереди никакой радости. Только одиночество и каторжный труд. У нее нет будущего. Только прошлое. Так она и состарится, сидя вечерами на крыльце, глядя с тоской на дорогу. Ее судьба чем-то напоминала судьбу Камерона.

– Как долго вы пробудете в Ту-Криксе?

– Еще некоторое время. Надо закончить кое-какие дела, – неохотно ответил он. – Как только починю крышу амбара, отправлюсь в город.

Делла собрала посуду. Она была разочарована, что Камерон приехал в северный Техас не только ради нее.

– Если хотите, оставайтесь здесь, – произнесла она с деланным безразличием. – Сюда никто не проедет незамеченным. Ни Джо Хаскер, ни кто-либо другой.

Сказав это, Делла почувствовала, что ему совершенно безразлично, появится здесь Джо Хаскер или нет. Он полагался на свое чутье и боевое мастерство, а главное, на волю судьбы.

– Очень великодушно с вашей стороны предложить это, миссис Уорд, – спустя несколько минут проговорил он.

– Думаю, спать на кровати гораздо удобнее, чем на стоге сена в амбаре. Что же до гостиничной еды, то я ее пробовала и могу вас заверить, что готовлю гораздо лучше тамошней кухарки.

Она слышала, как скрипнул его стул за ее спиной, и почувствовала на себе взгляд Камерона.

– Никак не ожидал, что вы умеете готовить.

– Когда мы с Кларенсом поженились, – проговорила она, накачивая воду в бадью для мытья посуды, – я даже кофе не умела сварить. Но после того как наши рабы сбежали, мне пришлось быстро всему учиться, чтобы не умереть с голоду. Впрочем, голодать нам все же пришлось.

Она выглянула в окно.

– Был один старик по имени Доу, который не сбежал вместе со всеми, да благословит его Господь. Он очень помог нам, когда мы думали, что мистер Уорд умирает. Доу регулярно приносил нам мясо. Одному Богу известно, что это было за мясо. Я никогда не спрашивала. Не хотела знать. Еще он отыскивал для нас дикий лук. Доу научил меня готовить жаркое, и мы не умерли с голоду.

– Нужно добавить побольше соли, и тогда любое блюдо станет съедобным.

Делла кивнула.

– После войны мы переехали в город, и миссис Уорд наняла нам служанку. Эта девушка почти ничего не умела делать, только готовить. Зато готовила замечательно. К тому времени я поняла, как это важно. – Она покачала головой, погрузила руки в мыльную воду. – Оказалось, что мне очень нравится готовить. – Но готовить для себя одной – все равно что актеру выступать перед пустым зрительным залом. – Поэтому если вы останетесь, то окажете мне большую услугу. Я смогу попрактиковаться в приготовлении некоторых блюд.

Камерон сказал, что ему нужно закончить починку крыши, и откланялся. Неудивительно. Делла наверняка надоела ему своей болтовней. Ему совершенно неинтересно, как и когда она научилась готовить. Не хватало только рассказать ему о рецептах. Злясь на себя, Делла вымыла тарелки, после чего поставила на плиту жаркое, предназначенное на ужин. Днем она испечет ореховый пирог с ванильной глазурью.

Добравшись до спальни, она откинула занавеску и уставилась на амбар, надеясь, что Камерон ее не видит. Он снова был на крыше, стуча молотком Как хорошо, что он побудет еще несколько дней.

И она вознесла благодарственную молитву. Небеса не ниспослали ей прощения Кларенса. Зато ниспослали Камерона. Это было хоть каким-то утешением для ее измученного сердца.

Глава 3

Артиллерия обстреливала заросшее травой поле, в воздух взлетали куски земли. Его отбросило назад, в заросли деревьев и кустарника Отрезанный от своих людей, в полном замешательстве, он всматривался во всполошенное взрывами поле. Его шансы на выживание, если он попытается перебраться через поле на север, невелики.

Он не знал, какая из сторон обстреливает поляну, в любом случае это решение трудно было попять. Видимо, какому-то чересчур рьяному офицеру вздумалось приказать своим людям уничтожить пустое поле.

Попытка перехитрить артиллерию была бы самоубийством. Он переждет бомбардировку, после чего попытается угадать, в каком направлении движется сражение и где сейчас его подразделение.

Разразившись проклятиями, он углубился в заросли, высматривая какой-нибудь овражек или яму, где можно было бы в безопасности скоротать несколько часов. Наконец он обнаружил небольшой, поросший мхом овражек, подобравшись к склону, привалился к нему спиной и, отложив в сторону винтовку, принялся рыться в карманах, надеясь отыскать окурок сигары, который взял без спроса у ротного повара.

Прежде чем зажечь сигару, он поднялся и внимательно осмотрелся, пытаясь обнаружить продирающуюся сквозь кустарник пехоту. Насколько ему было известно, поле боя смещалось, и теперь он вполне мог оказаться на вражеской территории. Снаряд попал вросшее на самом краю поля дерево, и оно с треском рухнуло на землю. Однако он так и не заметил какого-либо движения в подлеске.

Он зажег сигару и оперся затылком о мшистый склон Вокруг гремели взрывы. Все говорили, что война скоро кончится. Останутся лишь воспоминания. Все они вернутся домой. Он представлял себе, как целый день будет блаженствовать в горячей ванне, а потом целый месяц – отсыпаться.

Земля под ним содрогнулась – взрывом повалило еще одно огромное дерево. Как глупо, если его убьют или покалечат сейчас, когда война почти закончилась, и это после того, как ему удалось так долго участвовать в боях, не получив при этом сколько-нибудь серьезных ранений Такую смерть тяжелее всего перенести семье погибшего, ведь она наиболее бессмысленна – перед самым концом войны, когда исход уже предрешен. Но из семьи бостонских Камеронов он один остался в живых. Родители умерли. А в прошлом году умерла во время родов и его сестра Селия.