Книга Лунное очарование - Дебора Мартин

– Что ж, – китаец чуть улыбнулся, – слава Богу, фортуна в тот день оказалась на твоей стороне!

– Ненадолго, друг мой. Потом она увидела меня на рынке. Как назло, она хорошо знала этого французского атташе и знала, что этих бумаг я ему передавать не должен. Что мне после этого оставалось делать, кроме как убрать свидетельницу? Слава Богу, все прошло гладко. Разумеется, до тех пор, пока ее муж был рядом, я не мог ничего сделать. Но вот однажды он уехал, и это сыграло мне на руку. В ту ночь в доме все спали – момент был как нельзя более подходящий…

– Я согласен, – китаец кивнул и прищурил свои и без того узкие глазки, – в твоей ситуации тебе иного и не оставалось. Но ты действительно уверен, что все прошло гладко? Вспомни как следует – ты не оставил никаких улик?

– Да какие улики? Перед тем как Рене выпила яд, я заставил ее написать записку, в которой говорилось, что она якобы любит другого человека и не в силах вынести того, что не может быть с ним. Я пригрозил ей, что, если она не напишет записку, я убью ее дочь. Рене не стала отрицать, своей осведомленности о том, что я шпион, – это было бесполезно. Будь она поумнее, она бы поняла, что убить девчонку я пригрозил лишь ради красного словца – две смерти сразу выглядели бы слишком подозрительно. Но видно, Рене была слишком перепугана, чтобы подумать об этом. Хотя, пожалуй, я все-таки не могу сказать, что все действительно прошло гладко.

Чен бросил на него подозрительный взгляд:

– Что ты имеешь в виду?

– Перед смертью Рене сказала, будто написала записку, в которой говорится, что я передал бумаги французу, и оставила ее в таком месте, где я ее никогда не найду.

В глазах Чена мелькнула тревога.

– Ты мне этого никогда не говорил!

– Поначалу я решил, что она придумала эту записку в надежде, что я пощажу ее. Но потом я задумался: а вдруг эта чертова записка действительно существует? До сих пор, правда, ничего не всплыло, но кто знает…

– А сейчас ее дочь начала проявлять интерес к смерти матери: она даже пыталась расспросить министра-резидента. Если тот начнет расследование…

– Я не должен этого позволить! Итак, выход один – я женюсь на девчонке. Тогда я смогу заставить ее замолчать.

– Да, – кивнул Чен, но взгляд его продолжал оставаться неспокойным, – если женишься, сможешь. Но ты уверен, что сумеешь уговорить Монтроуза выдать за тебя дочь?

Лицо Майклза снова скривила усмешка.

– Согласен, – проговорил он, – над этим придется поработать. Между прочим, я уже дважды закидывал удочку, и оба раза папаша мне отказал. Но мой козырь – Мириам. Эта дура так жадна, что если я посулю ей денег, она встанет на мою сторону. Нужно сделать так, чтобы отец был вынужден выдать Эсме замуж – и выдать только за меня.

Экипаж въехал на безлюдную улицу.

– Останови! – окликнул Майклз кучера. – Я сойду. – Он потянулся к ручке двери.

– Подожди! – Чен схватил его за руку. – Что ты собираешься делать?

– Как сказано у Шекспира, «хорошая репутация – самый летучий товар: порой обретается незаслуженно, порой так же незаслуженно теряется». Пришло время доказать, что великий поэт был прав. Если распространить слух, будто девица имела связь с женатым мужчиной, то после этого папаша перестанет быть особо разборчивым в выборе женихов и согласится выдать красотку за любого, только бы поскорее сбыть ее с рук…

– Но в таком случае ты должен распустить этот слух так, чтобы никто не догадался, откуда он идет. Как ты сможешь это сделать?

– Очень просто. В городе найдется немало заядлых картежников, каждый из которых должен мне кругленькую сумму. Я могу диктовать им любые условия. Их я и заставлю потрудиться. На следующей неделе у Раштона бал – так вот, будь уверен, уже к этому времени о распутности дочери Монтроуза будет судачить весь Бангкок!

Ухмыльнувшись, Майклз вышел из экипажа.

Мириам с недовольным видом посмотрела на племянницу, примерявшую у зеркала новое бальное платье:

– Почему такое кислое лицо, дорогая? Ты, кажется, вовсе и не рада, что идешь на бал? Можно подумать, в этой Богом забытой стране балы происходят каждый день!

– Я рада, что иду на бал, тетя, – откликнулась Эсме, хотя это заявление было, мягко говоря, преувеличением. – Просто я не знаю, как там себя вести. Я ведь никогда не присутствовала на балу! Мне кажется, я там буду чувствовать себя не в своей тарелке…

– Понимаю, – фыркнула Мириам, – на какой-нибудь дикарский праздник ты пошла бы с гораздо большим удовольствием!

Эсме недовольно поморщилась. За несколько дней до того, как идти на Лой Кратонг, она попросила разрешения у тети и, разумеется, получила самый резкий отказ. Мириам, по-видимому, все еще злилась по поводу желания, племянницы посещать языческие празднества. Слава Богу, о том, что та все-таки нарушила приказ, тетка так и не узнала. Синяк свой Эсме объяснила тем, что, проснувшись ночью и захотев попить воды, пошла на кухню и налетела на что-то в темноте. Мириам, кажется, не очень в это поверила, но, слава Богу, доказательств обмана у нее не было.

– Ты слушаешь меня, негодница?

– Конечно, тетя, – откликнулась Эсме, хотя на самом деле была погружена в свои мысли.

– Не понимаю, почему на балу ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке. По-моему, там для тебя гораздо более подходящее место, чем в школе, с этими дикарями. Странных ты, однако, себе выбираешь подружек! Не пора ли тебе, красавица, подумать о замужестве? Сегодняшний бал – как раз самое подходящее место, чтобы выбрать себе жениха.

Эсме чуть не застонала.

– И нечего вздыхать! На балу у мистера Раштона соберется лучшая публика – советники, офицеры, негоцианты… Взять хотя бы мистера Майклза – чем не жених?

Мириам продолжала еще что-то вещать в том же духе, но Эсме ее не слушала. Отвернувшись от тетки, она состроила недовольную гримасу. Мил, как всегда, была в своем репертуаре: для нее, разумеется, единственная цель поездки на бал – подыскать племяннице выгодную партию. Эсме казалось, что на балу она будет чувствовать себя не лучше, чем картина, выставленная на аукцион. Один этот ужасный Майклз чего стоил! Лысый торговец уже приходил пару раз свататься к ней и каждый раз, разговаривая с отцом Эсме, пожирал ее похотливым взглядом. Мириам, разумеется, готова была сразу же дать согласие, но, слава Богу, отец все-таки оказался чуточку умнее. Если Мириам станет заставлять ее танцевать с этим типом, вечер будет окончательно, испорчен.

Но сейчас, когда Эсме глядела на себя в зеркало, ей не хотелось думать о плохом. До сих пор ей еще не приходилось надевать столь роскошное платье, и нельзя было не признать, что оно ей весьма шло, подчеркивая соблазнительные линии стройной фигуры.

Оглядывая себя со всех сторон, девушка с удовлетворением отметила, что выглядит ничуть не хуже, чем красотки на картинках в самых модных журналах. Ужасные корсеты и кринолины, которые носили женщины во времена ее матери, слава Богу, вышли из моды, и сейчас, когда под платьем Эсме ничего не было, кроме панталон и нескольких сатиновых нижних юбок, ничто не стесняло ее движений.