Книга Рожденные в Зоне. Дано не каждому - Константин Скуратов

Поспорили и по поводу одежды. В конце концов, сошлись на легком кевларовом бронежилете — мать настояла — и простой брезентовой куртке с капюшоном.

Вроде вчера и не собирался вовсе! Пока спал, мать столько всякой ерунды в рюкзак насовала…. К примеру, зачем ему нужен детектор?

— Чтобы в аномалию случайно не влез.

— А полведра болтов с ленточками, чтобы до самого Лиманска хватило? Небось, всю ночь ленточки вязала?

Мать обиделась:

— Вас, мужиков, только женщины и умеют собирать! Иначе, как твой отец бы отправился — полмешка курева, фляжка с бражкой и цинк с патронами.

— Кстати, а где патроны?

— Вот, — она аккуратно выставила перед ним по одному десять бумажных гильз, — картечь, на кабана. Обрез сейчас принесу.

— Обрез?! Ладно, не АКМ, так хоть винчестер бы дала! И патронов побольше…

— Ты по делу в Зону собрался или на войну? Чтобы тенью проскользнуть хватит и обреза..

Мика по-детски надул губы и обиженно уставился в землю. Мать поглядела на своего взрослого сына и сжалилась:

— Ладно. Держи, — из-под домашнего передника вынырнула кобура с пистолетом, — германский, хороший. С запасной обоймой. Хотела тебе на Рождество подарить. А автомат не дам, к чему лишнюю тяжесть таскать…

Воспрянувший духом Мика тут же уцепился за неосторожно сказанные матерью слова и выбросил из рюкзака еще с десяток лишних вещей.

Зато с едой ничего не получилось. Тут мать была непреклонна. Так и пришлось со вздохом сожаления засовывать куль размером с две Микины головы обратно в рюкзак.

Заново упаковав оставшиеся вещи, Мика снова надел рюкзак и попрыгал. В этот раз и гремело меньше, и вес убавился значительно. Что ж, можно идти.

До озера провожала только мать. Варя так и не вышла…

— Ты со мной до кольца не ходи, — сказал внезапно помрачневший Мика, — тебе радиация вредна. Давай здесь простимся. У тебя дома дел невпроворот.

— Отправлю тебя и останется у меня дома только одно дело — ждать сына, — ответила мать и беззвучно заплакала.

Мика неловко переступил с ноги на ногу, ткнулся губами ей куда-то в ухо и почти побежал, заставляя себя не обернуться. Так и не обернулся ни разу, а это, говорят, хорошая примета.

Когда строй деревьев начал редеть, он свернул в сторону и даже пошел немного назад. Перед дорогой Мике страсть как хотелось повидать тех, кто много лет назад спас беженцев, не дал им получить смертельную дозу радиации и показал безопасный путь внутрь кольца смерти.

Он осторожно выглянул из-за дерева и радостно улыбнулся — вон как бегают, листвой шуршат! Значит, все нормально.

Мика тихо вышел на маленькую полянку, присел и медленно протянул руку к ближайшему спасителю. Тот, уже привыкший к человеческим появлениям, встал на задние лапки — словно заяц! — и обнюхал протянутую руку. Мика медленно раскрыл кулак — там лежала мамина шанежка. Свежая, только утром из печи. Спаситель бесстрашно принял угощение. Парень протянул вторую руку и осторожно погладил его по спине, покрытой острыми иглами. Спаситель ничуть не испугался, только на мгновение перестал поедать угощение.

… люди даже не подозревали о той смертельной опасности, которая ждала их на приветливой с виду опушке. Более того, они готовились остановиться тут на ночлег. Скорее всего, утром никто из них бы не проснулся…

Первыми его заметили дети. С криками «ежик, ежик!» они стали бегать за ним по опушке.

Взрослые расценили его появление иначе. В этот день в их желудки попадала одна вода, пища доставалась только детям. Ежик — зверь, а, значит, мясо. Пусть дети пошумят, а когда угомонятся…, в самом деле, не при них же…

Несколько взрослых поднялись и стали следить за зверьком, чтобы не убежал далеко.

Через некоторое время выяснилось, что бегал ежик как-то странно. Он семенил по опушке параллельно лесу и время от времени словно тыкался головой в невидимую стену. Тогда он разворачивался и бежал в другую сторону.

Тот, что еще недавно был дежурным энергетиком районной подстанции, достал из кармана забытый в хлопотах детектор и включил. И по вою, раздавшемуся из маленького прибора, даже дети поняли — вокруг них смерть…

А ежик вдруг фыркнул, и пошел прямо к лесу. Ошалевший от ужаса бывший дежурный энергетик шагнул следом и вой в детекторе внезапно сменился — нет, не тишиной! — однако уровень радиации в этом месте был намного ниже!

Не раздумывали ни одной секунды. Похватали вещи, детей и недлинной цепочкой пошли следом за ежом. И вышли к заброшенным домам на берегу красивого озера…

С той поры у жителей хутора отношение к ежам было самое почтительное.

Мика поглазел на деловито снующих ежиков еще немного, распрямил спину и вздохнул — пора в путь отправляться по-настоящему. Ну что ж, пора, так пора.

Он вернулся к опушке леса и замер в подготовке себя к преодолению кольца смерти. В отличие от взрослых, боящихся сделать в Зоне лишний шаг без детектора, Мика им даже пользоваться толком не умел. Да и зачем нужен раздражающий щелканьем аппарат, если можно просто представить себя ежиком…

Мика закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы выровнять дыхание, расставил в стороны руки с растопыренными пальцами и медленно пошел в сторону кольца смерти.

Наверное, так же ощущали радиацию и колючие спасители хуторян — словно сотни маленьких иголочек начали колоть подушечки пальцев. Когда от уколов стало по-настоящему больно, Мика остановился и стал приставными шагами тихо двигаться влево. Почему влево? А так захотелось. Можно было и вправо — никакой разницы.

Через два десятка шажков пальцы левой руки ощутили резкое снижение силы уколов. Еще через два шага они снова усилились. Мика остановился, открыл глаза, посмотрел вперед — чтобы в яму не угодить — снова закрыл и двинулся через кольцо смерти. Радиация слева и справа буквально неистовствовала, видя, что жертва уходит от нее по невидимому коридору. Подушечки пальцев то левой, то правой руки иногда охватывал ледяной холод. Тогда Мика немного отодвигался от опасной стороны и продолжал идти.

Далеко не всегда подобный путь был коридором. Иногда это был карман. В таких случаях приходилось возвращаться обратно и снова искать проход.

В этот раз повезло. Через сотню шагов коридор начал расширяться, сила уколов снизилась до почти обычной. Мика открыл глаза — точно, до середины опушки рукой подать. Он подумал, что здесь бояться нечего, но и напрасно геройствовать тоже глупо. Он же теперь взрослый. И побежал, торопясь пересечь окутанную радиацией долину.

Так, бегом, он поднялся на невысокий взгорок — даже дыхание не сбилось. Оглянулся, посмотрел на родной лес за опушкой. Отчего-то стало грустно, даже слеза навернулась. И вправду, плачь, не плачь — никто не увидит и не скажет — что же ты, мужчина, а ревешь как дитя…