Книга Маленький дракон с актерского факультета - Лариса Шкатула

– Жаль. Жаль, что вы оказались такой неразумной. Полактия была права, вы - не наша, а я не доверился её чутью... Но уже ничего поделать нельзя. Ваше имя вплетено в магический узор...

Екатерина устыдилась.Как неподобающе вела она себя с человеком, который ничего плохого ей не сделал. Отказывая, вовсе не обязательно грубить. Да ещё такому обаятельному мужчине.

– Чудеса, - он поднял на неё свои янтарные глаза. - Я вдруг услышал ваши мысли и рад, что эта вспышка - всего лишь юношеский максимализм... Но вы ещё ничего не видели.

Он осторожно подтолкнул её к стеллажам.

– Посмотрите, вот рукопись Платона, считающаяся безвозвратно утерянной. Вот оригинал комедии Аристофана "Аврора и Эрот". Эскизы летательного аппарата Леонардо да Винчи...

Кате было стыдно, но она, увы, не испытывала того трепета, которого ждал от неё неистовый историк-маг.

– Здесь только старинные книги и рукописи? - все же спросила она, как шутила её сестра, чтобы в разговор влиться.

– У нас есть и более современные экземпляры. Например, рукописи поэтов эпохи сталинизма, уничтоженные ретивыми гэпэушниками.

– И никто об этом не знает?

– Те, кому нужно, знают.

– И единолично пользуются тем, что принадлежит людям всей земли?

– Браво. Вы умеете говорить высоким штилем. Только ведь именно земляне пытались эти вещи сжечь, взорвать и прочее. Вы же не верите, что подобный вред нашей истории нанесли какие-нибудь зловредные инопланетяне? И только люди нашего ордена часто с риском для жизни вытаскивали эти раритеты из-под каменных завалов, горящих замков и церквей, затопленных подвалов. И зря, Катенька, вы нас осуждаете: мы не брали чужого.

"Но и не делились с другими", - хотела сказать она, но вовремя спохватилась: опять лезет не в свое дело.

– Простите, наверное, Полактия Фортунатовна права. Я действительно не ваша.

– Но можете ею стать..

– Увы, меня не вдохновила ваша жизнь. Как вы думаете, почему я пошла в театральный институт? Чтобы играть для народа. Для всех, кто будет приходить на мои спектакли, а не для узкого круга людей. Пусть они хоть трижды талантливы. И сердце мое не трепещет при виде ваших сокровищ. Зато оно трепещет при виде занавеса, огней рампы... Я хочу дышать совсем другим воздухом и не променяю свою мечту на самую древнюю рукопись!

– Современные молодые люди так черствы, так равнодушны... Огни, шум, треск, громкая музыка! - с ожесточением проговорил Леон.

– А современные старики желчны, злы и занудны! - выпалила Катя и осеклась. - Видите, я неисправима. Когда мы с моей бабушкой вот так ссоримся, а я потом прошу у неё прощения, бабушка говорит: "Молодой на битву, а старый на думу". И мы миримся.

– В ваших глазах я выгляжу стариком? - спросил он.

– В моих глазах вы выглядите человеком, который все знает, а ведь таких людей нет?

– Спасибо, - улыбнулся Леон. - Может, вы и правы. В последнее время мне все труднее находить язык с собственным сыном, а если быть честным до конца, когда я говорил, что мой сын сделает все, что ему скажут старшие товарищи, я вовсе не был уверен в этом. Хотя я бы на его месте...

– Думаете, я ему не понравилась? - вырвалось у Кати.

– Я не о том. Он не принимал бы во внимание чьи-то там советы, а руководствовался своим сердцем... Значит, вы не хотите быть с нами?

– Я хочу жить, как жила. Это меня вполне устраивает. Я должна иметь право даже на ошибки. Свои собственные. А не страдать от влияния какой-нибудь неучтенной вами звезды...

Леон опять рассмеялся.

– Положительно, на вас невозможно долго сердиться. Что поделаешь, насильно мил не будешь. Вы не верите в судьбу. А напрасно. Уж если на вас указала Кассандра... И даже ген-искатель Вяземского...

– Да что я умею такого, чего на моем месте не смогла бы сделать другая девушка?

– Главное, вы сумеете пройти через Черную Дыру, что удается далеко не всем. И.возможно, вам удастся спасти из огня бесценную рукопись Авиценны, которая поможет медикам открыть секрет бессмертия.

– Секрет бессмертия? А разве современники Авиценны о нем не знали?

– Они не придали значения одному его трактату, который знаменитый врач написал ещё в юношеском возрасте.

– И без этого трактата секрет не откроют?

– Откроют. Но значительно позже.

– Так вы же свои рукописи все равно никому не показываете. Или на этот раз решили изменить правилу?

– Мы всегда будем следовать ему неукоснительно: современное общество должно развиваться своим путем.

– Белые историки тоже хотят раздобыть этот трактат?

– Тоже

– И что они с ним сделают?

– Отдадут людям! - фыркнул Леон. - В городе Кургане появился талантливый врач, который почти вплотную приблизился к изысканиям Авиценны. Наверняка белые маги жаждут ему помочь. Но зачем, скажите, бессмертие тем, кто не может как следует прокормить и тех, кто живет недолго?

– И все-таки вы невправе решать судьбу всего человечества! - упрямо проговорила Катя. - Вы слишком много на себя берете!

– Слышала бы вас Венуста Худионовна, представляю, как она была бы счастлива.

– А это ещё кто такая?

– Одна ученая старушка... Похоже, нам пора расставаться. Мы ещё встретимся, но вовсе не при тех обстоятельствах, при каких бы мне хотелось. Прощайте!

Он вытянул вперед руку, как бы отодвигая её от себя, и в ту же секунду какая-то сила подняла Екатерину в воздух. Некоторое время словно не она сама, а мир вокруг неё летел куда-то в кромешной тьме. А потом вспыхнул свет.

Девушка сидела на стуле перед столом, за которым она обычно занималась, в своей узкой длинной комнате и тщетно пыталась вспомнить, что она только что делала? Но мысли ускользали, точно им не за что было зацепиться, и Катя подумала: наверное, у неё просто закружилась голова...

Она поднесла руку к голове. Было такое ощущение, будто её стискивает металлический обруч.

Но это и был обруч. Хотя совсем не тот, каким она обычно поддерживала волосы, чтобы не лезли в глаза, когда она склоняется над конспектами.

Обруч был тяжелым, холодил голову, и когда Катя сняла его, оказалось, что это самая обыкновенная... корона! Судя по тяжести и блеску, золотая. В каждом из её многочисленных зубцов было вделано по бриллианту размером с небольшую горошину...

Откуда она взялась? Уж не страдает ли Катя лунатизмом вперемешку с клептоманией? От одного предположения девушка в ужасе содрогнулась.

Наверное, с нею что-то произошло. Что-то, о чем Катя забыла. Провалы в памяти? Тогда неизвестно, что хуже...

Она попыталась восстановить минувшие события. Вернее, то, чем она могла бы заниматься. Ведь делала же Катерина что-то! Вон, на часах восемь вечера, а из института она пришла в четыре...