Книга Без тормозов - Никита Ветров

— А что за марка? — живо поинтересовался Громов, поскольку на канистре никаких обозначений не было. Ему ведь еще долго предстояло обслуживать этот агрегат и хотелось знать о нем все до последней мелочи, чтобы не оказываться более в таких конфузных ситуациях, когда в самый нужный момент шедевр немецких мотоконструкторов вдруг начинал капризничать.

— Не волнуйся. Для твоего мотора — самое оно! Поверь на слово…

В гараж заглянула Эльвира, которой до смерти надоело торчать на улице на всеобщем обозрении, тем более что в форме немецкого солдата она сама себе совершенно не нравилась.

— Мальчики, скоро вы там? Я уже изжарилась на солнце и хочу пить!

Вилин сразу же оживился и озабоченно поинтересовался тем же:

— Все уже в порядке, насколько я понимаю? Можем трогаться? А то у нас еще куча дел, успеть бы все хотя бы к ночи!

Петрович смахнул ветошью пролитую на глушитель маслянистую каплю и отступил в сторону, показывая всем видом, что свою часть работы он выполнил и теперь предоставляет Громову полную свободу действий. Виктор не преминул этим воспользоваться и уже через пару секунд сидел в седле, вслушиваясь в ритмичное тарахтение цилиндров. Теперь звук был намного ровнее, и глохнуть «Zuendapp» совсем не собирался — вот что значит рука мастера.

Поблагодарив Петровича, Гром лихо выкатил на дорогу, заложив большой радиус поворота, и притормозил, дожидаясь, пока Руслан и Эльвира займут свои места. Горячий ветер ударил в лица заезжим актерам, когда разведмотоцикл рванул вдоль Комсомольской улицы под любопытствующие взгляды селян.

Глава 5

Густые и черные, как расплавленная смола, клубы дыма заволокли горизонт. В воздухе веяло гарью. Втаптывая пожухлую от солнца траву в сухую глинистую почву, по изрытому снарядами полю ползли фашистские «Тигры» и «Пантеры». На полукилометровом участке наступления, который был доступен обзору, их насчитывалось не менее двух десятков. Бронированные машины, оснащенные ужасающей мощи артиллерией, нарочито медленно приближались к вгрызшимся в приволжскую землю советским войскам. Позади танков неровными цепями передвигались фигурки автоматчиков в серой форме вермахта.

До передовых позиций оставалось не более шести сотен метров, когда к лязгающему рокоту надвигающейся немецкой армады внезапно прибавился новый, еще более неприятный звук. Нарастая с каждой секундой, с неба несся надрывный вой авиационных двигателей. Вынырнув из-за дымных облаков, на отрытые в полный рост траншеи спикировала пара «Мессершмитов». На выкрашенных черной краской фюзеляжах зловеще белели нацистские кресты, торчащие у основания крыльев пушки заискрились выстрелами. И сразу же советские позиции густо покрылись фонтанчиками разрывающихся снарядов, оглушительно загрохотали сброшенные бомбы. Закрутились сизые вихри вывернутого тротилом и выброшенного ввысь песка. Ответно застрекотали пулеметы, забухали зенитки. Выйдя из пике, самолеты круто развернулись и ушли назад, в испачканную копотью небесную синь. А внизу, на вспаханной взрывчаткой земле, уже кипел смертельный бой.

Железные коробки танков неумолимо приближались к укреплениям, изрыгая из пушек столбы пламени. Между ними то тут, то там почва вздымалась кверху, осыпая семенящую следом пехоту комьями глины и осколками. Громыхание битвы заполнило все вокруг.

Головной «Тигр» вдруг замер на месте, словно натолкнулся на невидимую преграду. Ствол его качнулся в сторону, пытаясь нащупать свою цель, но через миг бессильно опустился. На броне показались яркие языки пламени. Та же участь постигла и следующую бронемашину. Это ожили и запрыгали на месте, сотрясаясь от выстрелов, противотанковые орудия на пригорке, оттягивая на себя вражескую огневую мощь. Ответ не заставил себя долго ждать. Оглушительные всплески рвущихся снарядов накрыли батарейные позиции. В воздух подбросило оторванную станину развороченной «семидесятипятки». В кромешной пыли мелькали силуэты солдат, продолжавших в адском пекле вести жестокий бой.

Все поле боя превратилось в гигантскую жаровню, в беспорядочное месиво плавящегося железа, кричащих людей и громоподобных вспышек. Гусеницы немецких танков добрались до переднего края советских войск, давя невысокий бруствер, обрушивая и засыпая окопы вместе с засевшими в них бойцами. В стальные громадины полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью. «Пантера» завертелась на месте, эффектно чадя горящим топливом…

…Сидя на раскладном кресле с выбитой на спинке надписью «Зымарин С.С.», режиссер нервно грыз дужку солнечных очков, наблюдая за разворачивающейся прямо на его глазах кровавой драмой, им же придуманной. Две недели подготовки, бессонных ночей, споров до хрипоты с постановщиками трюков и продюсером вылились наконец-то в решающую битву, которая должна была стать апофеозом всего фильма. Весь этот сложный процесс можно было сравнить с выстраиванием фигур из костей домино: времени и сил на сборы уходит неимоверное количество, а сам процесс занимает считаные минуты. И с его началом вмешаться в него и что-либо изменить практически невозможно. Своеобразная цепная реакция. Миллионы, вложенные в создание проекта, в буквальном смысле выгорали на поле боя красивыми факелами подбитых танков и испарялись в виде столбов дыма и всполохов взрывпакетов. Сцена подходила к концу. Пока все шло по плану, баталия смотрелась очень правдоподобно. Пиротехники не пожалели зарядов и горючих смесей, солдаты массовки «сражались» и «погибали» с чувством, техника не подводила. Но седому мужчине что-то уже начинало не нравиться — это было превосходно видно по покрытому мелкими морщинками лицу, которое все больше и больше приобретало сосредоточенно-злобное выражение.

В десятке шагов от него постановщик трюков изо всех сил орал на кого-то по рации, но разобрать, что именно он кричал и кому, в грохоте пиротехнической какофонии было невозможно. Каскадеры и пиротехники сгрудились у полевого пункта управления, от которого исходили все команды сотням разложенных на поле зарядов и хлопушек. Нажатием кнопки они поднимали за притормозившим у специальной метки танком стену огня, ловко имитировали минометные взрывы среди наступающих «фашистов», которые были строго проинструктированы, что к помеченным красными планками бугоркам и холмикам приближаться ближе чем на пять метров нельзя.

Наконец прозвучала команда «стоп», продублированная добрый десяток раз. Подрывники истощили свои запасы. Все. Теперь оставалось только молиться, чтобы операторы оказались на высоте и сняли все так, чтобы понравилось режиссеру, поскольку собрать для дубля такое же количество людей и техники было невозможно. Попросту не хватит денег, даже с учетом того, что они идут из-за границы, из Германии. Батальная сцена и так сожрала львиную долю бюджета картины, еле концы с концами свели.

Седовласый представительный мужчина порывисто поднялся со своего места и схватил мегафон. Привыкшие к работе с Зымариным люди приготовились к промежуточному «разбору полетов».

— Чуклин! Почему у тебя танк посреди поля раскорячился? Передохнуть вздумал?

Лысый, как колено, потный удалец в кожаной жилетке на голое тело хмуро взглянул на разогревающегося шефа.