Книга Лилия под дождем - Кэндис Кэмп

– Перьев? – это было слишком даже для привыкшей ко многому Мэгги, и она озадаченно уставилась на Уилла.

– Он имеет в виду мех, мама, – пояснил Ти. Он взглянул на Рейда и смутился. – Знаете, у собак Коверманов очень короткая шерсть.

– А… понятно. – Мэгги поднялась на цыпочки и крепко обняла Уилла, пряча улыбку. – Знаешь, дорогой, у некоторых собак очень мало шерсти, как у нашей Блэки, – стала объяснять она, вспомнив маленькую собачонку, которая была у них когда-то. – Но это не значит, что она злая.

– Но она большая, и у нее много зубов, – не соглашался с ней муж.

– Уилли забрался на дуб во дворе Коверманов, и мне пришлось нелегко, пока я пытался уговорить его спуститься вниз, – сердито сказал. Ти, ставя корзину на лавку. – Наконец, миссис Коверман вынуждена была выйти и отозвать собаку к себе.

– Ну и ладно. Хорошо, что все обошлось, – мягко завершила Мэгги разговор. – Должно быть, вы оба помираете с голода, готовьтесь завтракать.

Ти согласно кивнул, а Уилл просиял.

– Вымоем руки, Ти, – позвал он сына. Уилл получал удовольствие от установленного порядка и от того, что помнил его. Он повернулся к умывальнику, но, увидев около него незнакомца, замер. Он уставился на Рейда широко открытыми, наивными глазами, в которых не было удивления от присутствия в доме чужого человека, а только лишь любопытство, свойственное детям; в поведении Уилла не было логики и последовательности.

– Кто он? – спросил Уилл, указывая на Прескота.

Мэгги взглянула на Рейда. Он вел себя спокойно: не смотрел на Уилла со страхом или изумлением и не отводил от него глаз в сторону, как это делали многие. Он смотрел на Уилла с прежним бесстрастным выражением лица, с которым ранее смотрел на Мэгги.

– Я Рейд Прескот. – Он шагнул вперед и протянул Уиллу руку.

Тот улыбнулся – не часто люди жали ему руку, а такое уважение очень нравилось.

– Я – Уилл. – Он подошел к Рейду и с воодушевлением схватил его протянутую руку.

– Уилл Уиткомб, – добавила Мэгги. – Мой муж.

Глаза Прескота расширились, но он постарался скрыть свое изумление. Мэгги глазами выразила благодарность Рейду за его тактичное поведение и вернулась к плите, чтобы снять с нее яичницу. Жаль, что не все люди обладают подобным тактом, подумала она. Ее часто поражало, что ее напрямую спрашивали, что случилось с Уиллом, иногда делая это даже при нем.

Наконец все расселись за столом. Горло у Мэгги совсем разболелось и ей было больно глотать. Ко всему прочему, она чувствовала себя неловко – впервые за много лет за столом ее сидел незнакомый мужчина. До сих пор ее навещали только брат, мать и вдова ее погибшего брата Шелби. Ти с Уиллом, напротив, были рады Прескоту. Он явно им понравился. Ти сразу же начал задавать ему вопросы:

– Откуда вы родом, мистер Прескот?

Губ Рейда коснулась легкая, слегка ироничная улыбка. Мэгги подумала, что он отвык улыбаться.

– Отовсюду понемногу, – ответил он. Уилл не понял ответа и повернулся к Ти:

– Что это значит?

– Это значит, что мистер Прескот побывал во многих местах, – с важностью объяснил Ти.

– А я никогда нигде не был, – мрачно сообщил гостю Уилл. Он умолк и нахмурился. – Во всяком случае, не могу вспомнить, – добавил он через несколько секунд.

– Я тоже почти нигде не был, – согласился с Уиллом Ти. Он с любопытством посмотрел на Прескота. – А в Техасе вы были?

– Да.

Ти просиял:

– Правда? В Техасе живет мой дядя, Хантер Тирелл.

– Вы знаете Хантера? – оживился Уилл.

– Боюсь, что мы с ним не встречались, – усмехнулся Рейд.

Лицо Уилла огорченно вытянулось.

– Техас – большой штат, – мягко пояснила Мэгги. – Там живет много людей, поэтому мистер Прескот не может знать их всех.

– Жаль, – сказал Уилл. – Я люблю Хантера и очень жалею, что он уехал в Техас.

– Придет время, и он вернется, – вздохнула Мэгги. Ее брат Хантер был из тех людей, которые нигде не задерживались подолгу. Наверное, он скитается, как и Прескот, подумала она.

Хантер был одним из первых занесен в списки пострадавших на войне после первого сражения при Манассасе в июле шестьдесят первого года. Прошло несколько месяцев траура, и ей сообщили, что он не убит, а взят в плен северянами. В конце войны, освободившись из тюрьмы, он наконец вернулся домой, где и узнал, что его невеста, красавица Линнет Сандерс, вышла замуж за другого через несколько недель после известия о его гибели.

Хантер почти сразу же покинул Пайн-Крик и с тех пор скитался по Западу. Однажды он вернулся, но через неделю снова ушел. Последнее письмо от него пришло откуда-то из Техаса.

– А родились вы где? – снова задал свой вопрос Ти.

– В Саванне.

– А-а… в Джорджии, – показал свою осведомленность Ти. – У нас ведь там двоюродная родня, верно, мама?

– Да, дорогой, но только не двоюродная, а троюродная. Однако сомневаюсь, что мистеру Прескоту интересно слушать об этом. Дайте-ка ему спокойно поесть и не отвлекайте его глупыми вопросами.

Ти расстроился и виновато взглянул на Рейда:

– Извините, мистер Прескот.

– Ничего, – сказал он. Мэгги видела, что ему не очень хочется говорить о себе. Вскоре он закончил завтрак и встал из-за стола.

– Я помогу вам по хозяйству, а потом сразу же уйду, – сказал он.

– Как? – воскликнул Ти. Уилл совсем расстроился:

– Разве вы не собираетесь остаться у нас? – спросил он.

– Нет! – карие глаза скользнули от Ти к Уиллу.

– А куда вы идете? – спросил Ти. Прескот пожал плечами:

– Куда-нибудь, мне все равно. Ти уставился на него:

– Но зачем вы путешествуете, если вам все равно, куда идти?

Рейд опять пожал плечами:

– Думаю, я тот, кого вы называете бродягой.

– Это из-за войны?

– Да, из-за нее.

– А разве вы не хотите вернуться домой? – настаивал Ти.

– Домой? У меня нет дома.

– Нет дома? – спросил Уилл, хмуря брови, как будто пытаясь понять, о чем идет речь. – Разве у вас нет папы и мамы?

– Они оба давно умерли.

– Вы можете остаться здесь, – просияв, предложил Уилл. – Этот дом мог бы стать вашим.

Прескот изумленно поднял брови:

– Ну… спасибо, Уилл. Очень любезно с твоей стороны. Но… думаю, мне трудно было бы лишиться свободы.

Все трое смотрели на него с явным недоверием. Им трудно было представить, как можно жить, не имея крепких корней. Ясно было, что у него не осталось никаких связей с семьей.