Книга Противостояние - Елена Орлова

Варварский, грязный Итиль подслеповато щурился на путешественников мизерными оконцами тянущихся караван-сараев.

— Душа моя плачет. Она потеряла свет и радость, — грустно прошептал Исаак, удрученный жалким зрелищем.

Крайняя нищета и богатство причудливо переплетались в Итиле, создавая неприглядную картину города разбойников и пиратов. Хазария, по сути своей, оставалась оседлым кочевником, регулярно совершавшим узаконенные набеги на покоренные земли для собирания дани. Сюда, в столицу, она свозилась на скрипучих телегах жестокими тадунами.[18]Основную часть населения составляли дикие, темные язычники. Те же из них, которые приняли иудейскую веру странным образом вплетали в нее прежние представления о своих божествах. А еще, город населяли пришлые мусульмане и христиане.

Мрачная реальность буквально раздавила чувствительного и ранимого Исаака.

Протока Волги делила город на две части — Итиль и Хазар. Пыль поднималась по узким улочкам и оседала на собранных из войлока и дерева убогих шалашах ремесленников, на глинобитных купеческих домах, плоских крышах караван-сараев. Песчаный остров в центре протоки, с большим кирпичным дворцом, чудесным садом и виноградником, выглядел волшебным оазисом. Он принадлежал Кагану, живому божеству, иногда радующему подданных пышными выездами. Но стоило какому-нибудь несчастному случайно взглянуть на солнцеподобного, ему тотчас отрубали голову. Именно Кагану отводилось право решения всех государственных вопросов, тогда как царь являлся лишь военачальником, редко удостаивающимся чести попасть во дворец. Итак, в Хазарии существовало подобие двоевластия.

Странные люди, ненавидящие друг друга, населяли этот город! Какая же сила объединяла и примиряла их всех? Страх перед Каганом. Покорность и еще раз покорность основывалась на древнейшем чувстве: страхе, фундаменте Итиля!

Через неделю Исааку удалось переговорить с личным секретарем царя и попросить доложить, что он приехал из Кордовы и привез послание от второго лица государства, Хасдая ибн-Шафрута. В назначенный для аудиенции[19]час слуга препроводил Исаака в левое крыло здания, где находились приемные покои. Наблюдательный путешественник отметил безвкусное и нарочито богатое убранство дворца, в сравнении со сдержанным изяществом Константинополя. Обстановке явно не хватало той утонченности, которая неотделима от личности самого владельца. Минуя несколько проходных комнат, Исаак оказался перед массивной дверью красного дерева, отделанной металлом. Секретарь пригласил его в пустой кабинет. Неожиданно большая картина на стене отъехала в сторону, и юноша увидел царя Иосифа, статного моложавого мужчину с правильными чертами лица и выразительными янтарными глазами миндалевидной формы. В прекрасном подире[20]небесного цвета, расшитом серебряным узором в виде яблок и гранатов, он выглядел божественно! Из-под небольшой бархатной островерхой шапочки, украшенной благородными сапфирами и переливающимися зеленоватыми александритами, выбивались чудесные ярко-рыжие кудри. Исаак, ошеломленный произведенным впечатлением, потерял дар речи. На секунду юноше представилось, будто перед ним стоял сам легендарный Соломон! Смущенно пролепетав слова приветствия и восхищения, он замер в низком поклоне. Иосифа тронул искренний восторг кордовского посланца. Царь любезно поздоровался, поблагодарил за дары «своего дорогого соотечественника» и принялся, с живым интересом, расспрашивать Исаака об Испании, о Кордове, о положении еврейской общины, выказал приятное удивление по поводу того факта, что иудей стоит фактически во главе могущественного государства и все богатства страны сосредоточены в его руках, а также выразил горячее желание принять у себя именитого вельможу. В конце беседы Иосиф пригласил юношу на обед, попросил не смущаться и «чувствовать себя как дома». Также он поинтересовался, где его гость остановился, остался недоволен услышанным ответом, сочтя столь скромное место неподобающим для посланца из Испании, и пригласил юношу пожить у себя во дворце, в гостевых покоях. Такое предложение входило в планы царя. Сообразительный ученик Хасдая решил ему подыграть. Он с радостью согласился. Исааку предстояло узнать об истинной цели чрезмерного гостеприимства Иосифа и решить, стоит ли нарушать безопасный нейтралитет.

Юноша комфортно устроился в просторной комнате, с видом на парк. Ему, впервые за долгое время, представилась возможность хорошо помыться. Погрузившись в ароматную пену, Исаак лениво размышлял о той роли, которая предназначалась ему. Что ж, от судьбы не уйти! Он быстро вылез из ванны и, переодевшись в чистую тунику, упал на роскошную кровать, заправленную свежим бельем, пахнущим лавандой. Только сейчас Исаак ощутил все тяготы своего длинного пути. Юноша блаженно вздохнул и провел ладонью по нежной шелковистой материи.

Уже вечерело, когда молодой человек пробудился от громкого стука в дверь. Исаак испуганно скатился с постели, решив, что проспал обед у царя, а это было бы весьма некстати. Он попросил слугу немного подождать и начал лихорадочно перебирать вещи. Собственный гардероб привел его в уныние. И тут юноша вспомнил о последнем приобретении. Несмотря на свою всегдашнюю бережливость, Исаак не устоял и купил в Константинополе прекрасную шелковую тунику жемчужного цвета, отделанную серебром, в паре с темно-серым плащом из парчи. Какой же он все-таки молодец! Радуясь возможности предстать достойным образом перед царем и придворными, Исаак быстро переоделся и поспешно вышел из комнаты, несколько смущенный непривычной для него щегольской одеждой. Лакей почтительно поклонился и предложил следовать за собой. Подведя гостя к обеденному залу, он широко распахнул дверь и доложил о прибытии. Вопреки своим ожиданиям, молодой человек увидел не огромное помпезное помещение, а уютную комнату с изящным мраморным камином и овальным столом. На обеде присутствовали одни мужчины. Царь Иосиф несколько напыщенно произнес:

— Господа, позвольте представить вам посланца из далекой дружественной Кордовы! Прошу, Исаак, присоединяйтесь к нашей трапезе!

Среди установившейся гнетущей тишины, под пристальными и недоброжелательными взглядами придворных, юноша занял свободное кресло. После двух-трех вялых вопросов о нем словно забыли и принялись, подчеркнуто оживленно, обсуждать прошедшую охоту. У Исаака создалось впечатление, что все эти люди втайне изнывали от скуки и мечтали скорее покинуть навязанное им общество. Угрюмый вельможа, сидевший по правую руку от Иосифа, с завидным упорством, сверлил взглядом свою тарелку. Он единственный, никак не участвовал в общих разговорах. Лицо незнакомца можно было назвать даже красивым, если бы не уродливый шрам с левой стороны, от уголка рта до виска. Почувствовав на себе изучающий взгляд Исаака, мужчина поднял глаза. Юноша смутился, покраснел и от этого еще больше растерялся. Увидев бедственное состояние гостя, вельможа тактично отвернулся.