Книга Мила 2.0 - Дебра Дриза

В кои-то веки я не чувствовала себя так, словно смерть родителя — заразная болезнь.

— Спасибо.

Нас прервал грохот захлопнувшегося шкафчика.

— Вперед, вперед, а то мы опоздаем, — несколько угрюмо объявила Кейли и потянула нас за руки, снова приводя в движение живую цепь. — Ой, смотри, там Паркер и Элла. — Энтузиазма в ее голосе стало еще меньше, и я удивленно смотрела, как она пытается пригнуться. Поздно. Девчонки нас заметили.

Хантер вскинул голову. Я внезапно поняла, как выглядит выбредший на дорогу олень, на которого несется машина. Думаю, мысль о том, что на него сейчас могут свалиться еще две девушки, показалась ему невыносимой. И винить его тут не в чем, подумала я, видя, как Паркер бросилась к нам в своих узких джинсах, а Элла, у которой были не такие длинные ноги, припустила рысью, чтобы не отставать. Со стороны они немного напоминали стайку пираний, устремившихся к особенно вкусной рыбешке.

— Мне туда, — заявил Хантер, вырываясь, и вприпрыжку понесся вперед.

— Встретимся потом в столовой? — крикнула Кейли ему вслед.

Он пробормотал что-то вроде «не знаю — мне там нужно заполнить…» и тут же скрылся за спасительной дверью кабинета номер 132.

В тот же миг Кейли развернулась к девочкам и сердито воззрилась на них:

— В следующий раз проявляем интерес чуть менее агрессивно, окей?

Я удивленно моргнула. Разве у них могло получиться агрессивнее, чем у самой Кейли?

Но я не стала говорить это вслух, в то время как Кейли пустилась в подробное описание нашего марш-броска по коридору; вместо этого я последовала примеру Хантера и направилась в свой класс. Только, думаю, на меня, в отличие от Хантера, никто не обратил внимания.

Но тут Паркер отделилась от группы и пошла за мной, коварно улыбаясь. Я остановилась, озадаченная, и она наклонилась ко мне, как будто хотела поделиться чем-то особенным.

Ее заявление и было особенным, иначе не скажешь.

— Видишь? — прошептала она, слегка помахав кому-то за моей спиной. Даже разговаривая со мной наедине, она не удостаивала меня своим безраздельным вниманием. — Уже началось. Кейли быстро надоедают новые игрушки. Ты продержалась так долго только потому, что ты не местная, но сейчас, когда появился Хантер… — Паркер выпрямилась и безразлично ухмыльнулась: — Короче говоря: я бы сказала, что пройдет неделя максимум, и ты уже будешь сидеть за отдельным столиком где-нибудь в углу. Даже меньше, если будешь продолжать пялиться на Хантера. Кейли делиться не любит.

После чего, удовлетворенно вздохнув, она развернулась и ушла.

Я покачала головой и зашла в кабинет, в стотысячный раз гадая, что Кейли в ней нашла.

Глава четвертая

Когда раздался звонок на обед, я решила отделиться от орды оголодавших школьников и выйти на воздух. Даже в удачные дни я терпеть не могла столовую, с кучей народа и ослепительным светом люминесцентных ламп — каждый раз, когда я туда заходила, я сразу начинала чувствовать себя экспонатом, выставленным на всеобщее обозрение. А уж после язвительности Паркер… скажем так: меньше энтузиазма по поводу коллективных обедов я еще ни разу не испытывала.

Я подошла к двери, ведущей к моему убежищу: одинокой скамейке в никому не нужном внутреннем дворе. Здесь не было других школьников, с которыми пришлось бы общаться, только клочок травы, три разросшихся дерева и немного перекошенное изображение символа школы, мультяшного льва.

Когда я открыла дверь наружу, холодный ветер ударил мне в лицо. Прогноз предвещал нехарактерно тоскливый для здешних мест сентябрь, и пока погода ему соответствовала. Для меня это был плюс, поскольку холод и моросящий дождь меня совершенно не беспокоили, но при этом загоняли весь остальной контингент школы внутрь.

Ну, кроме одного человека.

Дверь за мной с грохотом захлопнулась, с деликатностью выстрела оповещая о моем прибытии одинокую личность, присвоившую мое место.

Какое-то время я внимательно рассматривала его между свисающими к земле ветвями, полностью отдавая себе отчет в том, что пара любопытных глаз присматривается ко мне в ответ сквозь красно-оранжево-коричневый калейдоскоп листьев. Хантер не сидел на скамейке, как нормальные люди. Вместо этого он взобрался на спинку, поставив ноги на синие доски сиденья. Он натянул на голову капюшон и сидел, упираясь локтями в колени. В руках он бережно держал потрепанный комикс. Вот вам и «мне там нужно заполнить».

Окей… дальше что? Я окинула взглядом крошечный овальный дворик в поисках путей отступления, других мест для сидения, которые позволили бы мне не выглядеть жутким сталкером.[5]Но ничего подходящего там не было, не считая двух вариантов: сесть на мокрую траву или на грязный и настолько же мокрый бетон — оба выглядели не слишком заманчиво.

Когда я уже решила, что наименее неловким выходом из ситуации будет помахать и дать деру, из-под оливкового капюшона раздалось:

— Я занял твое место?

— Формально — нет. То есть это же не моя скамейка. Она принадлежит школе.

Мои щеки запылали. Ух ты. Ну да, хорошо, формально я была права, но заявлять об этом вслух — полнейший неадекват.

До меня донесся тихий смех Хантера, и тугой узел в животе немного ослабился. Мгновение спустя я тоже засмеялась.

— Я иногда здесь прячусь от всех, но ты ведь пришел первым, так что я пойду, — сказала я.

Он передвинулся на самый край скамейки, и передо мной открылся синий простор крашеных досок:

— Места полно.

Я прикусила губу. Заманчиво. Особенно учитывая альтернативу — ощущение одиночества, которое, как ни странно, в толпе становится более явным.

— Уверен?

Он пожал плечами — жест, который был призван выразить безразличие, — но его выдали пальцы. Он барабанил ими по колену, наводя на мысль, что под маской равнодушия скрывается нечто иное. Этот крошечный импульс — тонкие пальцы, беспокойно постукивающие по протертому дениму — будто придал образу Хантера человечности.

Я вспомнила, как он смотрел в окно в классе, как резко его спокойствие контрастировало с шумом и криками, доносившимися из-за двери.

— Ну ладно.

Я поднырнула под ветку дерева и подошла к скамейке по выложенной кирпичом дорожке. Ничего особенного. Я посижу со своей стороны, он останется на своей, и мы не будем обращать друг на друга внимания.

Отличная идея — в теории. Но на практике трудновыполнимая. Сидя на своем конце скамейки, я слышала его ровное дыхание, ощущала, как от него пахнет стиральным порошком и еще чем-то мускусным — сандалом — и чувствовала, как он, читая, постукивает ногой по скамейке. Двадцать два удара в минуту.