Книга Девушка с Рублевки - Наталья Баклина

Неотложное мне понадобилось в первый же вечер, когда новые соседи, а вселилось их четверо, напились, сожрали мою картошку, которую я по привычке оставила на плите в сковородке, пытались зазвать меня в свою компанию, а потом до трех ночи ломились в мою дверь, повторяя приглашение с разной степенью нецензурной брани. По-хорошему, вызвать бы милицию, но я сама жила в этой квартире на птичьих правах, без регистрации. И вообще комната, пока Юра не вступит в наследство, как бы ничья. Пришлось отмалчиваться. А утром, поскользнувшись в заблеванном туалете, я окончательно поняла, что пора искать новое жилье.

В общем, через какое-то количество бессонных ночей – по счастью, чуваши всем скопом работали каким-то вахтовым методом и дома ночевали не каждую ночь – даже Пенкин заметил, что я плохо выгляжу. Спросил, что стряслось, а я разревелась – наболело. И вот похлопотал, благодетель, переезжаю.

Вещей у меня набралось немного – сумка большая и сумка маленькая. Нормально, загружу на свой двухколесный «грузовик», допру помаленьку. И Юре надо позвонить, что уехала, пусть за ключом придет. Так, ключ на стол, дверь захлопнуть.

Я прогрохотала по коридору колесами ручной тележки, открыла замок входной двери и обернулась.

– Счастливо оставаться!

– Ты куда? – Миша откинулся на спинку стула и балансировал на двух ножках, разглядывая мою поклажу.

– Да переселяюсь я от вас. На Рублевку, – сообщила я и, прежде чем закрыла дверь, успела увидеть, как стул опрокидывается и Миша летит на кухонный пол. О, как огорошила мужика!

Глава 3

Дама выглядела презабавно. Монументальная фигура в полупальто; от довольно крупных черно-белых то ли клеток, то ли крестиков рябило в глазах. На голове шляпка, похожая на перевернутый цветочный горшок, цветок из которого вывалился и зацепился где-то слева над ухом. Шляпка была пронзительного розового цвета, кажется, про такой цвет говорят «фуксия». Вокруг шеи намотан такой же пронзительный шарфик. Помада на губах, сумочка и перчатки в цвет шляпки дополняли ансамбль и доводили рябь в глазах до резкой боли. По крайней мере я, оторвавшись от набора очередного распоряжения шефа и взглянув наконец, кто же там застыл в дверях, испытала нечто вроде цветового удара. И на всякий случай поздоровалась:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, милочка. Вы, насколько я понимаю, секретарша?

– Да, я личный помощник Виктора Алексеевича. Он сейчас никого не принимает, над номером работает.

Шеф как раз дрых после обеда и, конечно, велел никого к нему не пропускать.

– Кажется, вас Лариса зовут.

Дама разглядывала меня от дверей, а я, привыкнув к буйству розового на черно-белом, поняла, что даме уже хорошо за шестьдесят. Она уверенно подошла к моему столу, еще раз посмотрела на меня, взглянула на аккуратные стопки бумаг на краю столешницы, на полки, где теснился ряд папок с документами, радующий глаз аккуратными ярлычками с надписями. После строгой инспекции дама решительно направилась к кабинету шефа.

– Постойте, – подскочила я. – Виктор Алексеевич просил его не беспокоить!

– Мне можно, – осадила меня эксцентричная посетительница и толкнула дверь. – Витюша, здравствуй. Ты мне срочно нужен.

Я села за компьютер, и тут до меня дошло, кого напоминает дама, замаскированная безвкусной пестротой. Кажется, это мамаша моего босса. Похоже, с теми же странностями, что и у него.

Я еще минут десять провозилась с набором. Ну и почерк нынче у Виктора Алексеевича! Заболел, что ли? Ну вот что он тут написал, что за «фгвывозы» такие? Ага, «оргвыводы», это он «о» и «р» слепил и «д» не дописал толком! А потом в приемную впорхнула очередная райская птица. На этот раз лет тридцати, с прямыми светлыми волосами и ровной челкой до бровей. «Птица» была одета в блестящий плащ, переливающийся розово-бежевыми бликами, распахнутые полы открывали крупноватые колени и ровные ноги, затянутые в черные лаковые сапоги-чулки на высоких платформах.

– Привет! – «Птица» смерила меня взглядом и, похоже, сделала свои выводы. – Я к Пенкину, он ждет.

– Сейчас, одну минутку. – Я набрала номер шефа и сказала в ответ на его раздраженное «Алло!»: – Виктор Алексеевич, к вам пришли...

– Алена Лопахина, – правильно поняла мой взгляд блондинка.

– Да, пусть подождет, я сейчас, – услышала я ответ шефа, заглушаемый речью его мамаши: «И ты уже в том возрасте, когда быть холостым неприлично».

– Садитесь, он занят пока, – показала я на стулья у стены.

Приемная у шефа была крошечная: мой стол, полки с папками, древний фикус в кадушке, два стула и крохотный столик для чайных принадлежностей. – Чаю хотите?

– Вообще-то я пришла сюда не чай пить... А он что, надолго завис?

– Да кто ж его знает. К нему, кажется, мама пришла.

– Точно мама? Не жена? – Алена села и закинула ногу на ногу.

Блестящие полы плаща приоткрыли почти полное отсутствие юбки. Я еще раз вспомнила пеструю клетку, пронзительно-розовую шляпку и почувствовала себя как-то неуверенно.

– Да мама, кажется. Дама в возрасте, за шестьдесят. Он, кажется, не женат.

– А... Ладно, давай свой чай. – Блондинка достала узкую пачку, вытянула оттуда тонкую сигаретку: – Хочешь?

– Нет, не курю.

– А я закурю. – И затянулась. – У тебя с Пенкиным шуры-муры?

– С чего ты взяла? Нет, конечно! – Я уставилась на эту Алену, чуть не выронив чашку из рук.

Ну и странная особа. Разговаривает так, будто мы с ней давно знакомы. Да и ладно, жалко мне, что ли? Я в своем сетевом маркетинге на таких, как она, только и держалась.

– А почему нет? – Алена выпустила струйку дыма. – Холостой босс и секретарша. Классическая схема!

– Нет, я не по этому делу. Я только личный помощник, тексты шефа, приказы набираю и протоколы редколлегий распечатываю.

– Да? А зовут тебя как?

– Лариса. Лариса Калитина.

– А чего он тогда в тур тебя берет, если ты не любовница?

– Меня? В тур? Ты о чем?

Я так оторопела, что даже привстала. И уже не реагировала на то, что впервые увиденная мной Алена разговаривает со мной как старая знакомая.

– О пресс-туре в Тунис, который наша фирма для журналистов устраивает. От вашего журнала едут двое: Пенкин Виктор Иванович и Калитина Лариса Евгеньевна. Это же ты?

– Ничего не соображаю... – Я снова села в кресло.

И, ничего не понимая, дура-дурой таращилась на самоуверенную блондинку. Какой Тунис? Когда? И при чем тут я?

– А тебе шеф не сказал еще? Ехать послезавтра, я билеты привезла. Слушай, у тебя чайник вскипел.

Я механически залила кипятком чайный пакетик, бросила ломтик лимона. Алена, как старая добрая знакомая, придвинулась вместе со стулом к моему столу.