Книга Пурпурное сердце - Кэтрин Хайд

До закрытия библиотеки он успевает составить список, в котором фигурируют двадцать два Эндрю Уиттейкера.

Устроившись на ночлег в своем фургоне, он проваливается в глубокий сон без сновидений, просыпается отдохнувшим и вновь берется за выполнение своего задания.

Он до сих пор не брит, одет в уже позавчерашнюю одежду, и парочка библиотекарш начинает как-то странно коситься на него.

Несмотря на отсутствие помощи, он находит еще шестьдесят два адреса.

Глава пятая

Мэри Энн

Мэри Энн просыпается в ожидании предвидения. Она еще не знает, что именно ей откроется, но острота чувства ее удивляет.

Пожалуй, ничего подобного она не испытывала с 1942 года.

С тех пор ее ясновидение проявлялось в мелочах. Скажем, если звонил телефон, она могла угадать, кто звонит. Иногда еще до первого звонка. Или когда они смотрят с Эндрю воскресный футбол, она еще до того, как футболист коснется мяча, понимает, что он пропустит передачу, и так оно и выходит.

Не то чтобы ее дар ясновидения с годами померк. Во всяком случае, она не пыталась убедить себя в этом. Просто ей стало казаться, что теперь он действует лишь по пустякам.

Впрочем, так бывает.

В последний раз ясновидение с особой силой проявлялось лишь в отношении Уолтера, и только его. Он не вернется, его убили, ему страшно, он умер.

Теперь, когда Уолтера вот уже сорок лет как не стало, трудно представить, что ее предчувствия вновь связаны с ним. Однако похоже, так оно и есть.

Она поднимается, пытаясь отогнать непрошеные мысли, развеять их, как сон. Ей предстоит работа в саду и по дому. Реальные дела, которые можно увидеть, потрогать, о которых можно поговорить. Ими и нужно заняться в первую очередь.

Все остальное — лишь смутные ощущения.

Что-то должно случиться. Это все, что она знает наверняка.

* * *

Спустя три дня она после работы в саду, зайдя в дом, застает Эндрю за разборкой почты.

Помыв на кухне посуду, она возвращается в гостиную и видит, как Эндрю читает отксерокопированное письмо. Она присаживается на диван, стараясь не проявлять любопытства в надежде на то, что ее терпение будет вознаграждено ответом. Что привлекло внимание Эндрю, чем он встревожен?

Если хорошо знаешь человека, о многом можно догадаться по его жестам. Она замечает, что Эндрю ссутулился, читая письмо. Эта поза говорит о таком его настроении, когда он готов огрызаться по любому поводу. В это время ему лучше не попадаться на глаза.

По прошествии пяти минут, в течение которых он неотрывно смотрел в листок бумаги, она задает прямой вопрос:

— В чем дело, дорогой? Что-то случилось? У нее не было привычки вмешиваться в его дела, какими бы они ни были, и даже намекать на возможность помощи. Впрочем, с тех пор, как он вышел на пенсию, его все больше занимают какие-то пустяки, и зачастую ничтожные проблемы ставят его в тупик. Отчасти ее это беспокоит. С другой стороны, она чувствует, что благодаря этому разрушилась невидимая стена, стоявшая между ними. И не то чтобы они стали играть на равных, но сдвиги к лучшему в этом плане наметились.

— Не знаю. Кто-то спрашивает, знал ли я Уолтера Кроули. Правда, не говорит, зачем ему это надо.

Всякий раз сознание того, что она не ошиблась в своем предвидении, выбивает ее из колеи, хотя уже давно следовало бы воспринимать все как должное.

— Можно я взгляну, дорогой?

Он через плечо, не оборачиваясь, протягивает ей письмо.

19 апреля, 1982

Уважаемый мистер Уиттейкер.

Я пишу многим Эндрю Уиттейкерам в надежде отыскать нужного мне человека с таким именем.

Благодарю Вас за то, что нашли время прочитать мое письмо.

Были ли Вы знакомы с Уолтером Кроули? Может быть, в годы войны? Если это так, прошу Вас, напишите мне.

Спасибо.

Искренне ваш, Майкл Стиб.

В третий раз перечитывая письмо, она понимает, что уделила ему гораздо больше времени, чем Эндрю.

Он произносит: «Когда закончишь, просто выброси его».

— Выбросить? Ты не можешь этого сделать, Эндрю. Он же ищет человека, знавшего Уолтера.

— Прекрасно, тогда сама напиши ему.

— Почему ты так поступаешь?

Она не видит его лица, но по опыту знает, каково сейчас его выражение — нахмуренные брови, пустой взгляд.

— Мало ли кого я знал, его это не касается.

— Ты не можешь так говорить, ведь ты даже не знаком с этим человеком.

— Именно поэтому и могу. — Он повышает голос, оборачивается к ней и привстает со стула. Когда-то это могло ее испугать. Но сейчас она вдруг ловит себя на мысли, что или ей показалось, или он действительно с возрастом стал меньше ростом.

— Может быть, это важно. Ты не можешь знать, какое он имеет к этому отношение, пока не выяснишь, почему он об этом спрашивает.

— Именно потому, что я не знаю, зачем ему это надо, я не желаю иметь с ним дела. Если ты хочешь ему написать — пожалуйста, пиши. Отвечай на его вопросы. А меня избавь от всего этого.

Он отправляется на свою вечернюю прогулку, и она замечает, что хромает он сильнее обычного.

23 апреля, 1982

Уважаемый мистер Стиб.

Мы с мужем очень хорошо знали Уолтера.

Правда, мой супруг не расположен к тому, чтобы обсуждать это с Вами.

Может быть, он изменит свое отношение, если Вы подробнее объясните, почему Вас интересует этот вопрос.

А тем временем я постараюсь сделать все возможное, чтобы переубедить его.

С искренним уважением,

миссис Эндрю Уиттейкер.

Мэри Энн складывает тонкий лист почтовой бумаги и заклеивает конверт, аккуратно переписывая адрес мистера Стиба, указанный в его письме.

Она замечает тонкий слой пыли на письменном столе из дубового дерева. Как много пыли собирается в доме. Уборку приходится делать ежедневно. В любой другой день она бы немедленно стерла пыль. Но сегодня ей почему-то радостно оттого, что она отвлеклась от домашних хлопот.

И прекрасно сознавая, что делает, она устремляет взгляд на портрет Уолтера, стоящий на бюро. Он всегда здесь, но сегодня она смотрит на него иначе. С годами этот ритуал стал для нее своего рода тренировкой для ума, борьбой с искушением.

Раньше она смотрела на него по нескольку раз в день, пытаясь заглянуть в родное лицо, а не просто скользнуть по нему взглядом. Потом она стала делать это раз в месяц. А теперь только в особых случаях она позволяет себе пристально вглядываться в фотографию в попытке хотя бы мысленно воскресить изображенного на ней человека.