Книга Ирония жизни в разных историях - Али Смит

Тут я заметила, что наш скорый поезд замедлил ход. Он не спеша подъезжал в темноте к остановке. От этого некоторые проснулись, многие даже поднялись с мест и стремительно стали надевать пальто, пока не поняли, что они еще не приехали домой. И тогда они снова сели на свои места. Слева от нас стоял поезд дальнего следования «Интерсити 125», тоже полно людей, тоже остановлен. Справа — другой неподвижный состав, переполненный людьми. Кто-то в глубине вагона говорил кому-то по телефону подавленным тоном о том, что мы едем очень медленно, похоже, наш поезд остановят, вероятно, впереди произошла авария.

И тут раздался голос из громкоговорителя. На станции в двадцати или тридцати милях отсюда произошел несчастный случай. Все вокруг спешно начали звонить, чтобы рассказать о случившемся. Я вытащила свой мобильник, собираясь позвонить тебе, потом опомнилась и положила его обратно в сумку. «Запиши на пленку, ладно? — послышался чей-то голос позади меня. — Начало в девять». «Алло? — прохрипела кашляющая девушка в телефон. — Кто-то умер, поэтому мы опаздываем».

Снова раздался голос с потолка, правда, только ради повторения уже сказанного, уставший и осторожно звучавший голос. Новая информация еще не поступила. Пока известно только то, что на пути следования произошел несчастный случай, и все, более подробные сведения ожидаются, и как только появится дополнительная информация, о ней сразу же сообщат пассажирам.

Мужчина напротив меня открыл глаза, выпрямился от удивления, посмотрел в окно туманным мигающим взглядом, снова закрыл глаза и тут же уснул. Проснулась женщина рядом со мной. Она закуталась в пальто и уткнулась в книгу. «Как бороться с депрессией» — называлась ее книга, которую написал человек с научной степенью. Я пригляделась к лицу женщины. Вроде ни малейшего признака депрессии. Скорее она выглядела очень счастливой. На какой-то миг я подумала о том, кого не знала, никогда прежде не встречала и никогда, вероятно, не увижу вновь после этой поездки. Я взглянула на девушку, она вновь прикрыла глаза, в одной руке держа мобильный телефон, а другой сжимая носовой платок. Я попыталась разбудить в себе сочувствие по поводу ее простуды. Простуженное состояние — это ужасно, особенно когда предстоит работать. Вполне возможно, что кашель не давал ей уснуть ночью. Какой же у нее жуткий кашель! Я посмотрела на мужчину, который неуклюже развалился рядом с ней, большой и беспомощный, как тюлень на суше. Ну конечно, у меня нет права называть его тюленем или использовать какие-либо еще сравнения или метафоры. Я стала подбирать оправдания. Должно быть, он очень устал, поэтому так легко заснул в поезде. Вероятно, у него тяжелая работа. А дома, наверное, что-то заставляет его бодрствовать по ночам, и потому он может выспаться только в поезде, размышляла я. Возможно, у них с женой маленький ребенок. Я окинула взглядом его костюм. На костюме не было признаков маленького ребенка. Возможно, его жена, или подруга, или кто-то еще страдает от депрессии и с этим никак нельзя справиться. Возможно, его или ее мучает кашель, отчего они оба не могут выспаться ночью. Или он живет один, у него нет ни жены, ни подруги, и это одиночество не дает ему уснуть в темное время суток, и он спит в поездах по дороге на работу, туда и обратно, когда вокруг люди, пусть даже незнакомые.

И тут во мне пробудилось чувство вины: я ведь даже мимолетно не подумала о том человеке, что умер на станции в тридцати милях от нас. Кто это — женщина или мужчина? Как он (или она) умер? От сердечного приступа? Бросившись под поезд в будний день вечером во время обыденного возвращения домой или где - нибудь в другом месте, когда уже не было сил терпеть? Помнится, я слышала или читала, что именно весной увеличение светового дня становится для многих людей невыносимым. Или это был несчастный случай? Он (или она) хотел запрыгнуть на подножку поезда, чтобы вовремя попасть домой? И в самое неподходящее время нога неожиданно соскользнула с края платформы, потянув за собой остальную часть ее или его тела? Ждет ли кто-то ее или его сейчас дома, разогревая ужин на плите и включив в ожидании телевизор?

Я подумала о тебе. Ты полагаешь, что я там, где меня нет. Считаешь, что я гораздо ближе к дому, чем это на самом деле. Вот-вот ты позвонишь в индийский ресторан. Возможно, уже позвонил. Может, прямо сейчас набираешь номер. Мысль о том, как ты беспечно заказываешь еду, веря, что я буду там с минуты на минуту, чтобы забрать заказ, мысль об этой еде, стынущей в картонных коробках с фольгой, которые лежат в пакете на буфете или другом месте в кухне ресторана, мысль о том, как ты сидишь в передней, не сомневаясь, что я вот-вот вернусь домой, вызывала у меня гораздо больше горечи, чем любые предположения, связанные с этими не знакомыми мне людьми, даже если бы они умирали.

Я достала мобильный телефон, но он по-прежнему не работал. Тогда я повернулась к женщине, которая читала книгу о депрессии.

— Извините, пожалуйста, — сказала я.

Она подняла глаза.

— Не могли бы вы мне одолжить свой телефон, — попросила я.

— Нет, — ответила она.

— М-да! — произнесла я.

— Хотите знать, почему? — спросила она.

Кажется, я поняла, правда, слишком поздно, что она была одной из тех, кто громким шепотом напоминает о правилах и нормах поведения, если кто-то ест конфеты в библиотеке.

— Я принципиально не ношу с собой телефон, — объяснила она.

— Вот как?! — удивилась я.

— Связь между мобильным телефоном и появлением опухоли мозга пока что еще никто не опроверг, — сказала она.

— Да, это так, — подтвердила я.

— И даже если бы у меня был с собой телефон, не уверена, что я одолжила бы его вам, — заметила она. — Стоит им воспользоваться всего один раз, и можно нанести серьезный вред не только себе, но и многим другим людям в этом поезде, и сотням тех, кого я никогда в жизни не встречала, кто живет возле передающей станции.

— Да, — согласилась я, — Спасибо.

Она вернулась к чтению книги. Ее лицо сияло от удовольствия. Я посмотрела на девушку напротив. Ее веки чуть дернулись, но она быстро смежила их, чтобы я не заметила, что она слушает. И все же я заметила, она поняла это и открыла глаза.

— Я бы вам одолжила свой, — сказала она, — но на счету осталось мало денег, я и сама теперь не могу с него позвонить, даже если появится такая необходимость. Извините.

— Ну, что вы! — воскликнула я. — Не беспокойтесь. Очень любезно с вашей стороны предложить помощь. В любом случае, благодарю вас.

Она кивнула и опять закрыла глаза. Я окинула взглядом тех четверых, что сидели за столиком по диагонали. Все они куда-то пристально смотрели, кто в сторону, кто вверх на потолок либо вниз на пол, или, вглядываясь в темноту, рассматривали спящих, читающих, разговаривающих по телефону пассажиров в других, стоящих на параллельных путях поездах, и тут наш поезд, неподвижный уже более сорока пяти минут, вдруг ожил, и в окнах параллельных нам поездов люди стали двигаться назад, поскольку мы поехали вперед.

Под одобрительные возгласы люди в вагоне вновь потянулись к мобильникам. «Вот хорошо», — вздохнула женщина с книгой. Девушка напротив взглянула на меня, на женщину, читающую книгу, потом отвела взгляд в сторону, нажала какие-то кнопки на своем телефоне, приложила его к уху и тихо произнесла: «Алло?»