Книга Loveушка для мужчин и женщин - Катерина Шпиллер

В конце концов, пустота сожрала все наши отношения. Развод случился только после того, как я встретила свою настоящую любовь. А теперь вопрос на засыпку: если любовь прошла, но между людьми очень много общего, им интересно и хорошо вместе, они друг другу доверяют и им всегда есть, о чем поговорить, такой союз возможен? Уверена, что да. Продлится ли он долго? Конечно! Ведь любовь — это подарок судьбы, она приходит редко и не ко всем. Естественно, я говорю о настоящей любви… И если ее нет, на чем может держаться брак? Как раз на том самом родстве душ, на общих интересах, вкусах, понятиях. И это надежнее страсти, на мой взгляд, намного крепче!

Из всех своих многолетних размышлений я сделала вывод: с самого детства людям надо говорить о том, что «плавать» в жизни нужно в своем аквариуме, среди своих — близких по духу, по культурному уровню, по представлениям о жизни. А уж создавать семью — только с такими! Иначе не будет ни счастья, ни мира в доме. Нужно так настраивать и воспитывать ребенка. Жестко? Да. Но ведь речь идет о судьбе детей, поэтому не надо играть в демократию, это же не выборы депутатов… Мы хотим своим детям счастья, и никого при этом не ущемляем. Просто отправляем сыновей и дочерей в жизненное плавание на хорошо оснащенном судне с точной лоцией, чтобы они не попали в крушение и не утонули. Разве это не правильно?

О Любви безграничной

Ироничное

В глянцевых журналах, помимо статей, всегда бывают литературные странички… Написала и засмеялась: «литературные» — умора! Хотя бы раз в этих журналах мне попалась настоящая литература! Впрочем, разве изданиям подобного уровня она нужна? Нет, это входило бы в противоречие с содержанием и духом «глянца». Главное в подобной «литературе» — сюжетик, идейка, хэппи-эндик. Вот именно в такой уменьшительно-несерьёзной форме. Несколько раз мне приходилось выступать в роли автора подобных публикаций. Почему? Сама не понимаю: вокруг «глянца» всегда крутится большое количество… ммм… «писательниц на заборе»,[2]у которых подобных образцов «литературы» — не одна сотня штук в компьютере! Но иногда главные редакторы обращались именно ко мне: а не напишешь ли ты для нашего издания рассказик? Какое-то время я отбрыкивалась, напирая на то, что ни разу не писала рассказики, но однажды вдруг подумала: а что, я разве не смогу выдать нечто на том уровне, который задан иными «писательницами» в глянце? Да неужели? И выдала. А потом еще и еще. В общем, тоже стала «писательницей», автором «литературных страниц» женских журналов.

Один из моих опусов был навеян рассказом А.П. Чехова. Удивительный человек был Антон Павлович, ну, никак не дает он покоя современным авторам! Столько сюжетов подарил, столько образов, что мы и в XXI веке продолжаем их использовать и эксплуатировать, оправдывая себя тем, что не скрываем источника вдохновения, и даже названия наших «произведений» всегда перекликаются с названиями рассказов Чехова. Мы — честные воришки!

Душечка из Ясенева

На Наташином мониторе уже зажглась заставка в виде «звездного неба». Внимание девушки было приковано к важнейшему делу: аккуратному, тщательному нанесению алого лака на ноготки. От напряжения она даже прикусила кончик розового язычка и вытаращила голубенькие глазки. Проходя мимо Наташиного стола, бухгалтер Ирина легонько коснулась клавиши компьютера — на дисплее появилась синяя таблица Нортона.

— Хоть не так откровенно отвлекайся, — объяснила Ирина Наташе, но та никак не отреагировала, поскольку, похоже, даже не слышала, что ей сказали. В этот момент во всей вселенной существовали лишь два предмета, безраздельно владевшие ее вниманием: лак и ноготки! Ирина усмехнулась и пошла себе дальше — мол, что с нее взять, с этой Наташки-душки? Впрочем, обычно Наташа бывала очень мила и приветлива с окружающими, внимательна к ним, всегда говорила «спасибо» и пожалуйста», всем улыбалась. Ее любили, поэтому легко прощали такие мелочи, как, например, фанатичная зацикленность на собственной внешности и, в частности (в особенности), на ноготках. Однажды она сама простодушно призналась: «Все, что угодно, но выйти на улицу с ненакрашенными губами и облупленным лаком на ногтях — никогда, даже если опаздываю на самолет! Иначе буду чувствовать себя голой, выглядящей непристойно, в лучшем случае — просто уродиной!»

Разве можно на нее обижаться после такой искренности, после слов, сказанных чуть не со слезами и с яростным притоптыванием маленькой ножкой? В дверях появился худенький и очкастый Игорь Вадимович — шеф. Он печально и обреченно понаблюдал за Наташей и ее занятием, чуть-чуть покачивая головой в такт своим, очевидно, совсем невеселым мыслям.

— Ох, Наталья, Наталья, — негромко произнес Игорь Вадимович.

Наташа вскинула голову, облучила шефа взглядом своих голубых глазищ, улыбнулась приветливо-ласково и защебетала:

— Ой, Игорь Вадимович, а я уже всё-превсё сделала! Я как раз хотела подойти к вам и отпроситься на часик пораньше! Я правда всё-превсё сделала! — она чирикала, как птичка, красиво прижав ладошки друг к другу, как бы в молитве, и кокетливо склонив голову к плечику.

— Да? Вот как? — неуверенно промямлил шеф, поджал губы, еще раз посмотрел в сияющие голубые глаза, полюбовался белоснежной улыбкой и, махнув рукой, сказал:

— Ладно, иди! Но я проверю твою работу, имей в виду, — он даже нахмурился и чуть-чуть погрозил пальцем.

— Конечно-конечно! Правильно-правильно! — затараторила Наталья, вскакивая со стула и одновременно выключая компьютер. — Если что не так — я завтра задержусь и всё-превсё сделаю, как надо!

Она уже натягивала пальто ярко-оранжевой расцветки типа «вырви глаз». Все присутствовавшие, в том числе и шеф, с улыбкой смотрели на Наташины сборы — на нее нельзя было смотреть иначе, нельзя было по-иному реагировать на это щебетание, на детский взгляд прелестных глаз, на сумасшедший цвет пальто и кокетливо сдвинутую набок шляпку. Все это вместе, яркое, эффектное, привлекательное и милое, и было — Наташа.

Ожидая лифта на двадцать втором этаже, где располагался офис фирмы, Наташа нетерпеливо переминалась с ноги на ногу: ой, прежде, чем ехать домой, к мужу Петеньке, еще в два места надо успеть, еще целых два дела сделать! Конечно, она сегодня домой позже приедет, это ясно. Ведь именно в этот день так неудачно все сошлось — и к Коленьке заехать необходимо, он очень просил; и Сергей ей строго-настрого велел — сегодня! Ну как прокрутиться и все успеть? Она, разумеется, Петю предупредила, что задержится часика на два, вот и с работы удалось сбежать пораньше. Ах, как же тяжело! Наконец-то, подъехал лифт. Наташа оранжевым апельсинчиком — первая из толпы ожидавших — шустро вкатилась в него.

На улице накрапывал противный осенний дождь. Наташа вытащила из сумочки складной оранжевый зонт под цвет пальто, раскрыла, и ярким пятном скоренько засеменила вместе с людским потоком Нового Арбата в сторону метро. Пробегая мимо Новоарбатского гастронома, она на секунду замерла, нахмурила в задумчивости светлые бровки, стукнула себя кулачком по лбу и воскликнула: