Книга Зверинец Джемрака - Кэрол Берч

— Последнего мальчика, который здесь работал, укусил удав, — сообщил Тим. — Парень умер. Зрелище было просто жуть — ты бы видел.

Это было первое, что я от него услышал тем утром во дворе. Было темно и холодно. От тумана перехватывало дыхание.

Тим взлохматил мои черные блестящие кучерявые волосы, из-за которых я походил на индуса, и принялся тыкать в меня пальцем:

— Это еще что? Что это? Ласкар, значит? Ласкар?

Матушка говорила, что мой папа был из мальтийцев или греков, точно она не знала, но уж явно не из ласкаров. Хотя кто ее разберет, каждый раз выдавала новую историю. Тим улыбнулся, обнажив неожиданно блестящие большие ровные зубы. Мы стояли у загона и ждали. Балтер, совмещавший обязанности сторожа и секретаря, околачивался у ворот вместе с Коббом — дюжим широкоплечим дворником, который подметал двор и все загоны.

— Нрав у этих дьяволов — близко не подойдешь, — заявил Тим.

— Какие они? — задал я вопрос во второй раз, но вразумительного ответа опять не получил. Вместо этого Тим бросал: «У них гигантские пасти» — или: «Они воняют», но на кого эти твари похожи, так и не сообщил. Ему нравилось, пользуясь собственным преимуществом, держать меня в неведении, дразнить, словно щенка косточкой. Мартышками называли маленьких обезьянок — это я знал. Их я не боялся. Для себя я решил: не буду бояться никаких зверей, — но легко принимать такие решения, если знаешь, с чем предстоит столкнуться. А тут — дьявол! Дьявол из Тасмании — где бы ни была эта самая Тасмания. Я вообразил тощего красного демона, с рогами и хвостом, целый воз этих демонов — двуногих, злобных, с гигантскими пастями.

— А чем они питаются? — спросил я.

— Пальцами, — моментально отреагировал Тим, — одними пальцами.

— Ха-ха, — отозвался я и дохнул на свои пальцы.

— Замерз? — поинтересовался мой новый приятель. — На нашей работе слабакам не место.

Я опять рассмеялся. Кем-кем, а слабаком меня не назовешь. Покрепче некоторых. Посмотрел бы я на Тима, получи он по полной со своими золотистыми локонами. Он ухмыльнулся. От холода у меня стучали зубы. А у него — нет. Он слегка дрожал, стараясь убедить себя самого, что не мерзнет. У нас обоих изо рта вырывался пар.

— Делай как я, — посоветовал Тим. — Не ошибешься.

Ворота со скрипом распахнулись, и во двор на телеге въехал Джемрак — прямиком из дока, за спиной — ящики с дьяволами. Он закатил телегу во двор подальше от ворот, чтобы Балтер и Кобб могли разгрузить ящики, не перегораживая улицу. Дьяволов я сначала услышал, а уж потом увидел. Как только эти существа почуяли, что ящики двигают, сразу начали скрестись и стонать, словно полчища проклятых. Обезьяны под навесом сочувственно завыли. По виду дьяволы оказались похожи на небольших собак. Жалкие, уродливые маленькие черные собачонки громко лаяли, обнажив красные десны. Воняло от них страшно.

Делать мне было особенно нечего. Я просто стоял и смотрел, как Тим с Балтером и Коббом заходят в загон. Кобб открыл ящики, а Балтер элегантно и с презрением вытряхнул из них несчастных псов. Всего дьяволов было шестеро, и все они принялись чихать, будто попали в гигантскую перечницу. Тим отогнал их в дальний угол, где заморские собаки повернулись мордами к выходу и начали разевать пасти, словно хотели сломать себе челюсти. Маленькие поросячьи глазки смотрели с испугом. Все большие кошки и собаки завыли и заревели.

— Джаффи, возьми фонарь и отнеси мартышек наверх, под навес, — распорядился Джемрак, — и дождись Тима. Пока он не придет, ничего там не трогай. — Он указал мне на двух маленьких зверьков с хохлатыми ушками и большими круглыми глазами, следившими за мной через решетку.

— Привет. — Я присел на корточки, чтобы получше рассмотреть парочку, забившуюся в угол ящика. Мартышки прижались друг к другу и обнялись.

— Они же не дети, — насмешливо фыркнул Тим, наблюдая за мной сквозь решетку загона с дьяволами.

— Знаю.

— Не забудь. — Он приподнял створку. — Пока не приду — ничего не трогай.

Я взял ящик и понес его наверх. Справа пахнуло мясом из львиной пасти. Самого льва в темноте видно не было. Наверху, под навесом, было еще темнее. Свет от раскачивающегося фонаря то тут, то там отражался в чьих-нибудь глазах. Пол кишел черепахами, ступать приходилось осторожно, выбирая дорогу. Из клеток с большими обезьянами доносилось глухое бормотание. Добравшись до нужного вольера, я поставил коробку с мартышками на пол. Они вцепились друг в друга еще крепче. Вскоре по лестнице с беспечным свистом взобрался Тим и резко, не без изящества, скакнул на настил.

— Джемрак сказал, можешь посадить их к остальным, — сообщил он, направляясь ко мне с тяжелой связкой ключей. — Я должен проследить, чтобы ты не натворил тут ничего.

Этим он и занялся, точно ястреб, ловя каждое мое движение в ожидании ошибки. Но мартышки были на моей стороне и вели себя так, словно я — их отец: они вцепились в меня своими царапучими лапками, издавая горлом печальные негромкие звуки. Сопротивляться эти крошки явно не собирались. «Отправляйтесь-ка в клетку!» Я осторожно отцепил их от себя, и малыши забрались внутрь. Когда я задвинул засов, в глубине заметались тени. Мне захотелось остаться и посмотреть, как они там устроятся, но Тим схватил фонарь и потащил меня вниз, к клетке с гигантской обезьяной, которая разглядывала меня накануне.

— Старина Смоуки, — произнес он.

Смоуки опять посмотрел на меня, как в прошлый раз, прямо в глаза, не теряя спокойствия. Огромные черные зрачки на плоской физиономии, с двумя блестящими точками — отсветами от фонаря. В этом взгляде читалось нечто среднее между умиротворенностью и настороженностью. Губы кривились в задумчивой ухмылке.

«Какой чудесный!» — воскликнул я — не вслух, но про себя.

— Хочешь зайти к нему? — поинтересовался Тим.

Конечно, я хотел зайти к Смоуки, но и дураком не был.

— Только если мистер Джемрак разрешит, — ответил я.

— Смоуки — парень что надо, много лет прожил у каких-то богачей на Глостер-сквер, членом семьи стал, можно сказать. Он совсем как человек.

— Как он попал сюда?

— Понятия не имею. Во вторник должны на север отправить, — сообщил Тим. — Хочешь к нему зайти?

— Нет, — сказал я.

— Давай. Ключи у меня. Думаешь, он дал бы мне ключи, если б это было опасно?

Мы со Смоуки продолжали изучать друг друга.

— Давай, — повторил Тим.

— Нет.

— Трус.

И он ушел, оставив меня в темноте.

— А ну успокоились! — кричал он на непоседливых зверей, пока я, запинаясь и спотыкаясь о глупых черепах, брел следом за ним, а черепахи все ползли и ползли, не сворачивая, будто по какому-то важному делу.

Надо было двинуть ему за то, что назвал меня трусом. Эта мысль пришла мне в голову, пока я неуклюже спускался по лестнице, но я никогда не был забиякой.