Книга Гонки на мокром асфальте - Гарт Стайн

Потом детям принесли лимонный пирог, часть которого они рассыпали по полу, и пока Дэнни распаковывал подарки, я помогал Еве убирать его. Я радовался, видя, что Ева довольна нашей уборкой, так как чаще она жаловалась на оставленный кем-либо из нас беспорядок и на то, что ей приходится одной наводить порядок в квартире. Она даже похвалила меня за способность быстро удалять с пола куски и крошки, вызвала меня на состязание, и я согласился: она чистила пол пылесосом, а я — языком.

Когда дети ушли, а мы закончили уборку, Дэнни сообщил, что у него сюрприз для Зои. Он показал фотографию, на которую она едва взглянула, причем без интереса. Затем он показал фото Еве, и та вдруг заплакала, потом засмеялась, обняла Дэнни и, снова посмотрев на снимок, еще немножко поплакала. Дэнни взял у нее фотографию и показал мне. На ней был изображен дом.

— Посмотри-ка сюда, — сказал Дэнни. — Это твой новый двор. Доволен?

Полагаю, я был весьма доволен. Хотя на самом деле этот прямоугольник фотобумаги и вид дома на нем меня немного смутили. Я не понимал их причинно-следственной связи.

Вскоре все начали запихивать вещи в коробки, бегать и суетиться, хватать все, что под руку попадется, а в финале куда-то исчез мой коврик.

Дом оказался славным. Небольшой, но стильный — я видел такие по телевизору в передаче «Старый дом» в рубрике «Сделай сам» — с двумя спальнями, всего одной ванной, но зато с большой жилой площадью, расположенный поблизости от соседей, на склоне холма в центральном районе. Со столбов по краям дорожки, ведущей к входной двери, свисали разноцветные провода. Дом выглядел опрятным и ухоженным, тогда как неподалеку стояли здания с нестрижеными лужайками, облупившимися стенами и покрытыми мхом крышами.

Ева и Дэнни сразу полюбили новое жилище. Почти всю первую ночь они бегали голышом по комнатам, исключая ту, в которой спала Зоя. Возвращаясь домой с работы, Дэнни первым делом говорил: «Привет» жене и дочке, после чего выводил меня во двор и бросал мяч, а я его с радостью возвращал ему. Когда же Зоя подросла, она бегала вокруг дома и визжала от счастья, а я делал вид, что вот-вот догоню ее. Ева предупреждала: «Не бегай так быстро, а то Энцо тебя укусит». В первые годы она частенько повторяла дочке эти слова, то есть сомневалась в моем воспитании. Но однажды Дэнни резко обернулся к ней и одернул: «Энцо никогда не укусит Зою. Слышишь? Никогда!» И он был прав. Ведь я отличаюсь от остальных собак. Я обладаю силой воли, достаточной, чтобы преодолеть большинство моих животных инстинктов. Хотя по-своему Ева была права, поскольку большинство собак неспособны справиться с собой видя бегущую добычу: они преследуют ее и хватают зубами. Только ко мне это не относится.

Но я прощаю Еву, она знала меня недостаточно хорошо, а объяснить я ей ничего не мог, поэтому просто никогда не вел себя с Зоей грубо. Мне не хотелось излишне волновать Еву. Однажды, когда Дэнни отсутствовал и Ева решила покормить меня, она нагнулась, чтобы поставить передо мной миску с кормом. Голова ее оказалась возле моего носа, и я сразу же почуял плохой запах, похожий на вонь гниюшего дерева или грибов. Это был запах разложения, тухлой воды и гниения водорослей. Он шел из ее ушей и носа. Я сразу понял — в голове Евы есть нечто… чуждое.

Имей я покорный мне, легкий на слова язык, я бы предупредил их. Быть может, нашел силы убедить ее обратить внимание на свое состояние задолго до того, как о нем ей рассказали вся эта аппаратура, компьютеры и супервидящие скопы, которые умеют заглядывать в человеческие головы. Люди, наверное, считают их очень мудрыми, на самом же деле они громоздкие, неуклюжие, очень неточные, поскольку реагируют на посторонние сигналы, основаны на философии симптоматической медицины, всегда отстающей на шаг от времени. Вот мой нос, да, да, мой черный нос, мокрый и чуткий, уловил болезнь в голове Евы задолго до того, как она сама узнала о ней.

Однако, к сожалению, язык мой мне не подчиняется, поэтому ничего не оставалось, кроме как смотреть на Еву и ощущать пустоту внутри себя. Она доверила мне охранять Зою, но никто не поручал мне охранять Еву. Я ничем не мог ей помочь.

Глава 8

Однажды летним субботним днем мы вернулись с пляжа, где сначала купались, а потом ели рыбу и чипсы в кафе «Спэд», красные и усталые от солнца. Ева уложила Зою поспать, Дэнни и я сели у телевизора образовываться.

Он поставил кассету с записью гонок на выносливость, в которых неделю назад напросился участвовать. Эти захватывающие гонки длились восемь часов. Дэнни и еще два гонщика в его команде, сидя за рулем по два часа, летели по трассе и финишировали первыми в своем классе, после одиннадцатичасового героического заезда, в котором Дэнни также участвовал, когда его машину едва не развернуло во время обгона двух авто, но он с честью вышел из сложного положения и тоже занял первое место.

Просмотр записи, сделанной камерой, установленной в кабине, оставляет потрясающее впечатление. Ощущаешь перспективу, которая теряется, когда смотришь телевизор и видишь все машины, да еще из-за множества камер, с разных точек. Только когда наблюдаешь за гонками из кабины несущегося на огромной скорости автомобиля, начинаешь понимать, что такое быть гонщиком: видишь как он держит руль, черту на трассе и саму трассу, отражение идущих позади машин в боковом стекле, чувствуешь страшное одиночество гонщика, его напряжение и упорство, качества, необходимые для победы.

Дэнни запустил пленку с момента начала последней стадии гонок, когда трасса была сырой, а небо покрылось тяжелыми черными тучами, грозящими проливным дождем. Мы молча посмотрели несколько кругов. Дэнни вел машину мягко и практически один, поскольку его команда осталась возле бокса, куда они заехали, чтобы сменить шины на дождевые. Другие команды решили, что дождя не будет или он скоро пройдет и трасса быстро высохнет, поэтому шины не меняли и, выиграв во времени, обошли команду Дэнни больше чем на два круга. Однако дождь опять полил, и Дэнни получил огромное преимущество.

Он легко обошел машины других классов: маломощные «МИАТы», устойчивые, преодолевавшие повороты на высокой скорости «вайперы» с огромными двигателями и ужасающим рулевым управлением. Врезаясь в дождь, Дэнни мчался по трассе в мускулистом кубковом «порше».

— Как тебе удается проходить повороты быстрее других? — спросила Ева.

Я вскинул голову. Она стояла в дверях, наблюдая за нами.

— Большинство команд не сменили шины на дождевые, — ответил Дэнни.

Ева села на диван рядом с ним.

— Но некоторые ведь сменили.

— Да. Кое-кто сменил.

Мы продолжали смотреть пленку. Дэнни встал позади желтого «камаро», в самом конце прямой трассы, и хотя на двенадцатом повороте, казалось, мог обойти его, продолжал оставаться на своей позиции.

— Почему ты не обогнал его? — спросила Ева.

— Потому что я знаю эту машину. Она очень мощная, и на прямой без труда обойдет меня. А вот на следующей серии поворотов он уже будет позади.

Так и случилось. К следующему повороту «порше» Дэнни приблизился к желтому «камаро» настолько, что едва не касался его бампера. Затем Дэнни резко взял вправо, обошел его и встал в центре шеренги мчащихся машин. Дождавшись очередного поворота, он резко забрал влево и снова вырвался вперед на несколько машин.