Книга Вожаки - Габриэль Гарсиа Маркес

Мы стояли на том же месте, что и раньше, и смешавшиеся ряды ребят стали нас обступать. Почти вся Средняя была здесь. На жаре возмущение учеников росло с каждым словом Лу. Они распалялись.

— Мы знаем, что он нас ненавидит. Мы не понимаем друг друга. С тех пор как он появился, школа больше не школа. Он оскорбляет, бьет. Вдобавок хочет завалить нас на экзаменах.

Чей-то резкий голос перебил его:

— Кого он ударил?

Лу на мгновение смутился. И снова вспыхнул:

— Кого? — прокричал он с вызовом. — Арёвало! Покажи им свою спину!

Под шепот учеников из центра толпы возник Арёвало. Он был бледен. Это был койот. Он подошел к Лу и обнажил грудь и спину. У него на ребрах оказалась большая красная полоса.

— Это Ферруфино! — Рука Лу указывала на отметину, а его глаза изучали изумленные лица стоявших перед ним. Человеческое море с шумом сжалось вокруг нас: все стремились подойти к Арёвало, и никто не слушал ни Лу, ни Хавьера, ни Райгаду, который призывал к спокойствию, ни меня, кричащего: «Вранье! Не верьте! Это вранье!» Движение людской волны отбросило меня от балюстрады и от Лу. Я задыхался. Мне удалось расчистить себе дорогу и выбраться из толпы. Я сорвал с шеи галстук и, подняв руки, вдыхал воздух медленно, пока не почувствовал, что сердце возвращается к нормальному ритму.

Райгада был рядом. Он, негодуя, спросил:

— Когда это случилось с Арёвало?

— Никогда.

— Как это?

Даже он, всегда спокойный, вскипел. Его ноздри сильно дрожали, он сжимал кулаки.

— Никак, — сказал я, — не знаю когда.

Лу дождался, когда возбуждение немного уляжется. Затем возвысил голос над стихающими криками протеста.

— Неужели Ферруфино нас победит? — прокричал он с надрывом, его кулак яростно грозил ученикам. — Он победит нас? Отвечайте!

— Нет! — взорвались пятьсот, а может, и больше. — Нет! Нет!

Дрожа от усилий, которых ему стоил крик, Лу с видом победителя балансировал на балюстраде.

— Никто не будет ходить в школу, пока не вывесят расписание экзаменов. Это справедливо. Мы имеем право. И Начальной тоже не дадим ходить.

Его воинственный голос потерялся среди криков. Напротив меня, в массе вздыбленных рук, которые с ликованием махали сотнями пилоток, я не нашел ни одного, кто был бы против или равнодушен.

— Что будем делать?

Хавьер хотел изобразить спокойствие, но его зрачки сверкали.

— Ладно, — сказал я. — Лу прав. Поможем ему.

Я подбежал к балюстраде и влез на нее.

— Предупредите учеников Начальной, что вечером уроков не будет, сказал я. — Они могут уходить прямо сейчас. Останутся пятые и четвертые классы, чтобы окружить школу.

— И еще койоты, — радостно закончил Лу.

V

— Я голоден, — сказал Хавьер.

Жара спала. На единственной целой скамье на площади Мерино мы сидим в лучах солнца, которые легко проходят через появившиеся на небе редкие перистые облака, но потом никто не обливается.

Леон потирает руки и улыбается: он взволнован.

— Не дрожи, — сказал Амайа. — Ты слишком большой мальчик, чтобы бояться Ферруфино.

— Поосторожней! — Обезьянье лицо Леона покраснело, а его подбородок выступил вперед. — Поосторожней, Амайа!

Он вскочил.

— Не ссорьтесь, — спокойно сказал Райгада. — Никто не боится. Дураков нет.

— Пройдем назад, — предложил я Хавьеру.

Мы обошли вокруг школы, шагая посередине улицы. Высокие окна были приоткрыты, но никого не было видно и не слышно ни малейшего звука.

— Обедают, — сказал Хавьер.

— Да. Конечно.

На тротуаре напротив высилась главная дверь школы салесианцев.[21]Полупансионеры, стоявшие в дозоре на крыше, наблюдали за нами. Без сомнения, они были в курсе дела.

— Какие храбрецы! — пошутил кто-то.

Хавьер обозвал их. Ответил на поток угроз. Некоторые начали плеваться, но в цель не попали. Кое-кто засмеялся.

— Помирают от зависти, — пробурчал Хавьер.

На углу мы увидели Лу. Он в одиночестве сидел на тротуаре и рассеянно смотрел на дорогу. Увидел нас и пошел навстречу. У него был довольный вид.

— Приходили козявки из первого, — сказал он. — Мы отправили их играть к реке.

— Да? — сказал Хавьер. — Подожди полчаса и увидишь. Разразится большой скандал.

Лу и его койоты охраняли заднюю дверь школы. Они распределились между углами улиц Лима и Арекипа. Когда мы подошли к порогу школы, они стояли кучей и смеялись. У всех были камни и палки.

— Так не пойдет, — сказал я. — Если вы будете бить козявок, они захотят войти во что бы то ни стало.

Лу рассмеялся:

— Вот увидите. В эту дверь никто не войдет.

У него была еще и дубинка, которую он до тех пор прикрывал своим телом. Лу демонстративно потряс ею.

— А как там? — спросил он.

— Пока ничего.

Позади кто-то выкрикивал наши имена. Это был Райгада; он быстро бежал и звал нас, изо всех сил махая рукой.

— Идут, идут, — сказал он тревожно. — Идемте.

Внезапно он остановился в десяти шагах от нас. Развернулся и помчался назад во всю прыть. Он был крайне взволнован. Мы с Хавьером тоже побежали. Лу прокричал что-то о реке. «Река? — подумал я. — Ее нет. Почему все говорят о реке, если вода в ней бывает один месяц в году». Хавьер, тяжело дыша, бежал рядом со мной.

— Мы сможем сдержать их?

— Что? — Ему стоило труда открыть рот, он уставал все больше.

— Мы сможем сдержать Начальную?

— Думаю, да. Все может быть.

— Смотри.

В центре площади, у фонтана, Леон, Амайа и Райгада говорили с группой малышей, их было пять или шесть. Обстановка казалась спокойной.

— Повторяю, — говорил Райгада, высовывая язык. — Идите к реке. Уроков не будет, уроков не будет. Ясно? Или вам наглядно изобразить?

— Ага, — сказал один, курносый. — Только в красках.

— Послушайте, — сказал им я. — Сегодня в школу никто не войдет. Мы идем к реке. Будем играть в футбол — Начальная против Средней. Идет?

— Ха-ха, — довольно засмеялся курносый. — Мы вас обыграем, нас больше.