Книга Шесть рассказов, написанных от первого лица - Уильям Сомерсет Моэм

— В котором часу у вас встреча в ресторане?

— В половине второго.

— У меня тоже. Так продолжайте же!

Однако мои слова навели Дженет на новую мысль.

— Послушайте, отмените свою встречу, если я сумею отменить свою! Перекусим здесь. Я уверена, на кухне что-нибудь найдется, а нам не надо будет торопиться. В парикмахерскую мне нужно только к трем.

— Нет-нет-нет, — сказал я. — Меня это не устраивает. Я уйду отсюда в двадцать минут второго, самое позднее.

— Тогда мне придется мчаться галопом. Какого мнения о Джерри вы сами?

— Кто такой Джерри?

— Джерри Мортон. Его имя Джеральд.

— Откуда мне знать?

— Так вы же гостили у него. Неужели на столах не было никаких писем?

— Возможно, и были. Только я-то их не читал! — ответил я не без колкости.

— Не говорите глупостей! Я имела в виду адрес на конвертах. Так какой он?

— Ну, ладно. В общем, киплинговский тип. Увлечен своей работой. Искренен. Строитель империи и все такое прочее.

— Да я не об этом! — вскричала Дженет с заметной досадой. — Как он выглядит?

— Ну, по-моему, вполне заурядно. Естественно, я его узнаю, если опять увижу, но представляю я его себе довольно смутно. Вид у него подтянутый.

— О Господи! — простонала Дженет. — Вы писатель или нет? Какого цвета у него глаза?

— Не знаю.

— Вздор! Невозможно провести с человеком неделю и не заметить, голубые у него глаза или карие! Он блондин или брюнет?

— Не то и не другое.

— Высокий, невысокий?

— Среднего роста, я бы сказал.

— Вы нарочно меня злите?

— Нет. Просто он ничем не примечателен. Самая обыкновенная внешность, не некрасив и не красавец. Он выглядит, как благовоспитанный человек. Как джентльмен.

— Марджери говорит, что у него обаятельная улыбка и чудесная фигура.

— Вполне возможно.

— Он от нее без ума.

— Почему вы так считаете? — осведомился я сухо.

— Я читала его письма.

— Вы хотите сказать, что она вам их показывала?

— Ну, разумеется.

Мужчине всегда нелегко переварить отсутствие сдержанности, которое характеризует женщин в самом, казалось бы, личном. Они без малейшего смущения беседуют друг с другом на интимнейшие темы. Скромность — добродетель мужчин. Однако, хотя мужчина теоретически это знает, он испытывает шок всякий раз, сталкиваясь с женской несдержанностью. Что бы подумал Мортон, пришло мне в голову, узнай он, что кроме Марджери его письма читала еще и Дженет Марш, больше того — что она день за днем узнавала самые свежие новости о его влюбленности. По словам Дженет, он влюбился в Марджери с первого взгляда. Наутро после того, как они познакомились за дружеским ужином, который я устроил в «Сиро», он позвонил ей по телефону и пригласил выпить чаю где-нибудь, где они могли бы потанцевать. Слушая Дженет, я, естественно, понимал, что она сообщает точку зрения Марджери на происходившее, и не делал никаких выводов. Я с интересом заметил, что симпатии Дженет отданы Марджери. Бесспорно, когда Марджери оставила мужа, именно Дженет решила пригласить Чарли пожить у них две-три недели вместо того, чтобы ему томиться в тоскливом одиночестве в опустевшей квартире, и окружила его сердечнейшими заботами. Ела с ним в ресторанах почти каждый день, потому что он привык встречаться с Марджери за ленчем; водила его гулять в Риджент-Парк и заставляла Билла играть с ним в гольф по воскресеньям. Она с изумительным терпением выслушивала его жалобы и утешала как могла. Ей было ужасно его жаль. И тем не менее, она решительным образом была на стороне Марджери, а когда я выразил ей мое неодобрение, стерла меня в порошок. Этот роман вызывал у нее восторженное волнение. Она была посвящена во все с самого начала, когда улыбающаяся Марджери, очень польщенная и немного неуверенная, пришла рассказать ей о своем знакомстве с молодым человеком, и до финальной сцены, когда Марджери в отчаянии и растерянности объявила, что больше не в силах выносить такого напряжения, а потому собрала вещи и ушла из дома.

— Разумеется, сначала я не поверила своим ушам, — сказала Дженет. — Вы ведь знаете, как близки были Марджери и Чарли. Друг без друга ступить не могли. Просто невозможно было удержаться от смеха, глядя, как они друг на друга не надышатся. Я никогда не считала его таким уж приятным человечком, и, видит Бог, он не слишком привлекателен внешне, и все-таки он подкупал своей преданностью Марджери. Я ей иногда почти завидовала. У них не было денег, и жили они тяп-ляп, но были жутко счастливы. Конечно, мне и в голову не приходило, что это может к чему-то привести. Марджери только посмеивалась. «Естественно, я не отношусь к этому серьезно, — говорила она мне, — но так весело в моем возрасте обзавестись молодым поклонником! Мне уже столько лет никто не присылал цветов. Пришлось настоять, чтобы он перестал присылать цветы, потому что Чарли сочтет это глупым. У него в Лондоне нет ни одной знакомой души, а он любит танцевать и говорит, что я танцую, как фея. Ему тоскливо все время ходить в театр одному, и мы побывали на двух-трех дневных спектаклях. Трогательно смотреть, как он бывает благодарен, когда я обещаю пойти с ним.». «Должна признать, — сказала я, — что, судя по твоим словам, он сущий агнец». «Так и есть, — сказала она. — Я знала, что ты поймешь. Ты меня не винишь, ведь правда?» «Конечно, нет, дорогая, — сказала я. — Ты ведь меня знаешь. На твоем месте я вела бы себя точно так же.».

Марджери не делала тайны из своих встреч с Мортоном, и Чарли добродушно поддразнивал ее таким обожателем. Однако считал его очень воспитанным, приятным молодым человеком и был только рад, что Марджери есть с кем поразвлечься, пока он занят. Ему и в голову не приходило ревновать. Они несколько раз обедали втроем, а потом отправлялись в театр. Но вскоре Джерри Мортон стал упрашивать Марджери провести вечер с ним одним. Она отвечала, что это невозможно, но он был настойчив, убедителен, и, наконец, она пошла к Дженет и попросила ее позвонить Чарли и пригласить его на обед, объяснив, что им нужен четвертый партнер для партии в бридж. Чарли никуда не ходил без жены, однако Марши были старинными друзьями, и Дженет настояла. Она сочинила какую-то историю, из которой следовало, что ему непременно надо согласиться. На следующий день она встретилась с Марджери. Вечер прошел чудесно. Марджери и Мортон поужинали в «Мейденхеде», танцевали, а потом возвращались домой под звездами летней ночи.

«Он говорит, что без ума от меня», — сказала Марджери.

«Он тебя поцеловал?» — спросила Дженет.

«О, конечно! — Марджери засмеялась. — Не будь дурочкой, Дженет. Он ужасно мил, и, знаешь, у него такая хорошая душа. Конечно, я не верю и половине того, что он говорит».

«Моя дорогая, ты же не влюбишься в него!».

«Уже влюбилась», — сказала Марджери.