Книга Русский капкан - Борис Яроцкий

У Соединенных Штатов Америки не было колоний, но были соседние державы, при благоприятных условиях они могли стать колониями…Но для этого нужны армии, где аборигены составляли бы иноземный легион.

Земляки свиделись в военном госпитале Филадельфии: капитану Сергею Самойло спасали плечевой сустав, прапорщику Георгию Насонову залечивали ногу. Сергей усиленно тренировал пальцы обеих рук, применяя для этого гуттаперчевый мячик, с которым после ранения уже не расставался.

Георгий предпочитал пешие прогулки, опирался на крепкую трость из гавайского бамбука. Заметно хромал и капитан, припадал на правую ногу. Ранение в плечевом суставе изменило его походку. Для строевых смотров он уже не годился, но ценность для армии представляла его голова. Он умел анализировать факты, делать правильные умозаключения. Эта особенность его мышления была отмечена в характеристике при завершении курсов. Мыслящий офицер – золотой кадр любой армии.

Отбирая кандидатов для агентурной работы, вожатый разведотдела фронта полковник Генерального штаба Николаев взял на заметку «Личные дела» Сергея Самойло и Георгия Насонова, чтобы показать их генералу Миллеру. Генерал принимал решение: подходит ли данный офицер для выполнения особых поручений или вернуть его в войска?

С Насоновым сложностей не было: офицер, судя по характеристике, исполнительный: что ему поручат, то и выполняет, не склонен брать под сомнения приказы и распоряжения вышестоящих начальников.

А вот капитан Сомойло – загадка. Служебная характеристика – в двух строках: военная подготовка удовлетворительна, Белому движению предан. Мало сказано. А ведь ему предстояло давать задания особой важности. Задания весьма деликатные. Дело в том, что капитан имел в войсках известного родственника, Родственник добровольно пошел на службу в Красную армию. Он не рядовая фигура – генерал-майор, выпускник императорской академии.

Генерал Миллер для себя уже решил, что капитану Самойло, если тот действительно родственник генерал-майора Александра Александровича Самойло, поручит ему по прибытии в Россию встретиться с ним. Пока только встретиться, а там, как сложится обстановка… Полезным ли окажется знакомство? Если да, выиграет дело, а выигрыш даже сугубо моральный может стать материальным. За разведку хорошо платят, когда в этом возникает жгучая потребность. Профессионалы военного дела ценятся особо.

7

В госпитале земляки и сослуживцы встретились на прогулочной аллее, окликнули друг друга веселыми возгласами:

– Господин капитан! Сергей Витольдович!

– Жора! И ты здесь?

– Давненько мы не виделись.

– Пожалуй, больше года.

– Неужели больше года валяемся на госпитальных койках?

– Не валяемся, а путешествуем, как видишь, добрались до Нового Света.

Однополчане принялись хвалиться своими ранениями.

– А теперь вот послали на курсы переводчиков, – признавался капитан. – Хотя… какой из меня переводчик?

– Все мы что-то переводим…патроны, продукты, – усмехнулся Насонов. – Об уцелевших на войне в Америке говорят: их посетил ангел благополучия.

– Ангела я что-то не заметил.

– И я не заметил.

– Это не наш ангел. Наш – в России.

– Если позволят вернуться…

– А куда мы денемся? Если не убьют – вернемся.

Они обменялись вроде незначительными репликами, но сразу же поняли друг друга. Как понимают друг друга заговорщики.

Прапорщик стоял, по-стариковски опираясь на трость, с восторгом смотрел на своего боевого товарища. Он не рассчитывал увидеть его в живых, к тому же за океаном. В артиллерийской бригаде ходили слухи, что капитан Самойло тяжело ранен, потерял руку. А он, оказывается, даже машет рукой.

И опять разговор не о нашем ангеле…

– Говоришь, ангел благополучия? Это как сказать… – усомнился капитан, помня, что ангелы в Америке бедняков не замечают, а вот русских фронтовых офицеров почему-то заметили, излечивают не для праздных прогулок.

Слово за слово, выяснилось, что сослуживцы случайно попали в одну команду и что готовят их в Россию для службы в экспедиционном корпусе в качестве военных переводчиков, знающих местные условия Русского Севера. Но при чем тут Русский Север, если предстоит служить в экспедиционном корпусе, а корпус – ходили слухи, будет введен в сражение на западе Европы, вероятней всего, в Германии.

Сергей Самойло до службы в армии жил с родителями в Архангельске. Родной отец владел небольшим лесопильным заводом в Соломбале, мать в местной гимназии преподавала русский язык и литературу. Профессии родителей (родного отца Сергея и родного отца Георгия) почти совпадали. В России это зажиточное сословие – надежная опора власти.

После гимназии Сергей поступил в Константиновское артиллерийское училище, был выпущен по ускоренному курсу в чине подпоручика, изъявил желание без отпуска убыть в действующую армию. Но десятидневный отпуск, как того требовало положение, ему все-таки предоставили – для свидания с родными, и он остался в Петербурге, где проходил службу его приемный отец, которому он был обязан довольно успешной военной карьерой.

Несколько иначе начинал свою военную карьеру Георгий Насонов. Север был его малой родиной. В Архангельске он закончил городское техническое училище имени Петра Великого, затем, там же, в Архангельске, – школу прапорщиков. В тот военный год весь выпуск после короткой переподготовки был отправлен на Северо-Западный фронт. Тогда на Северо-Западном фронте шли ожесточенные бои. Тяжелораненые заполнили губернскую больницу, превращенную в военный госпиталь. Несколько частных клиник по примеру столичных принимали раненых.

Отец Георгия по крови, к тому времени уже владелец крупного лесопильного завода, пожертвовал на оборону миллион золотых рублей. Об этом была заметка в «Северном курьере». Заметку потом перепечатали столичные газеты. Оттуда она попала в папку генерал-лейтенанта Миллера.

Георгий не без оснований считал себя помором, жителем Севера. В Обозерской прошли его детство и юность. В армию поступил на патриотической волне. В те предвоенные годы в Северном крае заметно усиливала свое влияние немецкая колония. Большинство лесопильных заводов принадлежало немцам. Своими деньгами и сплоченностью они притесняли русских предпринимателей. Отец не скрывал своей неприязни к немецким фабрикантам. Георгий помнит случай с детства, когда после пожара в Самоедах (сгорел лесопильный завод Альфреда Конрада) отец принял на дому рабочего из сушильного цеха и вручил сто рублей. Обрадованный рабочий, помнится, спросил отца: «Савелий Титович, может, еще кому петушка подпустить? Вы только намекните».

Уже в Америке, обучаясь на курсах Красного Креста, друзья поняли, что оказались на другом континенте не по ранению (в России врачи не хуже американских), а по замыслу одной организации. Кто-то их тщательно отбирал, целенаправленно готовил выполнять какую-то загадочную миссию. А какую, объясняли намеками. Поступит приказ – и вы его выполните, вы – русские офицеры, всегда помните: на вас надеется православная Россия.