Книга Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

В какой-то степени историков советской школы понять можно. Ревизионисты пишут: «Сталин готовил нападение», а невольно (или вольно?) у них получается «Россия – это агрессивная держава, была таковой, есть и будет». После российско-грузинского конфликта в августе 2008 г. в Польше провели опрос, и 70 % опрошенных заявили, что верят в то, что советские, то бишь российские, танки могут быть двинуты на Варшаву. Нелепица? Безусловно. Но ведь ее кто-то любовно окучивает, эту идеологическую грядку, причем удобрением служит именно историческое прошлое. Вот и получается: с одной стороны, давняя История, а с другой – жгучая современность. И как быть с «правдой истории», если она продолжает служить оружием в идеологической войне? Ведь даже ослабленная и максимально либерализованная (но не демократизированная! И в чем разница между демократией и либерализмом, нашему обществу, к сожалению, непонятно) Россия продолжает сохранять лидерский потенциал. А вдруг она когда-нибудь попытается его реализовать? Страшно… Китая не боятся потому, что он, превратившись во всемирную фабрику, несет в мир товары. А как может реализовать свой потенциал Россия? Вдруг опять через танки?

А вот еще характерный прием ущучивания. Читаем:

«31 марта 1939 года Чемберлен заявил с трибуны парламента, что в случае германской агрессии против Польши «британское правительство придет ей на помощь всеми имеющимися в его распоряжении средствами». 13 апреля аналогичные гарантии были даны Румынии и Греции. В те же дни об официальных гарантиях военной помощи указанным странам заявила Франция. Бескомпромиссный борец против фашистской агрессии, неизменно миролюбивый СССР деликатно отмолчался. Строго говоря, уже после этого в Кремле могли разливать шампанское. Дело было сделано. По меньшей мере – наполовину. Чемберлен и Даладье «подписались». Любой следующий шаг Гитлера автоматически втягивал их в войну. Теперь оставалось лишь проследить за тем, чтобы берлинский параноик не струсил, не побоялся начать большую европейскую войну со своим новорожденным вермахтом в пять десятков кадровых дивизий» (Солонин М. // Мышеловка для союзников. The New Times. № 3, 2009).

Но тогда в чем же дело? На одном конце коварный Сталин, на другом всего 50 кадровых дивизий вермахта. Так ударьте сейчас, не ожидая нападения Германии на Грецию и Румынию, с которой у рейха не было общей границы. Франция вполне была в состоянии выставить до 100 кадровых дивизий. Великобритания добавить пару десятков. Польша, на чей Данциг открыто претендовал Берлин, еще тридцать. У Литвы в марте того же года немцы отняли Клайпеду, переименовав город в Мемель. Глядишь, и Литва три дивизии выставила бы. Так гуртом и одолели бы супостата. Обновленная Германия вошла бы в семью европейских народов, и объединенная демократическая Европа зажила бы в мире и согласии уже тогда, а Сталин остался бы с носом. А вообще-то войну с фашизмом можно было начать еще раньше. Не идти в мюнхенскую каноссу и предавать Чехословакию, а атаковать Германию вместе с чехословацкой армией. Это плюс 30 кадровых дивизий. А если бы начали превентивную войну в 1936-м, когда Гитлер занял Саар? Или в 1935-м, когда он разорвал Версальский договор, имея всего десять кадровых дивизий?..

С кадровыми дивизиями у европейских государств дело обстояло неплохо, но чего не было в наличии, так это желания воевать. Ни малейшего. Хотелось тихой, спокойной жизни и не хотелось жертвовать жизнями французских и английских граждан. Желание понятное, непонятно другое: почему Сталин не хотел воевать с Германией в 1939 г., а вместо этого маневрировал, получая выгоду для себя? Отсюда детская обида у нынешних критиков на кремлевского горца. Вот если б наоборот, шампанское разливали бы в Лондоне и Париже – тогда другое дело.

Но ход истории не подчиняется таким желаниям. Англия – это не просто страна, уклонявшаяся от боя с Гитлером, как то было с Австрией, Литвой и Чехословакией. В те времена она была лидером мирового уровня и в силу этого не имела права так себя вести, ибо лидер тот, кто диктует игру, а не уклоняется от нее. В Мюнхене Чемберлен не просто показал себя не джентльменом, расплатившись за мир чужой собственностью. Не будем придираться к ситуации, когда речь шла о жизни английских граждан. Но этим действием фактически был поставлен крест на будущности Британской империи. Великая Англия три столетия никому не давала спуску. Любая держава вынуждена была учитывать ее интересы и умерять свой державный шаг. В Мюнхене Чемберлен на весь мир объявил: славная эпоха Британии закончилась!

Через 10 лет великая держава стала разваливаться. А воевать с Германией все равно пришлось.

Никто не мешал правящей элите Франции и Великобритании за двадцать послевоенных лет сделать то, что в СССР сделали за десять лет, а в Германии при Гитлере за семь…

Наш мир – мир перманентной экспансии и новых экспансионистов, идущих на смену выдохшимся. Когда одни великие державы вырабатывают свой энергетический (пассионарный) ресурс, начинается этап передела сфер влияния, передел мира. И бессмысленно заламывать руки по этому поводу, ибо это закономерная тенденция. Процесс сей связан с ослаблением, «старением» старых экспансионистов и лидеров цивилизации и появлением новых, жаждущих взойти на политический Олимп. И тогда перед всеми более-менее крупными государствами встает сложнейший вопрос: быть объектом истории или ее субъектом? В первом случае ты попадаешь в зависимость от действий игроков большой политики, во втором – сам пытаешься определить силовые линии регионального и мирового развития. Сейчас мир снова движется к очередному такому этапу, и где-то в районе 2025–2030 гг., вероятнее всего, произойдут (точнее завершатся) фундаментальные изменения вплоть до исчезновения одних великих государств и лидеров и появления новых. Так чего пенять Сталину на его хитрость в период начавшегося очередного передела мира? Гитлер заводился и наглел не потому, что в Кремле подзуживали, а потому, что он и его генералы убеждались: «эти» драться боятся. А ведь установлено, что германский генералитет всерьез рассматривал вариант устранения фюрера, если Англия и Франция займут решительную позицию. Те не заняли. Путь к Второй мировой войне был открыт не в Москве, а в Мюнхене. В 1938 г. начался передел границ в Европе, и начало тому процессу положил не Сталин, а западные политики. Когда западные державы беспомощно наблюдали, как сначала Муссолини захватил Албанию, затем Гитлер последовательно поглотил Австрию и вышел в тыл чехословацкой системы обороны. Затем «съел» Судеты, и тем была парализована возможность организованного сопротивления Чехии (Словакия тут же провозгласила независимость). А оккупировав Чехию, вермахт вышел в тыл польской системы обороны, сжав ее, как орех. И стало ясно, что раздавить «орех» для германской армии будет делом недолгого времени. Мало того, «Мюнхен» показал: западные державы сдали свою союзницу, значит, каждый теперь сам за себя и сам по себе и выкручиваться каждое государство должно само. Теперь же, по прошествии времени, появляется желание свалить все на коварного Сталина и его идею развязать мировую войну. У этих критиков получается: отсиживался бы он в Кремле, войны бы не было. Гитлер не стал бы нападать на Польшу, а строил бы автострады и пропагандировал вегетарианство.

А если предположить иное: трусливая позиция Парижа и Лондона провоцировала не только Гитлера, но и Сталина? Капитулянтство, или, выражаясь современным языком, толерантность, объективно толкало маргинальных пассионариев к мысли о переделе Европы? (И не воссоздается ли ныне схожая ситуация в Западной Европе, только в иной упаковке?)