Книга Жы-Шы - Сергей Четверухин

– Сам соси у бомжа! – брезгливо морщится Лера-Белка, – я не самоубийца… подхватишь еще… разрушитель…

– У тебя социальный снобизм. Ты и детям Африки, я заметил, не сильно сочувствуешь…

– А у тебя – социальный цинизм. Такие эксперименты проводить над бомжами, пользуясь их униженным положением!

– Тебе вообще-то помочь пытаюсь, – с изи-ворчливостью комментирует Слава, – у меня-то все зашибись! Мне моя популярность оч-ч-чень даже нравится!

Слава любуется собой, не скрывая врожденного нарциссизма. Он давно уже превратил его в свою фирменную товарную марку. Он предается нарциссизму с таким обаянием и самоиронией, что этого никого не раздражает, а многим именно эта маска из его арсенала видится наиболее очаровательной.

Сандро в майке «Мэджик вижн», возбужденный походом по квартирам, как всегда предлагает радикальные решения:

– А может, по хрестоматии все сделать? Как учили старшие поп-идолы? Вышибем окна, выбросим телики на улицу? Еще барахла накидаем… Мусора прибегут, а мы тут обкуренные! Они, естественно, заведут дело! Готов скандальчик и пиарчик!

– Да кто об этом напишет, – неторопливо парирует Слава, – кого волнует в наши дни раздолбанный телик? И обкурившиеся поп-звезды сегодня – норма. Все только этого и ждут от артистов, никого этим не зацепить. Если бы она вообще не пила, не курила, не нюхала! Вот это было бы выдающейся новостью для таблоидов. Но… все уже знают, что она это делает. Надо еще резче! Пусть Белка дом подожжет… все равно он – старый.

– Ну, уж нет! И без мусоров, пожалуйста, – лениво тянет Илона, – у нас кокоса в квартире лет на пятнадцать строгача. Для каждого…

– Сандрик, ты же компьютерный гений! Давай сделаем очень-очень-очень порочные фотки с Леркой и в сети развесим? Пусть человечество плачет и дрочит!

– Да было уже… Сто раз… Не помогает.

– Давайте спросим Лютого?

– Лютый – голова! Лютый не растрачивал семянной фонд, он соображает!

– Лютый делом занимался!

– Лютый, иди сюда!

– Лучше вы ко мне, – кричит из соседней комнаты Лютый, – здесь Muse из Парижа показывают. У них ломовая примочка на басу! Полный дисторшн!

Компания перетекает в гостиную.

– Я думаю, – начинает Лютый, не отрываясь от экрана, – надо действовать в стиле артистичных натур. Вы сейчас как запряженные рабочие пони бродите по кругу, в котором только – секс, алкоголь, наркотики и банальные оскорбления журналистов. А надо пойти дальше! Необходимо надавить на болевые точки нации. Задеть то, что более всего дорого простому россиянину. Давайте пойдем от обратного. Для начала найдите эти болевые точки. Чего народ никогда не сможет простить народному артисту?

– Прыща на физиономии?

– Фигня. Посмотрите на Ющенко…

– Так он же политик.

– Политик, которого показывают по телевизору, – такая же звезда шоу-бизнеса. Не лучше Киркорова. Так чем еще артист может задеть национальное сознание?

– Если жопа в десять раз больше головы?

– Ну, во-первых, Белке это никак не грозит, а во-вторых, гляньте на Куин Латифа? Во сколько раз у нее больше? Никого не парит!

– Участие в серийных убийствах?

– Вы это говорите в стране, где из каждой третьей тачки играет «русский шансон»? А бруклинские рэперы? А альбомы песен Чарльза Мэнсона?

– Тупик.

– Тупак.

– Я вам назову три вещи, которые народ вряд ли простит любому артисту, как бы сильно не был к нему привязан. Первое. Презрение к себе, то есть к народу. Выйди на концерт в майке с надписью: «Быдло вы все! И скворешники ваши – говно! И срать я хотела на ваши рождественские каникулы, ипотеки и программу помощи молодым семьям!» Скажи пару раз на пресс-конференции: «Как же меня заебали мои слушатели. Тупые дегенераты с проклятым прошлым и мутным несветлым будущим!», «Потные хорьки с телевизором вместо мозгов!», «Дебильные патриоты!», «Вечное стадо!». Увидишь, забвение обеспечено. А может, и ненависть в национальном масштабе.

Второе. Надо обидеть детей. Понимаю, это непросто, тем более что ты любишь детей. Но это точно сработает. Вот, к примеру, самый облегченный вариант… Съезди с шефским концертом в детский дом, пригласи с собой телевидение, объяви какую-нибудь крутую благотворительность… И между делом сунь там пару легких затрещин беззащитным малышам. Да еще зажми нос и скажи, что от них воняет… неблагополучием… Увидишь, в сердцах нации это отзовется благородным гневом.

– А третье?

– Третье? Очень просто. Стань смертельно скучной.

Вся компания долго молчит, переваривая бесчеловечные идеи своего товарища. Лютый пристально вглядывается в глаза каждому, пытаясь считывать информацию с глазного дна – его последнее хобби.

В трансляции самого грандиозного концертного марафона всех времен «Пинк Флойд» начинают свое занудное шоу, которое вызывает ленивый интерес их ровесников только фактом воссоединения группы с бывшим басистом Уотерсом. Впервые за двадцать с лишним лет и всего на один концерт. Чего не сделаешь для Африки. Компания в апартаментах 15 расслабленно валяется перед экраном, пустив по кругу кальянную трубку.

– Лютый, когда? – спрашивает Анка в майке «Мэджик вижн».

– Своевременно, – отвечает Лютый.

На песне «Wish you were here» Слава начинает нежно покусывать ушко своей подруги, целует ее в шею, затем берет за руку Белку, что-то шепчет ей на ухо и уводит в спальню.

– Вы опять за старое? – завистливо кривится им вслед Никита в майке «Мэджик вижн». – Ну-ну… пожилая супружеская пара обострит сексуальные ощущения!

– Да отстань ты от них, люди давно не виделись, – одергивает его Лютый.

– А смотреть? Не будете? – окликает любовников Анка.

– Потом посмотрим.

– Может, они опять сойдутся? – нарочито благостно мурлычет Илона, хотя любой имеющий уши услышит в ее «сойдутся» тревогу и опасение очередного приступа моногамности объекта, который она не оставила надежду когда-нибудь заполучить. – Лютый, когда начнем?

– Скоро, – отвечает Лютый.

Музыка грохочет. Может, они правы, и нет в мире ничего прекраснее голоса Gibson Les Paul, с мягким объемом и легкой хрипотцой? Пол Маккартни с Джорджем Майклом голосят: «Baby you can drive my ca-а-аr», в унисон, почти одинаково артикулируя: «бэ-е-е-йби», но каждый имея в виду что-то свое, очень личное.

– Ну, поехали! – хлопает в ладоши Лютый. – Начинаем сеанс!

– У меня все готово! – кричит Сандро, колдуя у компьютера в кабинете.

– Запускай! – командует Лютый. Все остальные, кроме ветеранов постельных баталий Белки и Славы, уединившихся в первой спальне, сгрудились вокруг телевизора в гостиной и приготовились наблюдать.

Телевизор ведет себя так. Сначала экран гаснет, превратившись в черный квадрат, в котором компания наблюдает свое коллективное отражение. Затем по экрану пробегают синие полосы, что-то трещит, шуршит, и из помех возникает изображение красавицы Анки в майке «Мэджик вижн». Она смотрит на зрителей серьезно, даже строго.