Книга Не будите спящего спинорога - Тим Дорси

Джим с Мартой не сговариваясь кивнули.

– Посмотрите вон туда! – Глэдис указала на три постройки под номером 857. Посреди неухоженного двора стояло несколько машин. Из унитаза, почему-то красовавшегося на веранде, пил пластмассовый фламинго. Повсюду валялся мусор. – Это наши съемщики. Студенты из Южнофлоридского. Любимый предмет – сбивание цен на нашу недвижимость.

– Здесь есть съемный дом? – встревожилась Марта.

– И не один, – уточнила Глэдис. – Уже шесть. Этот был первый.

– Шесть?!

– Все скупил один тип. Чем-то наша улица ему глянулась. Жильцов находит – хуже не придумаешь.

– А где еще непостоянные жильцы? – спросила Марта.

– Вон в том доме, где железные цепи считают архитектурным украшением. Рядом – какие-то латиноамериканцы. Слепили алтарь Мадонны из камней и шпатлевки. За ними тоже снимают. Слямзили идею и построили такой же алтарь любимой кантри-певице.

Джим завороженно смотрел на студенческую мусорную кучу.

– Никогда не видел столько коробок от пиццы в одном месте!

– Едят строго по часам, – объяснила Глэдис. – Как только Пит в своей спецназовской форме выходит поливать газон, студенты заказывают пиццу. От марихуаны аппетит знаете какой? А наши пиццерии конкурируют. «Пицца Трик-Трак» гарантирует доставку за полчаса, а «Пицца-Хат» высылает за триктраковцами своих и переманивает клиентов. Раздают бесплатные образцы, которые, мол, вкуснее. Так курьеры и носятся по всему району в четыре утра, в догонялки играют.

Марта указала на дом между студентами и Старым Орте гой.

– А тут кто живет?

– Мистер Грюневальденглитц. Творческая личность, и тоже съемщик. Без сварочной маски во двор почти не выходит. Весь дом превратил в мастерскую. Натаскает металлолома со свалки и сваривает образчики современного искусства. Вон сколько их перед домом.

– Ах вот что это такое! – сказала Марта.

– Интересно, что символизирует та большая штука? – спросил Джим.

– Вы про корову из крыльев автомобиля и спиц от зонтиков?

– Нет, про каракатицу из радарной тарелки, гаечных ключей и водопроводных кранов.

– Это Божья Коровка. Жена президента Линдона Джонсона.

– А по-моему, просто каракатица! – заявила Марта.

– Мы все так думаем, – ответила Глэдис. – Даже в муниципалитет жаловались, но те сказали, что не станут подавлять право личности на самовыражение.

Перед номером 867 притормозил пикап, битком набитый разнообразными знаками и табличками. Вышел мужчина в джинсах и вколотил табличку «СДАЕТСЯ ВНАЕМ» между Божьей Коровкой и диорамой Геттисбурга на сетке от комаров.

– Ах, мистер Грюневальденглитц переехал! – воскликнула Глэдис. – Вот почему он гремел среди ночи!

– Может, мы еще чего-то не знаем об этом районе? – спросила Марта.

– А у вас есть домашние животные?

– Нет.

– Значит, будут. В вашем доме под полом живет семья опоссумов. По ночам они выходят и подчищают миски всех собак и кошек округи.

Джим краем глаза уловил какое-то движение, быстро обернулся, но ничего не увидел.

– Это опоссум?

– Где? – удивилась Глэдис.

– Там! Что-то большое и юркое!

Три пары глаз выжидательно вперились в пространство.

– Вижу! – закричал Джим, указывая на нечто напоминающее средних размеров бронетранспортер. – Эт-то что за чудище?

Глэдис рассмеялась:

– У нас такие тараканы!

– Это таракан?! – ужаснулся Джим. Глэдис кивнула.

– Торговая палата гордо называет их американскими беговыми.

– Дави его! – приказала Марта.

– Может, сначала понаблюдаем? – заколебался Джим. – Узнаем, какие у него защитные механизмы?

– Что ты тянешь! – возмутилась Марта. – Дави гада!

Джим взял грабли и нерешительно направился к таракану. Таракан сиганул куда-то в сторону; Джим с размаху снес кашпо.

– Ой, забыла предупредить! – спохватилась Глэдис. – Они летучие.

По улице проехал микроавтобус с надписью «Соль-на-рану: судебные курьеры» и остановился через три дога. Из него вышел человек в белом гриме и блузе в черно-белую полоску.

– Что за «Соль-на-рану»? – удивился Джим.

– Как музыкальная телеграмма, только издевательская, – объяснила Глэдис. – Для богатых и оскорбленных: оригинальная доставка судебных извещений. На нашу улицу такие приезжают где-то раз в месяц.

– И как это все выглядит? – спросила Марта.

– Например, миссис ван Флит получила иск за клевету от мужского квартета парикмахеров. Мистеру Бакингему запретительный приказ принесла сама Ширли Темпл[1], точнее, ее двойник. И станцевала чечетку. Мистеру Фишбайну вручил повестку клоун. И брызнул в глаз из цветка в петлице!

Мим встал у парадного входа. Никто не открывал: видимо, потому, что он только делал вид, что стучит в дверь. Наконец курьера заметили из окна. Вручив бумаги, он вцепился в воображаемые прутья тюремной камеры и зарыдал.

Адресат схватил кубок лучшего игрока в боулинг и погнался за мимом. Мим долго убегал, нелепо прыгая и изображая испуг, пока не был повален ударом.

3

Два часа ночи. Ручеек пешеходов на Ховард-авеню давно иссяк. Над пейзажем в здешней части города довлели мартини-бары, бистро и рестораны калифорнийской кухни. Юным офисным работникам это, несомненно, представлялось особым шиком, иначе они вряд ли прозвали бы этот район «Сохо» – что, к сожалению, лишь усиливало душок провинциальности.

Скромное желтоватое здание в одном из переулков явно относилось к догламурной эпохе: толстые бетонные стены, окошки-бойницы с пивными вывесками… Бар «Пробочка» соседствовал с железной дорогой и оплетенными виноградом опорами виадука. Внутри в табачном дыму угадывались два бильярдных стола и десятка два шумно галдящих посетителей. Сегодня к этим достопримечательностям добавилась еще одна: длинноногая блондинка, которая, изящно выгнув спину, поднесла ко рту сигарету без малейшего намерения зажечь ее самостоятельно.

Перед блондинкой мгновенно материализовался молодой человек с двумя пейджерами на поясе и зажигалкой. Под первые такты «Индейской резервации» группы «Пол Ревери и рейдеры» красотка повернулась прикурить, нечаянно задев рукой паховую область кавалера. У него засосало под ложечкой: а вдруг это нарочно?

Десять минут спустя молодой человек получал отсос на переднем сиденье своего «хаммера».

Блондинка перевела дух.

– Любишь трахаться под коксом?